– Чем еще могу быть полезен, сэр? Кремер положил огрызок сигары в пепельницу, посидел, потирая ладони, подергал себя за мочку, потом поднялся. Глядя на Вулфа сверху вниз, он сказал: – Я хорошо к вам отношусь, и вы это знаете. Да, знаете. Но в данном случае у меня связаны руки. Вечером комиссару звонили из министерства юстиции. Так что сами понимаете. Они в самом деле способны прислать за вами наряд. Предупреждаю как друг. – Спасибо, сэр. Уже уходите? Мистер Гудвин вас проводит. Я встал и пошел провожать. В прихожей я подал ему пальто, потом повернулся к двери и, прежде чем ее открыть, взглянул за занавеску, изучая подступы к дому, а он заметил это, хохотнул и похлопал меня по спине. Само собой, он знал, что яблоко висит высоко и просто так его не достать, и, само собой, нет смысла говорить человеку, что сейчас ему врежешь, если не готов драться. Я увидел напротив дома большую машину с водителем и неподалеку незнакомого парня. По-видимому, пришла смена моему тенорку. Я вернулся в кабинет, сел и зевнул. Вулф сидел, откинувшись в кресле с широко открытыми глазами, что означало, что он засыпает. Мы посмотрели друг на друга, и я сказал: – Значит, если он придет с ордером на обыск, он ее не найдет. Это вдохновляет. А еще вдохновляет мысль, что Майк Уолш оказался таким полезным. А еще что вы знаете, кто убил Сковила, как я – кто посолил океан. А еще что у Кремера связаны руки, а у нас – и руки, и ноги. – Я зевнул. – Завтра я весь день буду валяться в постели, читать и вязать. – Не завтра. Надеюсь, что послезавтра. Арчи, блокнот! – Я взял блокнот и карандаш, и Вулф начал диктовать: – Мисс Фокс должна спуститься ко мне на завтрак в семь утра. Опаздывать опасно. Не забудь, что дверь на тебе. Ты остаешься дома. Пришлешь ко мне Сола, Фреда, Орри и Кимса сразу, как только придут, но по одному. Сейчас закажи на восемь тридцать разговор с Лондоном, с агентством Хичкока. Узнай у мисс Фокс, где живет и работает Уолш. Как можно раньше позвони в прокуратуру и соедини меня с Морли. Скажи Фрицу, чтобы разбудил меня в шесть тридцать. Передай Солу, чтобы привез мне от мисс Линдквист полную информацию об ее отце: состояние здоровья, способен ли лететь самолетом, его адрес и телефон в Небраске. Позвони в «Мюрже»… Они открываются в восемь тридцать… закажи «Биографии Большого города». Все, какие есть. Объяснишь Фрицу и Теодору, что для мисс Фокс нужно будет подготовить… Он продолжал монотонно, как всегда, когда диктовал инструкции. Я зевал, но держался. Кое-какие пункты я принял было за описание галлюцинаций, во всяком случае снова понял, что Вулф знает больше, чем я. Когда он дошел до мисс Фокс, я перестал зевать и заулыбался. Он отправился спать. Я перепечатал инструкции и выдал Фрицу копию, доделал дела, потом спустился в подвал, чтобы проверить, на замке ли задняя дверь, потом проверил парадную и пожелал спокойной ночи дежурившему детективу. Поднявшись наверх, я бросил взгляд на дверь Южной комнаты, но проверять, заперта она или нет, не стал, чтобы не потревожить мисс Фокс. Спустившись к себе, я заглянул в ящик комода, посмотреть, не перевернул ли Фриц, доставая пижаму, у меня все вверх дном. Но там был полный порядок. Я лег и уснул. Глава 10 Когда по утрам я, вопреки природе, встаю с постели, это порой напоминает Страсти Господни – никогда не знаешь, чем дело закончится. Вот так и во вторник я, оторвавшись от подушки, дошел на ощупь до стола и выключил электрический будильник. Потом перебрался в ванную, умылся, побрился, оделся и был готов к встрече нового дня. К тому времени яркое октябрьское солнце уже осветило верхушки домов на другой стороне улицы, и я подумал, что жалко было бы провести такой замечательный день в тюремной камере. В семь тридцать я уже сидел в кухне в своем углу, а передо мной стояли тарелка с беконом и с блинчиками и мед из дикого тимьяна, который Вулф выписал из Сирии. И еще кофе, много кофе. Колесики начинали крутиться. Клара Фокс, которая сказала Фрицу, что на новом месте спала без задних ног, в это время завтракала в комнате Вулфа. Давно явившийся Джонни Кимс вместе с Солом расправлялись с блинчиками в столовой. Дику Морли из прокуратуры я дозвонился, выдернув его из постели, и Вулф с ним поговорил. Три года назад, когда Дик мог потерять работу и когда с ним могло случиться кое-что похуже, Вулф помог ему выпутаться из истории, в какую тот попал, когда вел дело Шурмана – Банистера. Не отрываясь от блинчиков, я просматривал в утренних газетах заметки про Сковила. Версий было немного, зато одна лучше другой. Прочтя, что убитый был чикагским гангстером, я ухмыльнулся: на гангстера Сковил походил не больше, чем на оперную певицу. Хотя в главном газеты на редкость были точны. Оружия не нашли. Машину угнали на Двадцать девятой улице у не имеющего отношения к случившемуся скромного торговца парфюмерией. Единственным свидетелем преступления был мужчина, который шел сзади за Харланом Сковилом на расстоянии примерно тридцати футов и успел, прежде чем, услышав свист пуль, броситься на землю, заметить номер машины. В сумеречном вечернем освещении он не рассмотрел человека, который сидел за рулем, но с уверенностью утверждал, что это был мужчина, в шляпе, надвинутой на лоб, и в темном плаще с поднятым воротником, и с той же уверенностью говорил, что тот был один. На полной скорости машина пересекла Тридцать первую улицу и тут же свернула за угол. На Девятой авеню, где впоследствии ее и обнаружила полиция, не нашлось никого, кто видел бы водителя. Отпечатков пальцев нет… и так далее и тому подобное. Я допил вторую чашку кофе, поднялся, потянулся и с той минуты был занят, как карманник в канун Нового года. Пришли Фред и Орри, и я им открыл, а когда они вышли с инструкциями от Вулфа, выдал всем четверым на расходы и всех выпустил. Осада продолжалась. Возле дома теперь болтались двое полицейских, и один был толстый, как Чарльз Лоутон[6], пока не занялся собой, и каждый раз, когда кто-нибудь входил или выходил, он изучал его внимательным взглядом. Когда раздался звонок из Лондона, я соединил с Вулфом Этельберта Хичкока, чье имя мне показалось уж совсем идиотским для сыщика, пусть даже и англичанина. Я позвонил в «Мюрже» и заказал все, какие у них были, выпуски биографического справочника. Справочники доставили через пятнадцать минут, и я потащил их в оранжерею, так как Вулф хотел ими заняться после девяти. Выходя, я остановился возле Теодора, который вынимал из горшка старый корень Cattleyas trianae, и рявкнул ему над ухом: – Тебе конец! Ей-богу, он побледнел. Я позвонил Генри X. Барберу, адвокату, на которого мы могли положиться во всем, кроме дележки гонорара, и он подтвердил, что будет ждать звонка и явится немедленно, а я сказал, чтобы он приготовился представлять интересы Клары Фокс по двум делам: о взыскании долга с маркиза Клайверса и о возбуждении иска против Рэмзи Мьюра за клевету. И по первому делу представлять еще интересы Хильды Линдквист. Дальше, решив устроить себе небольшой перерыв, я одним махом преодолел два этажа, отделявшие меня от Южной комнаты, постучал в дверь и назвался. Клара Фокс сказала, чтобы я вошел, и я вошел. Она сидела в кресле у столика, на котором лежали книги и журналы, но ни один не был раскрыт. Может быть, она и в самом деле спала ночью без задних ног, но глаза были усталые. Она сдвинула брови, когда я сказал: – Зря вы сели так близко к окну. При большом желании эту часть комнаты можно увидеть с крыши на Тридцать четвертой. Она огляделась: – Вряд ли кто-то способен видеть сквозь задернутые занавески. – Они тонкие. Позвольте, на всякий случай я вас слегка отодвину. – Она поднялась, и я передвинул столик и кресло ближе к кровати. – Я не всегда такой нервный, но на этот раз мы слегка набезобразничали. Она снова села в кресло и подняла на меня глаза: – И вам, мистер Гудвин, это не нравится, да? Еще вчера вечером я видела, что вам это все не по душе. Мне тоже не по душе… Я улыбнулся ей своей самой широкой улыбкой: – Господь с вами, какая нам разница?! Мистер Вулф ставит шоу, а мы всего лишь участники. Придерживайтесь сценария, больше от вас ничего не требуется. – Не сказала бы, что это шоу. – Она снова нахмурилась. – Погиб человек, и виновата я. Я не люблю и не хочу прятаться. Лучше бы… Я воздел руки: – А вот этого не нужно. Вы пришли сюда, чтобы Вулф вам помог, так? Тогда не мешайте ему. Он, может, и чокнутый, но вам повезло, что взгляд ваших глаз ему показался честным, иначе вам сейчас пришлось бы туго. Так что будьте примерной девочкой. Например, если вас начнет искушать вот этот телефонный аппарат на полке… Она покачала головой: – Как-нибудь выдержу. – Тем более нечего ему здесь делать. – Я нагнулся, выдернул шнур из розетки и сгреб аппарат под мышку. – Еще в школе я понял, что женщины чрезмерно импульсивны… Так, звонит мой телефон… Никому не открывайте и не подходите к окнам. Я развернулся и рванул вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Звонил Дик Морли, который добыл нужную информацию. Я предложил переключить его на Вулфа в оранжерею, но Дик сказал, что незачем его беспокоить, и рассказал все мне. Добыть информацию оказалось несложно. Дело по обвинению в краже Клары Фокс вел помощник окружного прокурора по имени Фрисби, которого Морли неплохо знал, и хотя тот не слишком рвался откровенничать, но кое-что Дику удалось из него вытянуть. Ордер на арест Клары Фокс, как и ордер на обыск ее квартиры, были выписаны в конце дня. Но квартиру не обыскивали, так как Фрисби отправил своих детективов сначала в гараж. Там они и нашли пропавшие деньги – тридцать тысяч сотенными купюрами – в газетном свертке под задним сиденьем. Железная улика. Фрисби не выписал до сих пор ордер на арест Клары Фокс только потому, что по личной просьбе комиссара полиции дело передали инспектору Кремеру. Я поблагодарил Морли, повесил трубку, поднялся в оранжерею и поведал Вулфу всю эту печальную историю. Он стоял в тропическом отсеке и подрезал увядшие листья. Когда я закончил, он сказал: – Мы ошиблись, Арчи. Они не гиены. Гиены ждут, когда им бросят тушку… Найди мне мистера Перри, переведи звонок сюда и разговор зафиксируй. Я спустился в кабинет. Добраться до Перри оказалось непросто. Не знаю, кто не хотел соединять его со мной – то ли секретарша, то ли он сам, то ли оба, – но я все же его достал. И соединил с Вулфом. И перевернул страницу в блокноте. Перри сказал, что очень занят, и выразил надежду, что разговор не займет много времени. Вулф сказал, что он тоже на это надеется и что ему в первую очередь нужно выяснить, правильно ли он понял мистера Перри, когда они беседовали в понедельник. Тогда ему показалось, что мистер Перри считал мисс Фокс невиновной, а потому пытался воспрепятствовать принятию поспешных мер и настаивал на тщательном расследовании. Перри ответил, что Вулф понял его правильно. Вулф заговорил резче: – Но ведь до вчерашнего вечера, а именно до семи часов, вы не знали, что я откажусь заключить с вами договор, а ордер на арест мисс Фокс был выписан в шесть. Вы не видите тут никакой поспешности? Перри явно занервничал: – Э-э… немного поспешно… Да, конечно… Да, разумеется, ордер выписали поспешно… Видите ли… Вчера вы спросили, я ли устанавливаю порядки в компании. До определенной степени да, устанавливаю я. Но всегда есть… гм… человеческий фактор. Я не царь и не император. Ни по должности, ни по характеру. Да, вчера, когда вы мне позвонили, я мог показаться вам резким… Собственно говоря, я хотел перезвонить, чтобы извиниться. Но я был в высшей степени разочарован и глубоко задет. Да, на тот момент я знал, что мистер Мьюр добился выдачи ордера. Поймите меня правильно. Мистер Мьюр один из директоров нашей корпорации. А когда через какое-то время мне сообщили, что деньги нашлись в машине у мисс Фокс, я просто потерял дар речи… Я не мог поверить… Но что же я тут мог поделать? Я был потрясен… – Разумеется. – Вулф не сбавил тона. – Итак, деньги вам вернули. Намерены ли вы продолжать преследование мисс Фокс? – Не нужно говорить со мной таким тоном. – Перри тоже начал сердиться. – Я же сказал, что, помимо меня, есть человеческий фактор. Я вам не царь. А Мьюр не отступит. По правде говоря, я пытался его переубедить, но не смог. Предположим, мне под силу вышвырнуть из компании первого вице-президента, хотя это и непросто, но, по-моему, это все же не тот случай. Все же закон… – Значит, вы на его стороне? Перри помолчал: – Нет. Я не на его стороне. Я… Мне… мне очень по душе Клара… мисс Фокс. И хотелось бы, чтобы с ней поступили мягче, чем положено по закону. Если возникнут какие-либо трудности с залогом, я готов принять участие. – Благодарю вас. Мы найдем деньги для залога. Мистер Перри, у вас мало времени, так что буду краток. Первое. Я настоятельно советую вам найти способ отозвать иск против мисс Фокс, причем немедленно. Второе. Вы должны знать, как мы намерены поступить в случае, если иск не будет отозван. Завтра утром, ровно в десять часов, мисс Фокс сдастся полиции, и завтра же ее освободят под залог. После чего она немедленно подаст иск о незаконном преследовании против Рэмзи Мьюра и «Сиборд продактс» и потребует возмещения за моральный ущерб в размере одного миллиона долларов. У нас тут сейчас счет пошел на миллионы. С моей точки зрения, вы должны понимать, что, если мы готовы пойти на подобный шаг, основания у нас есть. Если же мисс Фокс успеют арестовать раньше, нам же лучше. Ее все равно оправдают. – Но откуда вы… Чушь какая-то!.. Если у вас есть подтверждение… – Это все, мистер Перри. Я был краток, как вы просили. Всего доброго. Я услышал щелчок, когда Вулф бросил трубку. Перри что-то еще бормотал, но я тоже отключился. Я отодвинул блокнот на край стола, поднялся, сунул руки в карманы и зашагал по комнате. Возможно, и я что-то бормотал. Я думал, что если Вулф решил пойти ва-банк, имея на руках одну лишь паршивую двойку, то он лучше, чем я о нем думал, хотя это почти невозможно. Глядя на него, конечно, можно было решить, будто он абсолютно зациклился на высоких материях и так же абсолютно перестал считаться с реальностью. Если бы не одно обстоятельство, которое делало подобное предположение маловероятным, а именно: Вулф тратил деньги. Он выдал деньги на такси четверым нашим агентам, позвонил в Лондон и болтал столько, сколько с магазином, где мы заказываем деликатесы. Так что я поставил бы тысячу против одного на то, что он намеревался вернуть все сполна. В этот момент зазвонил телефон, и оказалось, что снова придется тратиться. Снимая трубку, я сел, отчасти надеясь, что звонит Перри, который согласился на мировую, а услышал низкий рык злого Фреда Даркина: – Арчи, ты? – Естественно. Что у тебя? – Ничего. Хуже чем ничего. Послушай. Я звоню из отделения на Сорок седьмой. – Э-э… Откуда? Что ты там делаешь? – А ты как думаешь? Меня малость тут задержали. Я скривился и тяжело вздохнул: – Очень мило с твоей стороны. Помощничек ты наш. Опора нации, оплот, можно сказать. Рассказывай. Рык превратился в стон. – А что мне оставалось? Взяли в гараже, где я опрашивал сторожей. Сказали, что вчера я, когда забирал машину, что-то нарушил. По-моему, меня хотят отсюда перевести, и кажется, в главное управление. Черт возьми, что я должен был делать – бежать, что ли?! Я и позвонить-то не смог бы, хорошо, что дежурный оказался знакомый. – Ладно. Если тебя переведут в прокуратуру, держи ухо востро. Говори: ничего не знаю. Тем более что так оно и есть. Ладно, разберемся. – Хорошо бы. Послушай, Арчи! Позвони моей девушке, а? Я сказал, что он увидит свою девушку тогда, когда они и договорились, и положил трубку. Снова сел, поскреб переносицу, поразмышлял с минуту и снова пошагал к лестнице. Неплохая была замена беготне по городу. Вулф до сих пор стоял в тропическом отсеке и слушал меня, подрезая стебель. Я закончил доклад.