Указательный палец Вулфа тихо постукивал по подлокотнику, и я не понял, с чего это Вулф занервничал. – Если не возражаете, продолжим с вопросами. В «Газетт» написано, что мистер Стеббинс обыскал карманы лорда Клайверса в поисках оружия. Нашел ли он что-нибудь? – Нет! – буркнул Кремер. – Клайверс сказал, что обычно носит с собой револьвер, но не в вечернем костюме. – Но если оружия не нашли, а он не покидал площадки, каким же образом он мог застрелить Уолша? – Мы найдем оружие, – мрачно пообещал Кремер. – Там много мест, где можно спрятать револьвер. Можно выбросить за ограждение… Но мы найдем. Черт побери, это он! Вы же сами это и подтвердили. Вулф покачал головой: – Не отчаивайтесь, мистер Кремер. Скажите еще вот что, пожалуйста. Поскольку мистер Стеббинс полдня следил за мистером Уолшем, надеюсь, вы в курсе, где он вчера был? – Не зарывайтесь, Вулф! – рассердился Скиннер. – Давайте… – Я не зарываюсь. Хорошее слово. Так где же он был, мистер Кремер? Кремер бросил сигару в пепельницу: – Ладно. Выйдя из управления, Уолш зашел в забегаловку на углу Бродвея и Франклин-авеню и поел. Часто оглядывался, но Стеббинс уверен, что не засветился. Потом сел в трамвай, доехал до Двадцать седьмой и пошел в сторону Западных улиц. Дошел до здания «Сиборд продактс», поднялся в лифте на тридцать второй этаж и направился в сторону кабинетов администрации. Стеббинс остался ждать на площадке. Уолш находился там примерно час. Через час вышел, вошел в лифт. Стеббинс побоялся войти с ним в кабину и едва его не потерял. От здания «Сиборд продактс» Уолш пошел обратно, по пути завернул в аптеку и позвонил из закрытого автомата. После чего спустился в подземку и поехал домой на Шестьдесят четвертую. Из дому вышел примерно в пять тридцать пять и отправился на Пятьдесят пятую. На работу пришел без малого в шесть. Вулф откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Все на него смотрели. Кремер достал вторую сигару, откусил кончик и пальцем снял с языка крошки. Хомберт не выдержал: – Вы что, уснули? Вулф, не пошевельнувшись, сказал: – Значит, мистер Уолш пробыл в «Сиборд продактс» час. Вы не знаете, с кем он там виделся? – Нет, откуда? Стеббинс туда не входил. Даже если бы я захотел это выяснить, к тому времени, когда я получил отчет, все уже разошлись. А какая разница? – Кое-какая есть. – Голос Вулфа звучал спокойно, но я-то, зная его лучше всех, понял, что он нервничает. – Да, кое-какая есть. Бывает, что догадка ценна не меньше, чем улика… Иногда даже больше. – Он выпрямился, открыл глаза и вдруг оживился. – Джентльмены, на сегодня все. Начало третьего, мистер Гудвин зевает. Завтра я вам позвоню… вернее, уже сегодня. Скиннер устало покачал головой: – О нет, нет, нет! Честное слово, Вулф, вы попросту невозможны! Мы не договорили. Можно ли попросить еще один хайбол? Вулф вздохнул: – Не будем препираться. – Он поднял палец, – Сэр, мы заключили сделку. Я сказал, что если смогу получить ответ на некоторые вопросы, то подумаю и помогу, чем смогу. Неужели вы считаете, будто я способен обдумывать информацию в третьем часу? Уверяю вас – нет. Я не пытаюсь увильнуть. Джентльмены, я продвинулся в решении этой головоломки намного дальше вас, но, прежде чем приступать к каким-либо действиям, мне необходимо понять еще одну вещь. Не знаю, когда я пойму ее. Возможно, меня осенит через десять минут, когда я еще не успею лечь в постель, но вполне возможно, что потребуются дополнительные сведения и много работы. Черт возьми, через четыре часа рассвет! Я и вчера лег спать в четвертом часу. – Он плюхнул ладони на стол, отодвинулся вместе с креслом, встал и одернул жилетку, из-под которой снизу выглядывала желтая рубашка. – Подождем до утра. На сегодня хватит, голова не работает. Завтра я вам позвоню. Кремер тоже поднялся и повернулся к Хомберту: – Всегда так. Можно с тем же успехом тыкать булавкой в носорога. Глава 17 Когда на следующее утро, в среду, в девять пятнадцать я поднялся в оранжерею, чтобы передать Вулфу сообщение и увидел, чем он занимается, то решил, что гений наш вчера перетрудился и спятил. Вулф стоял у скамьи в горшечной, держа в обеих руках по дощечке дюймов десять длиной и четыре шириной. Когда я вошел, он не обратил на меня внимания. Размахнулся пошире, а потом как хлопнет дощечкой по дощечке. И так несколько раз. Покачал головой, бросил одну дощечку, а другой постучал по скамье, потом по одной ноге, по другой, потом по табуретке, по ладони, по пачке оберточной бумаги. И снова покачал головой. Наконец, соизволив заметить мое присутствие, он швырнул дощечку на пол и обратил на меня взгляд, полный ярости. – В чем дело? – рыкнул он. Я безропотно ответил: – Звонил Кремер. Третий раз. Говорит, после визита к вам окружной прокурор Скиннер страдает с похмелья и рубит головы налево-направо… Кстати, раз уж пришлось к слову, голова и у меня того гляди расколется: я две ночи спал по четыре часа… А еще Кремер говорит, что госсекретарь звонил в «Газетт», а издатель послал его к черту. А еще Кремер хочет знать, видели мы утренние газеты или нет. А еще он говорит, что у Хомберта в кабинете сидят два человека из Вашингтона и у них копии правительственных сообщений из Лондона. Еще говорит, что полчаса назад Хомберт вернулся из отеля, где беседовал с Клайверсом и спросил его о вашем разговоре, а Клайверс сказал, что разговор носил личный характер, что погода сегодня прекрасная и хорошо бы не было дождя. А еще Кремер сказал, что вам пора колоться, иначе он сам вас расколет. Кроме того, мисс Фокс поссорилась с мисс Линдквист, поскольку у них сдают нервы. Кроме того, Фриц встал на тропу войны, поскольку Сол и Джонни мешают ему в кухне, а Джонни сожрал каких-то калифорнийских моллюсков, которых Фриц собирался положить в грибы. Кроме того, я так и не получил от вас ответа, нужно ли ехать к Клайверсу читать его бумаги, прибывшие с «Беренгарией». Кроме того… – Я остановился, чтобы перевести дух. – Отстань! – произнес Вулф. – С пустяками сам разберись. Посмотри на меня… – Он поднял дощечку и швырнул ее об пол. – Я жертвую оранжерейным временем ради того, чтобы развязать последний узел, а ты отвлекаешь меня всякими глупостями. Надеюсь, госсекретарь пошел, куда его послали? Вот и ты попроси всех последовать за ним. – Ага, конечно. Говорю вам, они собираются приехать. Я не могу не впустить комиссара полиции. – Запри дверь. Не впускай. Устроили травлю. Он демонстративно отвернулся. Я плюнул на все и ушел. По пути вниз я притормозил у двери Южной комнаты послушать голоса наших клиенток, которые продолжали ссориться. Внизу я тормознул возле кухни, отметив для себя, что голос Фрица еще дрожит от злости. Сумасшедший дом. Вулф вел себя невыносимо с самого утра, с тех пор как я – еще не было семи – поднялся к нему наверх, потому что он не снял трубку, когда мне нужно было доложить о звонке Кремера. Ни разу он еще не был со мной так резок, но, вообще-то, я не обиделся, потому что злился он не на меня, а на свои мозги, которые никак не желали работать как следует. Потому и я злился не на него, а на мигрень, во-первых, и, во-вторых, на Фрица и наших клиенток, которые пытались переложить на меня все свои проблемы. В-третьих, я сердился на телефонную трубку, откуда на мою бедную голову то и дело сыпалась брань. Все это длилось уже больше двух часов, и конца видно не было. Вернувшись в кабинет, я выпил вторую таблетку аспирина, закончил обычные утренние дела, сел за стол, просмотрел записи, сделанные в оранжерее, и позавчерашний отчет Хорстмана, потом проверил счета, потом почту. Пришли счета от «Ричарта» и от «Хёлна»[15], из Англии прибыли два каталога, которые я полистал и отложил в сторону. Позвонил из «Газетт» Гарри Фостер, каким-то образом узнавший, что у нас можно разжиться какой-нибудь информацией, и я навешал ему лапши на уши. Позже, в самом начале одиннадцатого, раздался еще один звонок, и я услышал голос не чей-нибудь, а самого маркиза Клайверса. От неожиданности я чуть было не переключил его на оранжерею, но, послушав, решил, что уж лучше я сам передам Вулфу содержание нашей беседы. Так что я, положив трубку, аккуратно сложил новые счета и каталоги друг на друга, свернул их в трубку, стянул резинкой и пошел наверх. Вулф стоял у окна в третьем помещении возле стойки двухлетних гибридов. Вид у него был грозный, а у Хорстмана, который остался в тропическом отсеке, самый что ни на есть несчастный. Я шел навстречу буре. Подошел, щелкнул резинкой на своем свертке и сказал: – Тут счета от «Ричарта» и «Хёлна», английские каталоги. Хотите посмотреть или бросить в горшечной? И еще звонил Клайверс. Спросил, приеду ли я читать его бумаги. Про свой небольшой инцидент с полицией не сказал ни слова, а я, как человек вежливый… Я замолчал, потому что Вулф все равно не слушал. Губы у него сложились трубочкой, вытянувшись этак на полдюйма, и он, не отрывая глаз, уставился на мою руку. Я уставился на него, и мы постояли так довольно долго. – Вот оно, – пробормотал он наконец. – Черт возьми, Арчи, как ты догадался?! Ты потому и принес это сюда? Я спросил осторожно: – Сэр, с вами все в порядке? Вулф молчал. – Ничего ты не догадался. Тебе просто опять повезло. – Он закрыл глаза, тяжело вздохнул. – Резина, Резина… Коулмен Резина… Конечно! – Глаза открылись и засверкали. – Сол здесь? Позови его ко мне немедленно! – А как быть с Клайверсом? – Жди в кабинете! – надменно скомандовал Вулф. – Сола ко мне! Зная, что спрашивать бесполезно, я сбежал вниз, прыгая через ступеньку, заглянул в кухню и позвал Сола. Он встал передо мной, задрав свой нос, а я сказал: – Вулф зовет тебя наверх. Он только что догадался, где зарыт сундук с золотом, так что, Христа ради, смотри под ноги. Ты же знаешь, чего от него можно ждать, когда он такой. Если задание будет совсем уж безумное, доложи мне. Я вернулся за свой стол, но читать отчеты, конечно, не стал. Прикурил сигарету, достал из стола пистолет, проверил, положил на место, пнул ногой корзину для мусора, она опрокинулась, но я не стал поднимать. Тут я услышал шаги, а потом голос Сола, который сказал через дверь: – Арчи, проводи меня. Я ухожу. – Сам выйдешь. Или ты что, боишься? Я сунул руки в карманы, вытянулся в кресле во весь рост и сидел так и злился. Прошло десять минут после его ухода, когда зазвонил телефон. Я потянулся к трубке, мысленно вспомнив парочку нецензурных слов, потому как мне очень не хотелось снова выслушивать возмущенные вопли, но звонил Сол. – Арчи? Соедини меня с мистером Вулфом. Вот это скорость, подумал я и перевел звонок. Вулф снял трубку: – Ниро Вулф слушает. – Сэр, это Сол. Я все сделал. – Хорошо. Арчи, ты здесь? Повесь трубку. Я повесил, то есть, фыркнув, бросил на аппарат. Впрочем, изображать негодование было не перед кем. И если честно, я на такое не обижаюсь, потому что прекрасно знаю, почему Вулф не докладывает о каждом своем шаге: потому что он не менее прекрасно знает, что в половине случаев я начну его отговаривать, а он все равно сделает по-своему. Ни один человек, зная, что прав, не станет обсуждать свое решение с тем, кто считает, что он не прав. Прошло пять минут после звонка Сола, и потеха началась. Сначала мне позвонил Вулф: – Соедини меня с лордом Клайверсом. Я дозвонился в «Портленд» и перевел звонок в оранжерею. Вулф сказал: – Доброе утро, сэр. Мистер Гудвин сообщил мне, что вы звонили… Да, понимаю… Нет, не приедет… Не могли бы вы… Одну минуточку. Произошло нечто важное, но мне не хотелось бы обсуждать это по телефону. Мистер Уолш наверняка сказал вам вчера о человеке, которого нашел и из-за которого вам позвонил… Да, он опасен. Ему терять нечего. И он единственный, кто способен предотвратить безобразный газетный скандал… Да, знаю и потому прошу вас немедленно приехать ко мне… Нет, сэр, поверьте мне на слово, я сумею его разоблачить… Да, сэр… Прекрасно. Вот что значит здравомыслящий человек… Не забудьте захватить с собой эти бумаги. Жду вас через пятнадцать минут… – Клайверс положил трубку, а Вулф сказал мне: – Арчи, соедини меня с мистером Мьюром. Я позвонил в «Сиборд продактс», поговорил сначала с мисс Бэриш, потом с Мьюром и соединил его с Вулфом. – Мистер Мьюр? Доброе утро, сэр. Говорит Ниро Вулф… Одну минуточку, сэр. Мне крайне неприятно, но должен признать, что я ошибался в отношении вас, и теперь хочу восстановить справедливость… Да-да, именно. Понимаю… Да… Не будем обсуждать по телефону. Уверен, вы останетесь удовлетворены настолько, насколько вы этого заслуживаете. Если вы с мистером Перри приедете ко мне в половине двенадцатого… Прошу прощения, не могу… Да, мисс Фокс будет здесь. Она уже здесь… Нет, в одиннадцать тридцать, не раньше, и очень важно, чтобы вы приехали вместе с мистером Перри… О-о, разумеется, нет, он и сам очень живо интересовался… Да, тут недалеко… Я услышал, как Мьюр положил трубку, и сказал: