Льор зашевелился, приподнимая дрожащую морщинистую руку, усыпанную коричневыми веснушками. Он забормотал, обнажая гнилые редкие зубы: — Орлов? Каких орлов? Ничего не помню… Нет. Старик щурил воспаленные мутные глаза и морщил лоб, отчего делался еще более древним и дряхлым на вид. Софья приблизилась к невысокой лестнице, ведущей к трону, рассматривая колдуна. Страха перед ним она не ощущала, скорее жалость перед немощью. Даже если Аруга Иотил был когда-то могущественным льором, те времена бесследно минули, оставив его в одиночестве пустого замка. — Как же так? Ведь мне сказали… — растерялась Соня. Едва перед ней мелькнула надежда на помощь, как вновь померкла. Не верилось, что старец способен помочь. Он не производил впечатления мудреца, скорее, такого же тирана, как Раджед, но сломленного неумолимыми жерновами времени. Во всем его облике просматривалось былое величие и властолюбие, однако ныне все медленно распадалось, подернутое неотвратимым наступлением тления. Вместо могущества оставались лишь пыль и глубокие морщины, да седые космы на месте гривы горделивого льва. Софья поймала себя на мысли, что такой же исход ожидает и Раджеда. — Мало ли что тебе сказали, — раздраженно оборвал чародей, подавшись вперед. По лицу его прошла мучительная судорога, он вздрогнул и измученно откинулся на подушки, в окружении которых и сидел на троне; однако вскоре относительно миролюбиво поинтересовался: — Ты ведь не из нашего мира? Опять Раджед кого-то притащил? Показалось, что в мутных некогда синих глазах старика блеснул оттенок жалости. Соня не имела причин таиться: — Да… Он похитил меня с сестрой. Мне великаны сказали, что вы мудрейший и подскажете, что делать. — Еще и с сестрой, — подпер рукой голову льор Иотил. — Раджед… Орлы… Ничего не понимаю. Похоже, ее вовсе не ждали. Соня застыла в нерешительности, не понимая, откуда тогда волшебная корзина с орлами и за каким советом ее отсылали исполины. Похоже, башня льора давно пустовала, она выглядела необитаемой и крайне неуютной. — Что озираешься? — оборвал раздумья старик, сварливо брюзжа: — Не нравится? Конечно. Чему тут нравиться? Всё, кроме этого зала, давным-давно окаменело. Я следующий на очереди. Со всем этим проклятым мирком. Ох… И еще Раджед смеет кого-то притаскивать в него. Ну ничего, у него-то в башне, небось, только нижние этажи… А у меня… Аруга Иотил говорил уже с собой, бесцельно шамкая ртом. Вскоре он, очевидно, убаюкал себя, погрузившись в гневную дремоту, запрокинув голову. — Господин льор Аруга Иотил, — не знала, как точно обратиться к чародею Софья. — А? Что? Снова ты? — очнулся старик, хлопая глазами, как филин в полдень. «Куда ж я теперь денусь?!» — почти со злостью подумала Софья, осознавая, что попала в почти мертвую башню. Она уже видела, как окончательно цепенели великаны, уже прониклась всей бедственностью пустоши. И новый знакомый производил лишь еще более удручающее впечатление. Что же так расхваливал ей Раджед? Куда звал? В свой оазис посреди пустыни? На пир во время чумы? Не зря в его расширенных оранжевых глазах читались искры безумия, не просто так улыбка свивалась острым серпом, утаивая истинное положение вещей. Теперь Соня узрела всю правду. Она сама стояла посреди бедствия чужого мира, измученная, шатающаяся. В этой башне камни не пели, даже не светились последними искрами тени цветов. Софья не знала, что ждет ее, какие опасности готовит каждый следующий миг. Оставалось только искреннее верить в неслучайность событий, в силу Провидения. Но никто не знал, сколько людей попадало в подобные порталы, сколько до нее девушек очутились в Эйлисе. Вернулись ли они? Или были погребены где-нибудь на рудниках? Внезапно Раджед предстал чудовищным воплощением Синей Бороды. Соня содрогнулась от мысли, пусть даже некий Сумеречный Эльф убеждал, что у янтарного льора нет намерения ее убивать. Она уже никому не верила, ожидая, что и старец на троне вот-вот заточит ее в темницу или испепелит на месте. Но льор Иотил махнул рукой, вкрадчиво указывая на дубовую толстую скамью, которая примыкала к тяжелому столу: — Садись пока. Дай старику подумать. Беглянка неуверенно приблизилась к яствам, положив ладони на холодную столешницу. Так и замерла, припоминая, что еда возникла по воле магии уже после ее прибытия. — Ешь. Покажи свои хорошие манеры. В Эйлисе не принято отказываться от угощения. А тот, кто вкусит его, уже не может быть обижен под сводами башни. «Обычай, как у нас в восточных странах», — отметила Соня, припоминая уроки истории. Если Раджед так настойчиво предлагал ей угощение, стало быть, он и правда не желал причинять вреда. Да, убивать он, пожалуй, и правда не намеревался, но все остальное, вероятно, он считал логичным продолжением гостеприимства. «И будь ты проклят за все это, будь ты проклят!» — немо рычала Софья, потому что даже самую светлую душу способны затуманить горе и муки. Но вот представился шанс отдохнуть. Перед ней стояла обычная пища, без особых изысков оформления: жареное мясо в окружении тушеных овощей, круглый хлеб, сыр, мед, какие-то незнакомые грибы. Все источало резкий запах приправ. Приборов не было, как и тарелок. Вместо них служили, очевидно, куски черствого хлеба. Аруга Иотил явно жил представлениями далеких времен, не заботясь о течении времени. Оно избегало старца вместе с любыми изменениями, лишь порой намекая, что жизнь катится к завершению. Значит, льоры тоже старели… И не просто так в уголках глаз и губ янтарного льора возникли морщинки. Только сколько же ему было лет? Сорок или четыреста? Но все любопытные раздумья уносило неиссякаемое возмущение. — Что ж ты медлишь? Боишься меня? Боишься… — слегка усмехнулся Аруга Иотил, вырвав из размышлений. — Не бойся, уже некого. Да, раньше меня все боялись, а теперь… Теперь… За девятьсот пятьдесят лет многое изменилось. Слишком многое. Лицо старика померкло, мелькнувшее подобие снисходительной улыбки вытянулось тягостной печалью. Он вновь замер на троне, точно глядя сквозь даль времен. Соня же косилась на стол, голод брал свое. «Если Эльф запрещал пробовать пищу во дворце у Раджеда, то про остальные башни он ничего не говорил», — подумала Софья, глядя со скрытым опасением на щедро накрытый стол. Вряд ли льор Иотил хотел ее отравить или погрузить в неестественный сон. Он устало охал, ворочаясь на широком троне, точно много дней провел в полной неподвижности. Софья поглядывала на старика, неуверенно пробуя картофель. Много съесть не удалось, сказывался стресс. Да еще желудок скрутило от нежданного подношения судьбы. Но обычай гостеприимства был вроде бы соблюден. Девочка устало согнулась подле стола на лавке, с трудом удерживая себя от того, чтобы не лечь подбородком на столешницу. Голова наливалась чугуном, но поддерживало ощущение тревоги, смутные предчувствия не давали покоя. Ее не ждали, великаны отправляли, не ведая, как обстоят дела у их «мудрейшего». А он только говорил сам с собой, горестно сетуя: — Эйлис умер. Ничто не спасет его. Мудрость предков потеряна. В усобицах из всех льоров уцелело только семь гордецов, — глаза старика впились расширившимися пропастями в гостью: — Софья, ты не должна допустить, чтобы такое случилось и с вашим миром. — Боюсь, у меня нет на это силы, — сдержанно отзывалась гостья, уже считая, что ее отправили к беспомощному полусумасшедшему. — В нашем мире свои чародеи, хоть и без магии. Старик устало-устало вздохнул, точно угасая и ссыхаясь в недрах своего трона. Аруга Иотил продолжал: — Виноват и я, в том, что случилось, — он вновь впивался взглядом в нарушавшую его покой: — Софья! Если Нармо захватит земной портал Раджеда, то ваш мир неизбежно пострадает! Нельзя допустить этого… — Я не маг и не воин, — тихо отвечала Соня, как на экзамене. — Я только хочу вернуться домой вместе с сестрой! Каменные великаны сказали, что вы поможете, — она смахнула выступившие на глазах слезы обиды. —Неужели… Они обманули? Она устала, слишком устала, что все ее обманывают. Сначала Раджед, потом Сумеречный Эльф, потом каменные исполины. В мире все казалось зыбким и неустойчивым, как песок, что поедает оазисы, оставляя лишь опаленную жаром пустоту. — Я бессилен, — раскинул слабые руки льор Иотил, глядя поверх всего, вновь предаваясь воспоминаниям: — Раньше мои владения простирались от Жемчужного до Туманного моря. Но когда моя племянница Илэни Тахрапзо раскрыла магическую силу дымчатых топазов, я оказался слабее. Теперь она здесь властитель, — старик вздрогнул, опасливо озираясь по сторонам, грозя сморщенным костлявым пальцем. — Опасайся ее. Ох, Илэни… Бедная моя девочка, ее сердце изъязвлено ревностью и ненавистью. И все из-за Раджеда. Похоже, янтарный чародей фигурировал во всех историях уцелевших льоров, и не в лучшем свете. — Значит, это из-за Раджеда ваш мир умирает? — нахмурилась неукротимая путешественница, невольно сжимая кулаки. — Нет… — покачал головой собеседник, всплеснув руками. — И да. Раджед лишь самодовольный гордец. Настоящая опасность — это Нармо и Илэни. Они намерены заключить союз и захватить все льораты по обе стороны Янтарного моря. Зато у Раджеда есть земной портал, но он никого не желает к нему подпускать. Он мог бы вывести всех нас! Он единственный имеет власть над пространством и другими мирами. Если Нармо захватит портал, то вторгнется в мир Земли. По спине Сони прошел холодок, она и не подозревала об опасности, которая грозила всему ее миру. И сколько еще порталов сулило впустить могущественных монстров? Сколько еще угроз обещало обрушиться на несчастную крошечную планету? Опасность нависла над всем ее миром, над всеми, кого она знала и над теми, с кем не была знакома. Над ближними и дальними. Однако почему же Раджед первым не попытался захватить власть? Существовала веская причина или же так проявлялось его странное благородство? В человеколюбивые порывы чародея Софья не верила, склоняясь к мнению, что он знает что-то, о чем не подозревают его враги. Но само их наличие лишь усилило терзавшую тревогу за сестру. Ведь некие Нармо и Илэни могли напасть в любой момент, и вряд ли их интересовала судьба маленькой девочки. От новой информации почудилось, что разверзлась темная бездна, в которую неумолимо проваливалось сознание. Порой незнание бережет от помешательства. — Впрочем, тебе нет никакого толка от страхов запертого в башне старика, — отмахивался Аруга Иотил. — Кто вас запер? — перевела тему Софья, чтобы хоть как-то отвлечься. Вновь на нее накатил сковывающий ужас, точно душащая волна, перехватившая горло кашлем. К счастью, рядом обнаружился глиняный кувшин с водой. — Илэни, — сквозь зубы, процедил льор Иотил, однако сам себя утешал: — Могла бы и убить, но даже оставила малую башню. Что поделать, она отплатила той же монетой. В юности я держал ее здесь как нелюбимое дитя, опасаясь ее силы. Теперь она правит всем, что находится между Туманным и Жемчужным морем, а я не могу покинуть это место из-за ее чар. — А я теперь тоже не смогу выбраться? — нервно встрепенулась Соня. Перспектива очутиться в западне почти окаменевшей башни ее ничуть не привлекала. — Нет, все остальные приходят и уходят, когда желают, — успокоил чародей, продолжая сетовать: — Только кто остальные? Истуканы из каменной деревеньки? Я уже давно ни с кем не говорил. Да мне и недолго осталось. Боюсь только дожить до того дня, когда все льоры столкнутся в борьбе за оба материка, и Эйлис окончательно падет. Глаза Аруги Иотила с ужасом расширились, точно он наяву видел, как рушатся материки, уходят под воду высокие горы. Он испуганно забормотал, заслоняясь руками от невидимой угрозы, словно отмахиваясь от стаи хищных птиц: — Нет-нет… нет-нет-нет, я хочу умереть своей смертью. Пусть даже в этой башне, — он вскочил с места, с мольбой простирая дрожавшую высохшую кисть к Софьей. — Девочка! Уходи скорее из нашего мира! — Но портал только у Раджеда! — исказилось непониманием беспомощности лицо Сони. — Так и возвращайся к нему, — опустился на трон льор Иотил, пожав плечами. — Но… — возмущенно дрогнули губы Софьи, однако возразить ей не позволил торопливый совет: — Ты должна вернуться в его башню, найти сестру. И под крышей будет портал. Тебе придется быть сильной. «Мудрейший» не придумал ничего лучшего, а от общих слов ни одному существу не делалось легче. Воцарилось молчание, Соня оперлась локтями о столешницу, плотно сжав губы, стараясь осмыслить все услышанное, разобраться, какой страх ее теперь терзает больше. Получалось, что даже по возвращению в мир Земли она не оказывалась в безопасности, потому что алчные создания из Эйлиса готовили вторжение. И даже если бы каким-то чудом удалось спастись, то страх возвращения чародеев уже никогда бы не отпустил. — А что если Нармо все-таки захватит башню Раджеда? — после нескольких минут тишины спросила Соня мрачным низким голосом, каким-то чужим и чрезмерно взрослым, словно военачальник, которому предстояло принять нелегкое решение ценой во много человеческих жизней. — Это не твоя забота, — неожиданно беззаботно отмахнулся старик: — Я почти уверен, что захватит. Но они с Илэни убьют друг друга прямо возле портала, не смогут договориться, кто должен править Землей. Сначала Раджеда, а потом друг друга. В сознании мелькнула картина окровавленного тела янтарного льора, упавшего навзничь с перерезанным горлом. Кровь стекала с ножа, а две тени — неизвестные мужчина и женщина — алчно смеялись. И навечно застыли ярко-оранжевые глаза. Видение показалось преувеличенно ярким, как предостережение, голос из будущего. И этой картины отчего-то хватило, чтобы усомниться в собственной ненависти. Чародей неимоверно раздражал своими наглыми намеками и всеми выходками, но Соня не желала его смерти. Уж точно не такой гибели, не от ножа подлых врагов, которые жаждали вторгнуться в ее мир. — А что если нет? Что если Земля окажется под властью льора? — встревожено подняла глаза Соня. — Не знаю, — протянул Аруга Иотил. — Ничего. Что пожелает льор. Может, пустит ко дну лишние земли, может, сделает всех людей своими слугами. — Но если у Раджеда был портал, то почему он до сих пор не сделал этого? Не захватил землю? — то ли с тайной надеждой, то ли с крайним непониманием вопрошала собеседница, нервно вцепившись в кувшин с водой. — Он слишком благороден для этого. Раджед не так ужасен, как тебе кажется, — ответил вскоре с явным неудовольствием льор Иотил. — Да уж, «благороден», — фыркнула Соня, ставя кувшин на место, бесцельно кроша меж пальцев хлеб. — Особенно, когда похитил сначала мою сестру, потом меня. — Но ты права, он мог захватить Землю, — привел веский довод чародей, приподнимая мохнатые брови. — Но не сделал этого, потому что ему хватает того, что есть в башне. Как и мне. Зато алчность Нармо и жажда мести Илэни не знают границ. Лучше возвращайся к Раджеду, — льор вдруг помрачнел, почти угрожающе увещевая: — Знаешь ли ты, глупая девочка, сколько простых смертных были бы рады оказаться рядом с льором, вкусить его магии, узреть тайны чародейства? — Может, в вашем мире это нормально. Но на Земле такие порядки устарели еще несколько веков назад, — возмущенно выпрямилась Софья, вставая из-за стола. — И похищение человека с шантажом — это преступление! Старик глядел на нее с минуту, оценивал безрассудство ее смелости, а потом обезоруживающе рассмеялся: — Тогда попробуй что-то изменить! Его смех оборвался так же резко, как начался, когда он уловил что-то на уровне магической преграды, опоясывающей башню. Он испуганно шикнул: — Это Илэни! Прячься! Софья заметалась, не ведая, где найти укрытие. Теперь ей сделалось по-настоящему жутко, особенно, после рассказов о жестокости колдуньи. Если раньше казалось, что испытала все грани ужаса, то теперь все ее существо прониклось смыслом выражения «смертельная опасность».