— Думаю, что это маловероятно, — возразил Томас. — Смерть Хрольвюра не может разрушить все наши планы! — закричал Ульвюр, но тут же сник. — Это дело, в общем-то, меня не касается, — мягко сказал Томас. — Вы можете, конечно, поступить по-своему, но только премьеру лучше бы отложить на несколько дней. — Это исключено! — воскликнул Ульвюр, выпучив глаза, лицо у него налилось краской. Ари понял, что этот человек привык добиваться своего. Оставив Томаса разбираться с этой ситуацией, Ари вышел наружу и вновь встал у входа. По-видимому, скоро должна была вернуться Угла; говорили, что она участвует в репетициях. Ари был рад возможности встретиться с ней и лично рассказать обо всем, что произошло. Ему было неинтересно разбираться в препирательствах Томаса, Ульвюра и Пальми, тем более что его мнение их явно не интересовало. Эти люди знали друг друга уже не один десяток лет, они могли спорить сколько угодно и потом мирно разойтись, каждый оставшись при своем мнении. Ари был для них пришлым, чужаком. Сосунок, который на короткое время заглянул в Сиглуфьордюр, но долго тут не задержится. Покрутится, наберется опыта — и поминай как звали. — Привет, что ты здесь делаешь? — спросила Угла и вывела его из задумчивости. Он не заметил, как она подошла. Ари, смутившись, не сразу ответил. — Тут произошла такая вещь… — сказал он наконец. — Несчастье… Несчастный случай на лестнице. На ее лицо словно легла тень, он и раньше замечал у нее это выражение. В глазах у нее читался вопрос. — Старик Хрольвюр упал с лестницы, — продолжил Ари. — Как он себя чувствует? — спросила она и побледнела. — Он скончался. Его увезли на «скорой». Угла молчала, по щекам у нее катились слезы. Она подошла к Ари и обняла его. Помедлив, он ответил на ее объятие. Затем она отстранилась и вытерла слезы. — Я не верю, — сказала она и всхлипнула. — Не верю. — Угла быстро смахнула слезы и попыталась улыбнуться. — Он был такой хороший. — Она замолчала, словно не понимая, что делать дальше. — Думаю, мне лучше пойти домой. Не хочу, чтобы меня видели в таком виде. — Угла повернулась и пошла прочь. — Да, конечно, — растерянно пробормотал Ари, глядя, как она исчезает в темноте. Из здания вышел Ульвюр, по-видимому заключив с Томасом перемирие. За ним с мрачным видом следовал Пальми. Не сказав Ари ни слова, они отправились по домам. Ари вошел внутрь. — Поедем в участок? — спросил он Томаса. Томас посмотрел на часы. — Мне нужно написать предварительный отчет. На это уйдет несколько часов. Если хочешь, можешь пойти домой. Увидимся завтра, — сказал Томас. В его голосе слышалось странное облегчение. «Будто он не хочет возвращаться домой, к своей семье», — с некоторым удивлением подумал Ари и вышел на улицу. Глава 19 Сиглуфьордюр, ночь перед субботой, 10 января 2009 года Ари проснулся от ужаса, покрытый холодным потом, не понимая, где он находится. Словно он оказался пленником внутри собственного тела. Тяжело дыша, Ари сел в кровати и осмотрелся по сторонам. Казалось, ему не хватает воздуха, хотелось вдохнуть поглубже. Возникло ощущение, что стены падают на него, и было желание закричать, но он понимал, что это ему не поможет. То же самое гнетущее чувство он испытал в полицейском участке в сочельник. Он встал и выглянул в окно — непроглядная тьма. Посмотрел на часы — полночь. Пошел снег. Да, он в Сиглуфьордюре, в своей спальне. Ари подергал окно, открыл его и полной грудью вдохнул чистый ледяной воздух. Мысли кружились у него в голове. Он посмотрел на свою кровать: простыни сбились и были влажными. Вряд ли он станет спать дальше. Может, ему нужно выбраться наружу — из дома в ночь. Но Ари сразу же отбросил эту мысль. Это не помогло бы ему. Невозможно обрести душевный покой, стоя на улице и глядя в небо; снег наполнял его разум. Казалось, с каждой упавшей снежинкой это странное место все больше брало над ним свою власть. Пленник. Скрип половиц на первом этаже. И вдруг Ари осознал, из-за чего он проснулся. В доме находился кто-то еще. Он был не один. Сердце бешено забилось. Страх накатил на него тяжелой волной; Ари понимал, что нужно действовать быстро, не время думать о снеге, который еще мгновение назад душил его. Но он не мог двинуться с места. Тряхнув головой, Ари пересилил себя и как можно тише прокрался к лестнице, различая внизу какое-то движение, какие-то звуки, словно кто-то ходил там, стараясь не шуметь. Ари негромко выругался. Какого черта он не запирал наружную дверь? Это странное ребячество не могло оставаться безнаказанным длительное время. Не надо было слушать Томаса. Он стал спускаться по лестнице, стараясь идти как можно более осторожно, чтобы не наступить на скрипучие доски, которые были на нескольких ступенях, но Ари не помнил, где именно. На повороте лестницы он замешкался. Здесь, на лестнице, он почувствовал себя в большей безопасности. У него, конечно, было преимущество. Он знал, что злоумышленник был внизу, — и он мог застать его врасплох. Несмотря на полицейскую подготовку, Ари испытывал страх. Непонятно, кого он там встретит: одного человека или нескольких? Пьяницу, который ищет ночлега, или грабителя? А может, этот человек хотел причинить ему вред? Ари передернуло от мысли, что кто-то ночью шарится по его дому. Черт! Освещение было выключено, немного света от уличного фонаря попадало через маленькое окно в конце коридора. Из коридора можно было войти в гостиную, дальше на кухню, а через кухню в маленький рабочий кабинет. Двери в гостиную были закрыты; Ари знал, что жалюзи опущены и там совсем темно. Непрошеный гость мог быть в любой из комнат. На что-то надо было решаться: пан или пропал. Ари открыл одну из створок двери в гостиную так тихо, как только мог. Дверь была такой же старой, как и сам дом, тяжелая, деревянная, выкрашенная белой краской, с резными узорами. Петли никто уже много лет не смазывал. Он заглянул внутрь — непроглядная тьма. Прислушался — ни единого звука. Немного задержался рядом с дверью — ждал. Ждал и слушал тишину… И вдруг — никаких сомнений — шорох, явно из следующего помещения. Ари не стал закрывать дверь гостиной за собой, чтобы использовать слабый свет из коридора, и сделал несколько осторожных шагов на цыпочках, чтобы не вспугнуть визитера. Он осознал свою ошибку, как только прошел половину комнаты. Старые половицы были дико неровными, пол — а по сути, весь вековой дом — поставлен под углом. Дверь гостиной начала медленно закрываться, и комната стала погружаться во тьму. Ари быстро обернулся, но придержать дверь не успел. Удар, когда дверь захлопнулась, был не таким уж громким, но в ночной тишине он прозвучал как стук барабана. Черт! Ари неподвижно стоял посреди комнаты, надеясь, что шум остался незамеченным, но понимая, что это, конечно, не так. Злоумышленник отреагировал мгновенно, не пытаясь теперь двигаться тихо. Ари понял, что тот бросится к входной двери, чтобы выйти самым прямым путем. Я его поймаю — я должен его поймать. Ари услышал, как уличная дверь с шумом захлопнулась, и кинулся следом по направлению к двери. Споткнувшись в темноте, он упал, ударившись изо всех сил об стол и почувствовав острую боль в плече. Но прежде чем потерять сознание, он услышал крик ужаса и боли на улице, сразу за входной дверью. Глава 20 Сиглуфьордюр, воскресенье, 11 января 2009 года Угла сидела за пианино и играла старую исландскую мелодию середины двадцатого века, беззаботную песенку, которую она знала наизусть и которую особенно любил Хрольвюр. Она играла почти машинально в ожидании Ари — он опаздывал на урок музыки. Ей было трудно свыкнуться с мыслью, что Хрольвюра больше нет. Несмотря на свой возраст, тот казался вполне здоровым и крепким… Черт побери, почему он был так неосторожен, когда шел по лестнице! А ведь все могло быть как прежде: она ходила бы к нему пить кофе и они по-прежнему дружили бы… Угла вспомнила о ссоре между Хрольвюром и Ульвюром. Может, она и привела к несчастью? Может, Хрольвюра подтолкнули? Ей пришлось признать, что Хрольвюр в тот вечер был сильно пьян. Она всегда пыталась избегать его, когда он пил. Алкоголь выявлял темную сторону его натуры. Хрольвюр быстро понял, что она предпочитает не встречаться с ним при таких обстоятельствах, и никогда не приглашал ее на кофе, если не был полностью трезв. Хотя он мог быть резким, внутри он был нежным, как ягненок. Угла знала, что будет скучать по нему. Ее мысли внезапно обратились к ней самой. Хрольвюр всегда был ее ангелом-хранителем в «Актерском содружестве», и она прекрасно это понимала. И что теперь? Что-то изменится? Едва ли сейчас они могли отобрать у нее главную роль, но в следующий раз?.. Ее место в будущем займет Анна? Решено было отложить премьеру. Ульвюр прислал всем в субботу электронное сообщение, в котором коротко и четко проинформировал об этом. Никаких лишних слов, никаких объяснений. Конечно, ничего другого не оставалось, как ждать. Всю предыдущую неделю Угла готовилась к выступлению, как к экзамену, и не знала, выдержит ли еще две недели. Она взглянула на часы на стене и поняла, что ждет Ари с нетерпением, и не только потому, что он был ее единственным учеником. Она была рада возможности поговорить с ним. В нем ощущалось какое-то спокойствие. Кроме того, она не могла этого не признать, он был красивым мужчиной, даже элегантным, но было что-то еще, что привлекало ее к нему, что-то невидимое и неосязаемое. Каким-то образом ему удавалось улыбаться не только губами, но и глазами. Может, она влюбилась в него? Пришлая девушка запала на пришлого парня. Нет, вряд ли… но… Раньше она не позволяла своим мыслям блуждать в этом направлении. Она даже не знала, была ли у него девушка на юге. Они ни разу не говорили о таких вещах, и сам он никогда не упоминал об этом. По крайней мере, на его пальце не было кольца. Ей пришлось признаться самой себе, что она наслаждалась силой и теплом его объятий там, у театра, когда он сообщил ей о смерти Хрольвюра.