– Я хочу, чтобы ты пошла со мной на свидание, Эльвира. – Мы... мы перешли на ты?! – офигеваю я. – Да, – Матвей Тихонович кивает и делает шаг в сторону, наконец давая мне немного личного пространства. – Теперь ты тоже можешь обращаться ко мне на ты и просто по имени, без отчества... Так что скажешь?! Ты согласна?! Я мотаю головой, не зная, что ответить. Чувствую себя загнанной в клетку. По щекам невольно начинают течь слезы – и я бросаюсь прочь со съемочной площадки. МАТВЕЙ. 31 глава Сдерживаться рядом с ней совершенно не получается – и это только моя вина, разумеется. Сдавшись на волю собственных эмоций и чувств, я неожиданно для самого себя целую Эльвиру в губы – а девушка, напуганная и растерянная, тут же в слезах убегает от меня прочь. Причем непонятно, что ее пугает больше: сам поцелуй, приглашение на свидание или тот факт, что мои дети активно пытаются нас поженить... Нужно признать: последнее контролировать очень сложно, невозможно практически. За последнюю неделю я несколько раз пытался объяснить сыну и дочери, что люди женятся, только когда хорошо знают друг друга, что нужно время, чтобы полюбить друг друга и понять: этот человек – тот самый... Бесполезно. Они видели наши совместные теплые, уютные семейные вечера, они полюбили Эльвиру и почувствовали ответную любовь – поэтому уверены, что ждать не нужно. Особенно в этом уверена Варвара: она готова хоть сейчас выбирать свадебное платье для своей любимой Снегурочки... А что мне со всем этим делать?! С одной стороны – растерянная, напуганная девушка, в которую я влюблен. С другой стороны – мои дети, мечтающие, чтобы эта самая девушка стала моей женой и их новой мамой. Ну и с третьей стороны – Анатолий со своими проверками из органов опеки, судами, угрозами и манипуляциями через Карину... И времени при этмо осталось совсем мало, уже февраль, еще немного – и у меня отнимут сначала Варю, а потом и Богдана... Из собственных мыслей меня вырывает Антонина Сергеевна: – Матвей Тихонович, все в порядке?! – Да, конечно, – я морщусь и улыбаюсь, стараясь не показывать эмоций. – А мне вот так не кажется, – хмыкает женщина, подозрительно складывая на груди руки. Наша соседка по поселку – не только топовый продюсер, но еще и очень чуткий, мудрый, понимающий человек. Да и плохую актерскую игру она способна распознать на раз-два. Сейчас она смотрит на меня – и под ее строгим внимательным взглядом я сразу начинаю покрываться румянцем от того, что соврал, от того, что скрыл свои истинные чувства... Ну... а с другой стороны – что же я должен сказать ей?! Правду о том, что у меня пытаются забрать дочь?! Это совершенно невозможно. Это не касается ее – и я не имею никакого права вмешивать посторонних людей в свои семейные проблемы и политические игры. Эльвиру вот уже вмешал – и ничего хорошего из этого не получилось. – Все сложно, – говорю я в конце концов, качая головой. – Ваши дети хотят, чтобы Эльвира стала их новой мамой, – Антонина Сергеевна касается моей руки пальцами в знак поддержки. – Конечно, Сашу невозможно заменить, но и не нужно. Вы, Варя и Богдан можете быть счастливы с другим человеком, по-другому... – Я знаю, – киваю согласно, раз уж она все равно знает больше, чем должна бы... – Вопрос в другом. Эльвира не хочет быть с нами. Говорит, разница в социальном положении, возрасте... – Она будущая кинозвезда, – фыркает Антонина Сергеевна. – Так что пара из вас будет просто отличная. – Вы так считаете?! – хмыкаю я неуверенно. – Конечно. – Но как объяснить это ей?! Женщина пожимает плечами: – Просто дайте ей немного времени. Я киваю, а сам думаю: время. Проклятое время. Его-то у меня как раз и нет. Но делать нечего: если она пока не готова – мне и правда придется ждать. Ждать и верить, что однажды она откроет для меня свое сердце по-настоящему и перестанет бояться, что мы такие разные, что мы совсем не пара... – Папочка, ты сделал ей предложение?! – спрашивает Варя, когда я забираю их с братом в гримерной комнате, чтобы отвезти домой. – Нет, милая, – отвечаю как можно спокойнее, хотя на самом деле меня переполняет раздражение. – Почему?! – она смотрит на меня обиженно. – Потому что, Варя, нельзя делать предложение девушке, если вы даже не встречались. – Так встречайтесь! – требует дочь, а Богдан ее перебивает: – Папа, поехали домой. – Да, поехали, – я киваю, благодарный сыну за то, что хотя бы он не давит меня с той детской непосредственностью, на которую способна Варя. – Наша машина уже ждет нас. Попрощайтесь с дядей Егором и тетей Тоней и идем, а по дороге непременно заскочим за мороженым, идет?! – Да, да! – радостно верещит дочка, и я с облегчением выдыхаю, понимая, что хотя бы на ближайший вечер разговор про Эльвиру перебит другими мыслями и впечатлениями. А через два дня – снова без приглашения или хотя бы элементарного предупреждения, – к нам снова заявляются из службы опеки, только в этот раз Валентина Петровна не одна – ее сопровождают сотрудники полиции. – В чем дело?! – возмущаюсь я, чувствуя, как сердце начинает бешено колотиться в предчувствии беды. – Матвей Тихонович Опалов?! – спрашивают у меня без каких-либо приветственных слов. – Да, это я, а что происходит, кто вы?! Полицейские наконец представляются, а потом передают слово Валентине Петровне, которая сегодня выглядит еще более мерзко, чем в прошлый раз: ее лицо так и сияет, так и лоснится от ощущения своей праведности и, видимо, от дорогих брендовых кремов, которые она купила себе благодаря финансовому покровительству Анатолия. – Матвей Тихонович, мы пришли проверить, исправили ли вы нарушения, выявленные в ходе предыдущей проверки, – говорит она. – Ясно, а полиция зачем?! – не понимаю я. – Видите ли, Матвей Тихонович, – Валентина Петровна важно откашливается и продолжает: – Мы не уверены, что вы добросовестно отнеслись к нашим замечаниям, и если это действительно так – мы просто сразу заберем Варвару, чтобы ей не приходилось более жить в ужасающих условиях вдали от любящей матери. 32 глава – Вы ведь сейчас шутите?! – спрашиваю я ошалело, инстинктивно останавливаясь в гостиной и не пуская Валентину Петровну и ее провожатых дальше в дом... Они что, всерьез хотят забрать у меня Варвару прямо здесь и сейчас, без суда и следствия, просто потому, что так хочет один больной ублюдок с непомерными амбициями?! Этим людям... нет, не так: этим не-людям деньги что, настолько свет застили, что они готовы творить подобную дичь при свете дня, в доме добропорядочного гражданина и уважаемого чиновника, лишая его опеки над собственной маленькой дочерью?! Нет, это невозможно! Это бред какой-то! Это мне снится... просто снится... – Какие уж тут шутки, Матвей Тихонович, – говорит между тем невозмутимым голосом Валентина Петровна и важно прокашливается. – Все исключительно по закону. Наша обязанность – убедиться, что ваши дети растут в благополучной обстановке – как материально, так и психологически. – Но мы исправили все замечания, – говорю я мрачно. – Отлично! – сразу наигранно оживляется женщина. – Значит, никаких проблем не возникнет, – она достает смартфон и смотрит на меня выжидающе: – Ну что же, приступим. Думаю, можно начать с ветеринарных паспортов. – Окей, – я киваю, приглашая ее внутрь, и мы с ней проходим весь дом, убеждаясь, что все замечания исправлены. Я показываю, рассказываю и объясняю все строго по пунктам, чтобы ничего не упустить, в слепой надежде, что она не найдет, к чему придраться, и просто уйдет из моего дома... Няня Маша занимается теперь только детьми, не отвлекаясь ни на что другое. Кормит, играет, водит на площадку и на кружки, укладывает спать. В штате постоянного персонала, кроме няни, водителя и садовника, появилась горничная: она ежедневно моет полы во всем доме, следит за чистотой, убирает по контейнерам игрушки после каждого вечера игр. Больше того, отдельно нанят повар: он приходит по понедельникам, средам и пятницам, чтобы готовить для детей – ну и для меня, конечно, – максимально здоровое и сбалансированное питание. По выходным я готовлю сам либо вожу Варвару и Богдана в кафе и рестораны. Отопление теперь есть во всем доме. Все котята – с прививками, чипами и паспортами. Осталось только освидетельствования от психологов и психиатров получить – что мы нормальная семья. – Здорово, что вы подумали про освидетельствования, – говорит Валентина Петровна, когда мы возвращаемся в гостиную, где нас ждут ее провожатые. – Мы и сами планировали попросить вас сделать эти документы. Вот только мы порекомендуем вам своих докторов – которым доверяем. Экспертиза должна быть беспристрастной и объективной, вы же понимаете, Матвей Тихонович?! – спрашивает она елейным, наигранно-доброжелательным голосом, а меня просто трясет от ненависти: – О какой беспристрастности и объективности может идти речь, Валентина Петровна, если вы и все ваши специалисты куплены?! – Вы опять обвиняете меня в чем-то! – возмущается женщина. – Лучше скажите про ту девчонку... вашу любовницу... вы порвали с ней, надеюсь? – Я... – начинаю нерешительно, и тут тишину прорезает голос Варвары: – Папочка на ней женится! – Варя, что ты... – пытаюсь я остановить дочь, которая вошла в гостиную так невовремя, но слишком поздно... Валентина Петровна устремляется к ней, как хищник к добыче: