– Я знаю. Он сам мне сказал… Но… А что такого? Я сама все знаю. И мне не нравится, мистер Гудвин, когда… – Обсудим позже. Есть кое-что, мисс Фокс, чего вы не знаете. Ваш Хоррокс сидит внизу, в кабинете, и грозит обратиться в полицию, если мы вас ему не предъявим. – Что? Это не он. – Он. Во всяком случае, очень на него похож и говорит, что его зовут Хоррокс. – Но… Он обещал… Велите ему уйти! – Вряд ли он уйдет… Если я выставлю его, он позовет копов. Беда в том, что он думает, будто мы удерживаем вас силой, и пришел вас спасать. Ну вы и фрукт! Вулф ради вас пошел на такой риск… Ладно. Так или иначе, это уже не важно. Сейчас я приведу его сюда, и, ради всего святого, поговорите с ним и отправьте к дяде. – Но я… Господи! – Она откинула со лба волосы. – Я не хочу его видеть. Только не сейчас. Скажите ему… Конечно, я и сама могу… Да, конечно… Сейчас я спущусь и скажу ему… – Никуда вы не спуститесь. Потом вам захочется пройтись с ним под ручку вокруг квартала. Сидите здесь. Я постоял на площадке, соображая, докладывать ли Вулфу о том, какая тут у нас намечается вечеринка, но решил не злить его попусту. Я пошел обратно, кивком отпустил Фрица и застал начинающего дипломата в том же виде, в каком и оставил: тот по-прежнему сидел в кресле, скрестив на груди руки. При виде меня он вопросительно поднял брови. Я кивнул ему на дверь и пропустил вперед. Поднимаясь следом за ним по лестнице, я видел, что шаг у него пружинистый и два этажа он одолел без малейшей одышки. Что ж, неплохо для англичанина с его чертовыми имперскими привычками. Я открыл дверь, кивком велел войти и вошел сам. Клара Фокс поднялась ему навстречу. А он при виде ее улыбнулся так, что меня чуть не стошнило, и протянул руку. Она покачала головой: – Нет, я не пожму вам руку. Как вам не стыдно? Вы же обещали не приезжать. Доставить столько хлопот мистеру Гудвину… – Да, конечно. Я понимаю. – С ней он говорил не так, как внизу, и голос у него стал гуще и обрел нежные нотки. Болван, да и только. – Но видите ли, я беспокоился, понимаете? Вы исчезли… Происходит невесть что… Я не мог вас найти… Выглядите ужасно. Под глазами круги… – Вот спасибо. Вдруг она рассмеялась. До тех пор я не слышал, как она смеется. А смеялась она хорошо и от смеха порозовела. Она смеялась над ним, и на его месте я отпустил бы какую-нибудь шуточку, а он как встал, так и стоял. Потом она протянула руку: – Ладно. Давайте пожму. Мистер Гудвин сказал, что вы пришли меня спасать. Я вас предупреждала: не заводите знакомств с американскими девушками. Видите, к чему это приводит? Ужас! Хоррокс держал ее руку в своей так, будто получил на нее лицензию. И по-прежнему не сводил с мисс Фокс глаз: – Да, ужас. Я имею в виду круги под глазами. У вас в самом деле все в порядке? Вы ведь не думаете, что я… Мне пришлось его перебить. Дверь я оставил открытой и потому отчетливо услышал звонок у входа. Бросив взгляд на Фрэнсиса Хоррокса, я решил, что сейчас и выясним, кто он такой, и, по крайней мере, я смогу доставить себе удовольствие, глядя, как он летит сверху вниз. Я резко сказал Кларе Фокс: – Стойте здесь. Слышите звонок? Я пойду посмотрю, кто там, а вы… Чтобы ни звука, пока я не вернусь. – (В дверь снова позвонили.) – Договорились? – (Клара Фокс кивнула.) – Мистер Хоррокс? – Разумеется. Как мисс Фокс, так и я. Я вышел и хлопнул дверью. Наш новый посетитель как нажал на кнопку, так и забыл отпустить, и звонок звенел не переставая. Фриц, сердитый, стоял в прихожей: он терпеть не может, когда ведут себя невежливо. Я подошел, отодвинул шторку, посмотрел на крыльцо, и спина у меня похолодела. Перед дверью стояли четверо. И первым стоял человек, которого я сразу узнал. Это был лейтенант Роуклифф. Он и давил на звонок. Давно у нас не было таких гостей. Я отпер замок и открыл дверь на всю длину цепочки. Роуклифф рявкнул: – Эй! Мы что, муравьи? Давай открывай! – Полегче! Я тут всего лишь мальчик на побегушках. – Скажи пожалуйста! Держи бумагу. И он развернул бумагу, которую заранее достал из кармана. В жизни мне уже доводилось видеть ордер на обыск, так что я и без очков сообразил, что это такое. – Чего ждешь? – поинтересовался Роуклифф. – Чтобы я сосчитал до десяти? Глава 11 – Придержите лошадей, лейтенант! Если то, что вы ищете, находится в этом доме, оно никуда не денется. Наверняка вы уже взяли под наблюдение и задний двор, и крышу. Но дом не мой, его владелец Ниро Вулф, а он наверху. Погодите минутку, я сейчас вернусь. Я понесся по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки и не обращая внимания на вопли Роуклиффа. Я примчался в Южную комнату: Клара Фокс и Хоррокс стояли там, где я их оставил. Я сказал ей: – Полиция! Пошевеливайтесь! Берите своего Хоррокса, и если это он их привел – ему не жить. Хоррокс попытался протестовать: – Послушайте… – Помолчите! Идите за мисс Фокс. Ради мисс Фокс… Из нее в самом деле могла бы выйти авантюристка, потому что, когда дошло до дела, она ни на секунду не потеряла самообладания. Метнувшись к столу, она схватила сумочку и свой платок, потом, потянув за рукав Хоррокса, ринулась к двери. А я, бегло осмотрев комнату на предмет забытой помады или пудры, быстро придвинул столик к окну, где он смотрелся естественней, и помчался вниз. Роуклифф продолжал драть глотку. Клара Фокс вместе с Хорроксом исчезли из виду. Я спокойно подошел к двери, снял цепочку и открыл. – Милости просим, – ухмыльнулся я. – Мистер Вулф попросил отдать ордер ему как сувенир. Они вошли клином во главе с Роуклиффом. Тот заорал: – Где Вулф? – Наверху среди своих растений. Он всегда занимается ими до одиннадцати утра. Велел вам передать, что у вас, безусловно, есть законное право обыскивать дом, но, если вы что-нибудь сломаете, он обратится к властям, и город заплатит все до цента за малейший ущерб. – Умираю от страха! Пошли, ребята. Что там? – Гостиная. – Я взмахнул рукой. – А там кабинет. Там кухня. Лестница в подвал. В подвале задняя дверь и выход во двор. Он повернулся в ту сторону, потом снова ко мне: – Слушай, Гудвин, может, хватит блефовать? Только время теряем. Приведи сюда эту Фокс, и будем считать, что вы пошутили. Избавитесь от больших неприятностей. Я ответил ему брезгливо: – Тьфу… Это я не вам, лейтенант. Понимаю, у вас приказ. Мое «тьфу» относится к инспектору Кремеру, можете ему передать. Над ним в Бруклине скоро лошади будут смеяться. Он, видимо, думает, что Ниро Вулф дурак и будет прятать женщину под кроватью? Идите ищите и выметайтесь. Буркнув в ответ что-то нечленораздельное, он повел своих к подвалу. Я пошел за ними. Я в любом случае собирался присматривать за копами, хотя бы просто из принципа, а еще хотел позлить Роуклиффа. Вулф велел действовать по усмотрению, а я знал, как ставить на место ребят вроде Роуклиффа. Так что я пошел с ними и упражнялся в остроумии, пока они отодвигали шторы, закрывавшие наши полки, открывали сундуки и проверяли пустые упаковочные коробки. Роуклифф раза два пытался отшутиться, а потом делал вид, будто меня не слышит. Я нарочно открыл дверь в выгороженную комнатушку, где Фриц держал запасы бутылок, и нарочно нацеливал на них по очереди бдительный взгляд, как будто ждал, что кто-нибудь из них позарится на кварту ржаного виски. Под конец они проверили двор и на том с подвалом закончили, а я, как следует заперев дверь, следом за ними поднялся на первый этаж. У подвальной двери Роуклифф поставил одного человека и начал с кухни. Я дышал им в затылки: – Тут осторожней. Тут полно люков-ловушек. А когда он невольно посмотрел себе под ноги, я грубо захохотал. В кабинете я спросил: – Сейф вам не открыть? Там часть мисс Фокс. Вот так мы все это и провернули: разрубили ее на части и попрятали в разных местах. Когда мы двинулись наверх, он уже закипал, хотя старался не подавать виду, и верил мне процентов этак на девяносто семь. Он поставил одного человека у лестницы и начал с комнаты Вулфа. Фриц тоже поднялся, чтобы следить за порядком: на всякий случай, а то вдруг я отвлекся бы. Должен признать, что вели они себя вежливо, хотя искали тщательно. Им показался слишком высоким двойной матрас на постели под черным шелковым покрывалом, и один из них его отвернул, проверяя, не спряталась ли под ним мисс Фокс. Роуклифф прошелся мимо книжных шкафов, измеряя на глазок их глубину изнутри и снаружи в поисках потайного шкафа, отодвинул экран, на котором висела мишень, и посмотрел, нет ли за ним потайной дверцы. А я все это время отпускал всевозможные шуточки, какие только приходили на ум. В моей комнате, когда Роуклифф начал раздвигать висевшую в шкафу одежду, я сказал: – Послушайте, у меня предложение. У меня есть длинное платье… однажды выиграл в лотерею… Давайте вы отведете меня к Кремеру, скажете, что я Клара Фокс. После этого вашего спектакля сдается мне, что ему не хватит ума сообразить, что я – не она. Роуклифф выпрямился, вынув голову из шкафа, сверкнул на меня глазами и заорал: – Ты заткнешься или нет, а? Или я тебя отведу, и не к Кремеру! – Что за ребячество, лейтенант, – ухмыльнулся я. – Сами валяете дурака, а потом хотите сорвать злость на честных гражданах. Но погодите-ка, погодите! Может, вам еще повезет! Роуклифф развернулся, протопал к лестнице и пошел на следующий этаж, а его парни за ним. Должен признать, я слегка занервничал, когда они вошли в Южную комнату. В общем-то, сложно провести где-то десять часов и не оставить следов. Но они искали не следы, а женщину. А эта женщина идеально выполнила инструкции Вулфа, так что все обошлось. Они пробыли там всего пару минут и примерно столько же в Северной комнате, где ночевал Сол Пензер. Когда они вышли оттуда, я открыл перед ними дверь на узкую лестницу и учтиво придержал. – Четвертая остановка – оранжерея; она же последняя. И поверьте моему слову: если вы споткнетесь о подставку, где стоят орхидеи, у вас будет куда больше неприятностей, чем сегодня у нас. Роуклифф был уже готов. Он старался не проговориться и не подавать виду, но он сломался. Он рявкнул: – Вулф там? – Да, там. – Ладно. Джек, за мной. А вы двое, ждите здесь. Втроем мы поднялись наверх. Я шел сзади и потому крикнул Роуклиффу, чтобы входил. Войдя, он увидел лифт, стоявший с открытой дверью. Он крикнул вниз: – Эй, Эл! Поднимись сюда, проверь шахту. Эта оранжерея производила впечатление и на людей, которым лейтенант Роуклифф был не чета. Тут ахнул, например, Пьер Фракар, президент Французского общества садоводов. Она и на меня производила впечатление, хотя я входил сюда по десять раз на день и притворялся перед Теодором, будто мне все равно. Разумеется, в феврале вид у оранжереи роскошнее, чем в октябре, но Вулф и Хорстман придумали свои способы украшать ее в любое время года. Войдя в первое помещение, где были собраны гибриды одонтоглоссумов, онцидиумов и мильтоний, Роуклифф и его коп так и остолбенели. На металлических уголках, посверкивавших серебряной краской, на бетонных лавках, на полках стояли и висели три тысячи орхидей, и казалось, здесь даже воздух переливался зеленым, голубым, желтым и красным. Для меня, человека который знает, какой бывает оранжерея, когда она во всей красе, зрелище было слабоватое, но придираться я не стал бы.