Они медленно продвигались вдоль забора, изучая землю. Неожиданно взгляд Сергея упал на соседний участок. Его внимание привлекла свежевырытая яма и высокая куча вынутой из нее глины. - Саша, а что там? - Там? Чужой участок. - Нет, что это за яма? - Это надо хозяев спросить. - А ты знаешь, это странно, - задумчиво произнес Сергей. - Что странно? Что люди умеют ямы копать? - Нет. Странно они ее копали. Ты подумай, - загораясь, говорил Сергей, не отрывая глаз от ямы. - Ведь когда копают такую большую яму, то землю из нее выбрасывают во все стороны. Так делали и тут, видишь следы? Но потом всю землю собрали в высокую кучу. Зачем? - А ведь глина красная! - воскликнул Саша. - И кругом рассыпана известь! А в заборе дырка. Очень удобно, - и он решительно пролез на соседний участок. Сергей последовал за ним. Десять минут энергичной работы лопатами, и первый шубинский чемодан, аккуратно обернутый в рогожу, был извлечен из-под земли. За ним последовали и другие вещи. - Кладоискатели, - вытирая пот со лба, усмехнулся Лобанов. - Нашли-таки. Поздравляю, товарищ Коршунов. Ну, иди, докладывай. А я посторожу здесь. В это время Гаранин в присутствии Зотова вел допрос хозяйки дачи. Это была немолодая, розовощекая женщина в роговых очках на остреньком носике, с седеющими волосами, небрежно собранными в небольшой, как луковица, пучок на затылке. Она куталась в старенький пестрый халат и, рассказывая, непрерывно курила. Софья Григорьевна Ровинская была врач-терапевт. Муж ее, тоже врач, погиб на войне. Каждое лето на даче жила ее дочь с мужем и ребенком. Но сейчас они уехали к родным на Украину, и Ровинская впервые решила сдать первый этаж дачи. Сама она ночевала на даче редко - в поликлинике было очень много работы. Софья Григорьевна до позднего вечера обходила свой участок. Работала она здесь уже много лет. Ее знали чуть не в каждой семье и ждали ее слова, совета, порой наивно полагая, что, исцеляя недуги телесные, врач может дать средство преодолеть и все другие невзгоды. Как часто после этого приходилось Софье Григорьевне отправлять письма то в собес, то в ЦК профсоюза, то в местком фабрики с жалобой, с гневным протестом против бездушия и волокиты. И, может быть, подпись в конце этих писем - «лечащий врач такая-то» - действительно ускоряла принятие мер. Да, жильцы ей попались плохие. Собственно, сдавала она дачу только одной Зое Ложкиной. Но потом к ней приехал брат. С той поры начались внизу пьяные крики и песни, начали появляться разные люди. - Кто же у них бывал, кого запомнили, Софья Григорьевна? - спросил Костя, терпеливо и уважительно выслушав ее сбивчивый и, может быть, излишне подробный рассказ. - Вы знаете, разные люди бывали. Вот совсем недавно, например, мальчик один меня очень обеспокоил, - нахмурилась Ровинская. - Ему лет шестнадцать. Сначала он как будто стеснялся или робел. Но потом сел с ними в карты играть, водку пил. Конечно, проиграл. Я слышала, как они стали деньги с него требовать, а их, конечно, не было. И все отвратительно ругали его, грозили. Потом кто-то за него заступился. А родители-то и не подозревают, где их сынок время проводит. - Как же его зовут? С кем он приехал, когда? - Зовут его, кажется, Игорь. Приехал он в прошлое воскресенье со стариком одним. Он, помнится, и заступился за него. - А не скажете ли, каков из себя этот Игорь? - Такой, знаете, типичный астеник - высокий, узкогрудый, с тонкими руками. Блондин. А характер, видно, вспыльчивый, безусловно с повышенной нервной возбудимостью. - Значит, этот парнишка был, старик. А еще кто? - Еще? Другой парень, постарше. Они его, кажется, Титом звали. Отвратительный субъект. Знаете, я заметила у него некоторые дегенеративные признаки. - Какие же? - заинтересовался Зотов. - Например, уменьшенная нижняя челюсть, узкий лоб. Между прочим, у него значительная диастема. - Это интересно, - кивнул головой Зотов. - А не скажете ли, каков из себя тот старик, как его они называли? - Не видела я этого старика. Но слушаются они его. Помню, этот самый Ложкин ему жаловался, - я как раз в кухне возилась и слышала, - что кто-то ему мешает дело на Песчаной закончить и он, мол, не знает, кто именно. Я уж тогда подумала: не спекулянты ли? А этот старик ему и говорит таким, знаете, елейным голосом: «Ничего, уважаемый, иди и делай, как я тебе сказал. Все будет в порядке». Очень хорошо я запомнила это глупое «уважаемый». А-а, позвольте, - оживилась она. - Вспомнила. Ложкин его, в свою очередь, папашей величал. - Папашей? - невольно вырвалось у Кости, и он посмотрел на Зотова. Тот, однако, продолжал невозмутимо курить, и Костя, спохватившись, быстро добавил: - В самом деле глупо. Ну, а кто же там еще был? - Право, больше не помню, - задумчиво ответила Ровинская. - У вас есть вопросы, товарищ майор? - обратился Костя к Зотову. - Только два. И мы вас больше не будем задерживать, Софья Григорьевна. - Да нет, что вы? Спрашивайте сколько угодно. Дело, я вижу, серьезное. - Очень, - кивнул головой Зотов. - Так вот. Позавчера они привезли сюда на машине вещи. Вы не заметили, куда они их спрятали? - Нет, знаете, не видела, - с сожалением покачала головой Ровинская и, подумав, добавила: - Ровным счетом ничего не видела. - Жаль. И второй вопрос. Вы не слышали, где этот мальчик Игорь живет, хотя бы в каком районе? Ровинская не спеша загасила окурок, потом вытащила новую папиросу и стала разминать ее пальцами. - Где он живет? - медленно проговорила она. - К сожалению, никто из них об этом не говорил. А я, скажу честно, прислушивалась. Меня судьба этого мальчика так встревожила, что я даже собиралась сообщить родителям или в школу. - Откуда вы знаете, что он в школе учится? Может быть, он работает. - Нет. У них о школе какой-то разговор был. - Какой же? - Сейчас вспомню… Ага. Этот Игорь говорил, что ему в тот день в школу обязательно надо. Драмкружок, кажется, собирается, а он староста. Все начали насмехаться над ним: тоже артист нашелся. А этот старик опять заступился и сказал, что это хорошо, надо, мол, чтобы его в школе уважали. Понимаете? Негодяй старый! - вся вспыхнула Софья Григорьевна. - Этого птенца лицемерить учит. Стал даже торопить его, советовал, как с вокзала до школы добраться. - Вот-вот, - подхватил Зотов. - Это интересно. Как же? - На метро, говорит, по кольцу гораздо ближе. А там, мол, добежишь. - И это все? - К сожалению, все. - Маловато, - искренне вздохнул Зотов. - Простите еще раз, что потревожили. Что поделаешь, - он с улыбкой развел руками, - дело наше такое беспокойное. - Понимаю, - кивнула головой Ровинская и огорченным тоном добавила: - Мальчишку бы этого найти. Ведь в вашем деле профилактика так же важна, как в нашем. В этот момент дверь открылась, и на пороге появился перепачканный, возбужденный Сергей. Спустя час первая машина с арестованным ушла в Москву, вскоре за ней - вторая, а потом - и пришедшая ночью по вызову Зотова третья. На даче осталась засада: ждали Тита. В машинах, где были арестованные, все ехали молча. Разговаривать даже сотрудникам между собой не разрешалось. Зато в третьей машине операция обсуждалась очень оживленно и, несмотря на бессонную ночь, там всю дорогу спорили и смеялись. - Да, Иван Васильевич, - вспомнил вдруг Костя, - хотел вас спросить. Что такое… опять забыл это слово. Ну, Ровинская еще про Тита сказала, насчет его зубов. - Диастема? - усмехнулся Зотов. - Вот, вот. - Это, Гаранин, значит большие промежутки между зубами. Очень важная примета. Кстати, товарищи. Вам обязательно надо знать ряд медицинских признаков и терминов. - О господи, - комично вздохнул Лобанов. - Ну, нельзя же объять необъятное, как сказал один умный человек. Вот я, например, помню интересный случай, когда… - А ты знаешь, - смеясь, перебил его Сергей, - что еще сказал тот же человек? - А что? - насторожился Саша, чувствуя подвох. - Если у тебя есть фонтан, заткни его: дай отдохнуть и фонтану. Все громко расхохотались. - Это удивительно, сколько Лобанов знает примеров из нашей практики, - насмешливо сказал Костя. - На все случаи жизни. - На твоем месте, Саша, я бы давно написал книгу воспоминаний, - шутливо заметил Сергей. - Так сказать, «Былое и думы», - тем же тоном вставил Костя. - Смейтесь, смейтесь, - беззлобно ответил Саша. - А вот почему о нашей работе действительно ничего не напишут? - У нас, между прочим, бывал один писатель, - усмехнулся Зотов. - Собирал, собирал материал, а потом бросил. - Почему же? - заинтересовался Сергей. - Говорит, тема оказалась не актуальная и явления не типичные. - Это как сказать, - проворчал Саша. - Поймать такого, как Ложкин, задача довольно актуальная.