И Илья, почему-то, до сих пор не ответил. Женщина хитро прищурилась и махнула рукой: – Не надо так нервничать. Идемте в дом. Рыжая со вздохом взяла Владика на ручки, и я четко расслышала ее слова: – Накрылся мой отдых… Я не стала напоминать ей, чья идея была прийти в гости к матери наших любимых мужчин. Зато лайфхак Анисьи вдруг сработал на мне: Маша с Дашей прилипли к Инге и забросали ее глупыми вопросами, на которые женщина отвечала с огромной охотой. Теперь морально отдыхала я, а Ниська возилась с неугомонным сыном. – Конкуренция – дело серьезное, – проворчала рыжая с завистью, я же рассмеялась с ее слов. Неловкость постепенно испарялась, а вместо нее внутри разрасталось любопытство. В доме Инга сразу повела нас в гостиную и предложила усесться на большой диван. Прежде, чем присесть, я оглянулась. Так много картин известных художников на стенах! И, если они все подлинники, то могу только представить, сколько денег было потрачено на их приобретение. Если бы их все увидела моя мать, наверное, упала бы в счастливом обмороке. Как бы она ни пыталась навязать мне любовь к искусству, – тщетно. – Разбираешься? – уточнила Инга, подметив мою заинтересованность. – Самую малость, – пожала плечами и уселась рядом с ней. – Такая же беда. А вот муж носится с картинами, как с собственными детьми, – женщина хохотнула, и я тоже улыбнулась. Краем глаза заметила дочь и побледнела от страха. Хулиганка потянулась к вазе, с виду напоминающей дорогущий антиквариат… – Даша! – Я даже вскочила с дивана, – Отойди от вазы! Инга цокнула языком и успокоила меня: – Милая, не волнуйся. Владик ранее уже разбил все, что стоило целое состояние. А эта ваза так, пустяк. Я искоса посмотрела на Анисью, она как раз нервно хохтнула и сразу отвела взгляд. Неловко вышло. После этого, разговор потек сам собой. Мы общались так, будто знаем друг друга вечность, Ниська изредка вставляла свои комментарии, разбавляя скучную беседу юмором. Я и подумать не могла, что мама у Ильи настолько душевная и милая. Она воспринимала нас с рыжей за подружек и общалась открыто. Даже поддержала Ниську, когда та жаловалась на Тимура! Мне не верилось, что так бывает. Моя мама и ее подруги в любой ситуации вели себя сдержано, манерно. Они бы не смеялись так, как сейчас потешается над поступками Тимура Инга – хохоча во все горло. И Ниська, не стесняясь, все жаловалась и жаловалась, хотя ее претензии казались надуманными и преувеличенными. – А ты чего молчишь? – упрекнула она меня и тут же добавила: – такое ощущение, что Илья безупречный и его даже обвинить не в чем. – Но так и есть, – я пожала плечами. – Он идеальный. Инга неожиданно всхлипнула, мы с Ниськой сразу подсели к ней поближе, чтобы успокоить. Она просто на ровном месте расплакалась и как бы мы ни пытались угомонить женщину, ничего не получалось. – Ну и кто тут заставил мою жену плакать? Я дернулась, услышав грозный голос, рыжая же скептично хмыкнула. Инга моментально изменись: стерла слезы со щек и встала, уперла руки в бока. Подняв руку, указала пальцем на мужчину, а затем провела ребром ладони по шее. Он даже слово не успел вставить, подавился воздухом и закашлялся. Вероятно, это и есть тот самый прокурор. Почему-то он мне показался смутно знакомым… Или я себе придумала это «знакомство». Разглядела его снова: высокий и худощавый, волосы были слегка тронуты сединой на висках и по бокам. Взгляд меткий, как у орла. Сканирующий, под которым невозможно устоять. Но, стоило ему снова взглянуть на жену, как вся суровость пропала. Может, с виду мужчина выглядел жестким и непоколебимым, но от строгого взгляда Инги стушевался, как нашкодивший песик. – Вздумаешь еще раз напугать моих гостей, постелю тебе в коридоре. – Милая, – начал он, а я вдруг поняла, что близняшки пропали из гостиной. – А где мои… – вопрос так и повис в воздухе. Илья зашел следом за прокурором, а на его руках повисли Маша с Дашей. Они обнимали Илью за шею и радовались так, что скоро могли лопнуть от счастья. Инга, увидев это, снова всхлипнула и уселась на диван. – Сынок, я так рада тебя видеть! Илья кивнул, хотел что-то сказать, но заткнулся в последний момент. Подозвала любимого к себе, и он сразу оказался рядом. Уселся и удобнее переместил близняшек на колени. Кажется, с появлением прокурора неловкость в гостиной зашкалила под все двести. – Вась, это… – начал Илья, но оборвал себя и нахмурился. – Лев Яковлевич, – договорил мужчина с ехидством. Могу поспорить, что любимый даже его имени не помнил. Или помнил, но не смог себя пересилить, чтобы представить мне. – Очень приятно и спасибо за помощь. Видела боковым зрением, что малявки сканируют нового дядю придирчивыми взглядами. Не доверились ему сразу, а вот к Инге они пошли без лишних слов. А уж когда узнали, что она их бабушка, так и вовсе почувствовали себя в доме хозяйками. Дашка обернулась к папе и спросила вдруг: – Деда? Клянусь, после ее вопроса застыли все. Затаили дыхание. Лишь после короткого «да», обе близняшки сползли с коленей папочки и неспешно подошли ко Льву Яковлевичу. Он присел, чтобы быть с ними на одном уровне. – Пливет, деда, – Дашка протянула ему ручку, мужчина осторожно пожал ладошку. – Пока, деда, – Маша махнула и ускакала обратно к Илье. Дашка все еще стояла и сканировала деда придирчивым взглядом, но в итоге кивнула головкой и тоже вернулась к нам. Забралась на диван и нагло уселась между мной и Ильей. – Так понимаю, проверку я прошел? Я рассмеялась, но кивнула, насколько забавным стало выражение лица Льва Яковлевича. Что-то среднее между недоумением и легкой паникой. – Я так не потел даже на самом сложном деле, – он смахнул несуществующий пот со лба и улыбнулся нам. – И ни слова! Он будто знал, что Илья обязательно захочет вставить ехидный комментарий, так и произошло. Любимый заткнулся, не успев даже словечка произнести. Просто хмыкнул. Даже зная всю правду о прокуроре, я все равно в этой семье чувствовала себя спокойно и счастливо. Что уж говорить о близняшках. Они не хотели уходить, приставали то к Инге, то ко Льву. Расспрашивали обо всем и рассказывали о себе, в общем, делали все то, чего боялись в квартире моих родителей! И так сразу обидно стало, до слез. Илья словно почувствовал мои эмоции, приобнял и зашептал на ушко: – Все будет хорошо, верь мне. Конечно, я верила. Но, с моими упертыми родителями не будет просто. Они даже до сих пор не позвонили мне! Не узнали, как я, где я! Может, мне плохо, или Илья меня обижает! От последней мысли содрогнулась, настолько она показалась абсурдной. Но ведь родители этого не знают. Время пролетело незаметно, мне совершенно не хотелось уходить, и Инга даже предлагала нам переночевать в гостевой комнате, но Илья жестко отмел ее предложение. Он чуть ли не силком вытащил нас из дома и усадил в машину. Я не задавалась вопросом, почему любимый так спешит вернуться, а стоило бы! Мы припарковались, и я увидела отца около подъезда Ильи. Одного, без матери. Ну, понятно теперь, откуда ветер дует. – Зачем ты ему сказал, где мы живем? – возмутилась, смотря через переднее стекло на папу. – Просто выйди и поговори с ним. Как будешь готова, дай мне отмашку и мы с дочками… – Нет. Мы пойдем все вместе. Илья пожал плечами. Но прежде, чем выйти, любимый добавил: – Не злись на отца, у него была конференция, и до сегодняшнего дня он ничего не знал. Ладно. С этим я могла смириться. Мы выбрались из машины, девчонки обрадовались, увидев дедушку. Папа напрягся, как только мы с Ильей подошли к нему, но без вопросов указал на подъезд. – Поговорим внутри. Я специально оставила их вдвоем на кухне, а сама темпом улитки помогала близняшкам раздеться. Ни криков, ни упреков – все тихо. Они, вообще, общаются или играются там в гляделки? Не нравилась мне эта странное затишье, будто перед бурей. Илья Препод молчал и буравил меня убийственным взглядом, но я стойко выдерживал его. В моей квартире такие трюки не пройдут. Это в аудитории он может чувствовать себя королем, а здесь моя территория. Мои правила. С того самого момента, как я после обеда вошел на кафедру и вывалил всю правду на голову Анатолия Степановича, кажется, он все еще не до конца верил мне. – И чего же ты хочешь, Давыдов? – спросил он вдруг, бросив на меня откровенно тяжелый взгляд. – А разве не ясно? – я скрестил руки на груди, понимая, что мысль препода далека от истины. – Нет, не ясно. – Если коротко – моя семья будет жить со мной и точка. – Нет, – он даже головой покачал. Ну а я пожал плечами. Как будто меня когда-то останавливали чужие запреты. Но не хотелось, чтобы Вася конфликтовала с предками из-за меня. Но и другого выхода я не видел. Свою семью я отдавать какому-то херу не собираюсь. – Василиса с девочками сейчас же вернутся в их собственную квартиру. А ты и близко к ним больше не подойдешь. Еле сдержался от дикого хохота. В собственную квартиру? Никогда не забуду, как мать Васи нахально потребовала отдать ключи и велела убраться из квартиры. И это они называют «собственностью»? – Вы бы, Анатолий Степанович, сначала у дочери спросили, чего она сама хочет. Чего хотят близняшки. Думаю, вы удивитесь, узнав ответ.