В автобиографии есть некоторые откровения Софи о ее романе с Гэри Грантом, которые до этого были известны только им двоим и немногим из их друзей. Грант, всегда очень осторожно допускавший посторонних в свою личную жизнь, жаловался Элру Уилсону, своему другу и газетчику: "Я просто не могу поверить, что Софи использовала нашу дружбу так, как она это сделала в своей книге". Уилсон попросил актрису прокомментировать его слова, и она сказала: "Когда между двумя людьми случается что-то прекрасное, а затем проходит много-много времени, ничто не может повредить этому". Возможно, чувствительность Гранта объяснялась боязнью, что его бывшая жена Даян Кэннон может воспользоваться этими откровениями о его прошлом для выяснения отношений, касающихся их одиннадцатилетней дочери Дженнифер. Еще одним обиженным оказался Питер Селлерз, который жаловался на то, что его имя едва лишь упомянуто в этой книге. Актер рассказал одному из лондонских корреспондентов, что Софи любила его настолько глубоко, что вышла бы за него замуж, если бы Карло Понти умер. В ответ Софи в одном из американских интервью заявила: "Питер и я никогда не были любовниками. Видите ли, я хотела написать книгу о своей жизни, а не о моих партнерах. Я снималась вместе с Марчелло Мастроянни, Кларком Гейблом, Уильямом Холденом, Аденом Лэддом — многими обаятельными мужчинами, — и все они войдут в мою следующую книгу. Питер Селлерз также будет одним из основных персонажей, потому что это выдающаяся личность и я обожаю его. Так же тепло я отношусь и к Алеку Гиннессу. Мне всегда льстили доброта и внимание этого человека. Однако "Софи" — это книга только о том, что было значительно для меня в жизни. И Гэри Грант в ней был". Софи рассказала корреспонденту журнала "Пипл", что поняла нечто важное, работая над книгой: как ее странные отношения с отцом, Риккардо Шиколоне, повлияли на ее выбор мужчин. "Когда я взрослела, у меня была мечта в жизни — иметь настоящего отца, как у других детей. Вот почему я искала отца везде. Я сделала мои лучшие фильмы с актерами и режиссерами, которые по возрасту годились мне в отцы, и вышла замуж за человека, много старше себя. Карло и моя мать — почти одного возраста. Порой это кажется мне странным, однако меня всегда тянуло к более пожилым людям, и я очень счастлива, что вышла замуж за Карло. Он дал мне почувствовать себя защищенной". Когда ее спросили, не вызывают ли у нее горьких чувств проблемы семьи Понти с итальянскими властями, Софи ответила: "Нет, это законы Италии, и сейчас они направлены против нас только потому, что мы известны. Власти хотят продемонстрировать на нашем примере свою силу. Если же говорить о последних обвинениях, вы понимаете, что я оправдана тем же самым судом, который осудил Карло, и мы в этом отношении не уникальны. Вы просто никогда не слышали о других. Приедем ли мы когда-либо в Италию жить? Может быть. Я неисправимый мечтатель". После того как Софи вернулась в Париж со своей книгой, занявшей довольно высокое место среди американских бестселлеров, автор Хотчнер дал несколько интервью об их сотрудничестве. Он посетовал, что все-таки Софи не была настолько откровенной с ним, как он рассчитывал. "Мне бы хотелось, чтобы у нее было больше социальной запальчивости, тогда я мог бы показать ее в более широком контексте ситуаций, это пошло бы на пользу и книге и мне, — заявил он. — Или, например, посмотреть, как она обедает со своими детьми дома или в ресторане. Я никогда не видел ее в бытовых ситуациях, так как мы все время работали только в одной комнате ее апартаментов". Хотчнер утверждал, что самой трудной частью его работы было вызвать Софи на разговор о матримониальных отношениях. В книге содержится одно краткое признание Карло Понти о его романах с другими женщинами за время их брака, однако эта тема не раскрыта подробно. "Карло гоняется в жизни за всем, что хотя бы чуть-чуть привлекательно, это известно, — заявил Хотчнер корреспонденту Стефану Рубину. — Однако при моей первой попытке затронуть с Софи его поведение она сделала вид, словно в первый раз слышит об этом. В конце концов я сказал: "Софи, и вы и я, мы оба принадлежим к миру взрослых, в котором люди допускают некоторые вещи. Я хочу написать, что вы знали или по крайней мере догадывались о связях Карло на стороне. Вам нет необходимости вдаваться в детали, особенно если у вас с ним по этому поводу не было скандалов". Она ответила: "Скандалов действительно не было". Тогда я продолжал: "Я собираюсь написать, что вы знали, что Карло не является чистым и невинным ребенком, но настоящих прочных связей на стороне у него нет, и это правда. У Карло никогда не было любовницы, которую он от всех прятал". Хотчнер так описывал нынешнюю жизнь Софи с Понти: "В каком-то смысле она напоминает жизнь королевской четы в преклонном возрасте. У них разные спальни, однако между ними сохранилась взаимная близость. Они уважают друг друга и обо всем друг с другом разговаривают. Если вы познакомились с человеком в шестнадцать лет и с тех пор он становится средоточием всей вашей последующей жизни, то в сорок четыре, учитывая, что он намного старше, о каком-то волнении, трепетности отношений, наверно, говорить не приходится". Когда другой корреспондент спросил его, думает ли он, что Софи счастливая женщина, Хотчнер ответил: "А что такое счастье? Если вы уравниваете веселье и счастье, то нет. Она говорит, что любит работать и любит своих детей. Однако какая-то часть ее жизни остается незаполненной. Ей нравится бывать на людях. Может всю ночь танцевать на дискотеке. Но поскольку Понти ненавидит выходить по вечерам из дома, она обычно остается с ним. Возможно, она не знает, что такое иметь развлечения, ведь их у нее не было и в детстве". "Она психологически не преодолела своего прошлого, — продолжал он. — Вот почему она так усердно работает. Некоторые из ее фильмов оказались провальными только потому, что она слишком сильно переживала, т. е. ей не хватало некоторой отстраненности. Она утверждает, что не позволяет себе сердиться на свое прошлое, потому что ничего хорошего из этого не выйдет". К лету 1979 года все три фильма, в которых снялась Софи, вышли на экраны, однако ни один из них не был столь успешным, как ее автобиография. "Мишень" провалилась, и, как сообщалось позже, ее создатели понесли убытки в 5 миллионов долларов. Говорили, будто неудача этого фильма стала одной из главных причин того, что "МГМ" решила продать часть компании, которая занималась производством фильмов, и сосредоточиться только на отелях и игорных казино. "Огневая мощь", выпущенная на экраны Ассоциацией проката, принадлежавшей Лью Грейду, прошла немного лучше, однако не смогла полностью покрыть издержки в 8 миллионов. Однако хуже всего дело обстояло с "Кровавой схваткой". Фильм был настолько плохим, что "Уорнер бразерс" вообще отказалась выпускать его на экраны, что неудивительно после неудачного опыта проката предыдущего фильма Лины Вертмюллер "Ночь, полная дождя", который вызвал резкие критические отзывы и привел к полному кассовому провалу. Компания "Титанус" взялась показать его в Италии, однако пресса разгромила его и здесь, и поэтому зрители на него не пошли. В одном из отзывов об этом фильме писалось так: "Встречаются три невероятных персонажа — женщина-социалист и итало-американский гангстер, которые любят и в то же время презирают друг друга, затем они расходятся каждый своей дорогой, чтобы потом символически соединиться в смерти. Все это происходит на фоне ландшафтов с почтовых открыток, диалоги идут на малопонятном диалекте. Ключевые сцены напоминают худшие образцы семейных мелодрам и мыльных опер". Другой критик отмечает, что Софи Лорен в этом фильме "тяжеловесна, похожа на хищницу и напоминает состарившуюся проститутку". Лью Грейд, который относился к карьере Софи почти с таким же вниманием, как и сам Понти, приобрел права на прокат фильма в англоговорящих странах, однако из-за негативного отношения к этой работе в кинематографических кругах долго не мог ни с кем заключить договора. В конце концов "Кровавую схватку" показали на пробном сеансе в одном нью-йоркском кинотеатре в 1980 году, однако после появления резких рецензий фильм быстро сняли с проката, и никогда больше в Штатах он не демонстрировался на широком экране. "Кровавая схватка" стала одним из последних фильмов Софи, снятых в Италии. Может быть, в случае успеха она смогла бы продолжить работать на родине, однако провал фильма, а также уголовные преследования ее мужа сделали это для нее невозможным. После неудачного проката "Мишени" и "Огненной мощи" предложений сниматься в кино у Софи не было, однако, к счастью, успех автобиографии подсказал ей идею, которую она могла реализовать в образовавшейся паузе. Как в общеизвестном риторическом вопросе о курице и яйце, сейчас невозможно установить, что появилось раньше: духи "Софи" или телевизионная биография "Софи". Однако они оказались на рынке в одно и то же время — в октябре 1980 года, — ровно через год после того, как были задуманы. Американское отделение "Коти" обратилось к ней с идеей духов, надеясь, что это будет новинка, как в свое время Глория Вандельбирт дала вторую жизнь джинсам. Хотя кинозвезды, например Одри Хепберн и Катрин Денев, уже занимались духами раньше, Софи стала первой актрисой, у которой появились духи, названные ее именем. "Коти" утверждала, что проведенные ею рыночные исследования показали: Софи является единственной знаменитой женщиной, о которой не любят говорить плохо. "У Софи Лорен есть такое качество, которое очень ценится итальянцами, — искренность, — объяснил один из руководителей "Коти". — Эта очаровательная, блестящая женщина, огромного обаяния, однако она проста в обращении и похожа на тех, с кем вы можете поболтать утром за чашечкой кофе". В прессе сообщалось, что соглашение о сотрудничестве Софи с фирмой "Коти" принесло ей как минимум 2,5 миллиона долларов в год в виде отчислений от продажи духов. Помимо того, что она позволила назвать их своим именем, ожидалось, что Софи и сама примет участие в маркетинге, позируя для рекламы, появляясь в телевизионных коммерческих передачах и совершая туры по магазинам и ярмаркам. "Коти" предоставила Софи право выбрать основной аромат. После сотни испытаний она остановилась на комбинации жасмина и роз. А также сама определила форму флакона и цвет упаковки (алый). В отличие от "Joy" ("Радость"), ее любимых духов, которые стоили очень дорого, "Софи" сделали более доступными для покупателей. Первый выпуск был в двух вариантах: флакончик духов в 8 миллиграмм, продающийся в розницу по 22,5 доллара, и в виде спрея с меньшей концентрацией — по 6,75 доллара за флакон объемом в одну унцию (чуть более 30 миллиграмм). Тем временем Карло Понти пытался продать права на съемки фильма "История Софи Лорен", что, возможно, было бы легче сделать, если бы речь шла о документальной ленте, в которой Софи играла бы саму себя и рассказывала о своей жизни. Однако Понти хотел выпустить полнометражный художественный фильм — конечно, с Софи в главной роли, а для этого требовалось провести очень большую подготовительную работу. При участии нескольких соавторов Понти в конце концов разработал проект, который хорошо смотрелся на бумаге, но был слишком сложным для практической реализации. По его замыслу, Софи, которая приближалась к сорока шести годам, должна играть саму себя начиная с двадцатипятилетнего возраста. Для сцен из ее более ранней жизни намеревались привлечь других актрис, а Софи в них появляется в роли своей матери. Во второй половине фильма она уже играет и саму себя, и Ромильду Виллани. А в тех сценах, где они должны появляться на экране вместе, предполагалось использовать трюковые съемки. Карло Понти уже почти исполнилось семьдесят, вот почему, возможно, он решил передать бразды правления в производственном отделе своему старшему сыну, 29-летнему Алексу, который учился у него в течение нескольких лет. Пасынок Софи уже сам выпустил одну картину — "Рыба-убийца" (неудивительно, что она была сделана для Лью Грейда) и успел поработать в инвестиционном банке в Лондоне после окончания Йельского университета в США. Более знакомый с современными тенденциями в кино- и телеиндустрии, Алекс Понти предложил назвать новый проект "История Софи Лорен" и выпустить как трехчасовую телевизионную передачу, которую они сделают с каналом И-эм-ай и затем продадут права на ее показ в Америке Эн-би-си. И-эм-ай также контролировала иностранный прокат фильма, который в некоторых странах предполагалось показать не на телевидении, а в обычных кинотеатрах. Хотела того Софи или нет, но для съемок фильма ей пришлось вернуться в Италию, так как "подделать" Рим или Неаполь невозможно. Режиссером фильма был Мел Стюарт, бюджет составлял 4 миллиона долларов, планировалось провести восемь недель в Италии и еще одну неделю в Лос-Анджелесе для съемок сцен, в которых Софи работала со студией "Парамаунт" в конце пятидесятых годов. Писательница Джоана Кроуфорд сделала первый сценарный набросок фильма, однако большую часть диалогов написали давний партнер четы Понти Базилио Франчина и сама Софи. Хотчнера не пригласили к сотрудничеству, как говорят, потому, что Софи не понравились некоторые из его интервью, которые он дал после опубликования их книги. Выбор исполнителей на главные роли позже вызвал немало смеха, особенно в отношении низенького, пузатенького и лысенького Карло Понти, которого изображал высокий, симпатичный и кучерявый Рип Торн (причем без всякого намека на итальянский акцент). Арман Ассант, достаточно новое имя в кино, но который произвел огромное впечатление своей работой, сыграв вместе с Голди Хон в "Рядовом Бенджамене", получил роль Риккардо Шиколоне. Ассант был на пятнадцать лет моложе Софи, поэтому пришлось сильно его старить, чтобы он соответствовал ее Ромильде Виллани. Британский актер Эдмунд Пурдом, более всего запомнившийся зрителям в роли Марио Ланца в фильме "Принц-студент", играл Витторио Де Сика. Джон Гэвин, партнер Софи в фильме "Повеяло скандалом", который они делали двадцать лет назад, исполнял роль Гэри Гранта. Уже возмущенный откровениями Софи в ее книге, Грант, узнав, что теперь его собираются показывать в кино, пригрозил подать на создателей фильма в суд. Его более хладнокровные юристы убедили актера отказаться от этого, что не помешало ему сделать заявление, благодаря которому, как сообщалось, он получил сценарий для одобрения "своих" сцен, а также 250 тысяч долларов за право использовать в фильме его имя. Самым трудным оказался выбор исполнительниц на роли Софи. Для сцен самого раннего детства подобрали трех девочек в возрасте четырех, семи и одиннадцати лет. Двадцатитрехлетняя итало-немецкая актриса Ритца Браун играла Софи от девушки-подростка до двадцатилетней секс-звезды кинематографа. Поскольку на виллу Понти правительство наложило арест, Софи остановилась на время съемок в Риме в отеле "Эксельсиор". Эпизоды, в которых изображалось прошлое, в фильме оказались более драматическими, чем она описала их в своей автобиографии. "В роли моей матери я могла быть беспристрастной, — сказала она в то время. — Но труднее всего приходилось быть самой собой — я чувствовала себя обнаженной и незащищенной. У меня дрожали колени, чаще всего от страха, так как на этот раз никто со стороны не мог мне сказать, правильно ли я изображаю героиню — то есть саму себя". Ромильда Виллани, которой был в это время семьдесят один год, предложила свою помощь, но Софи категорически запретила ей появляться на съемочной площадке. "От одного взгляда моей матери вся моя уверенность могла вообще исчезнуть", — говорила она. Ромильду Виллани Софи играла в светлом парике с красноватым оттенком, с небрежным макияжем и в старенькой одежде. Для усиления драматичности сценарий допускал некоторые изменения реальной жизни, что позднее, когда Ромильда увидела себя на экране, очень возмутило ее. "Я ненавижу этот фильм, — сообщила она своему другу, репортеру. — Софи совершенно неправильно меня показала. Я никогда не была обыкновенной женщиной, однако она играет меня так, словно я неграмотная крестьянка. Я была стройной, обладала классической красотой. У меня есть фотографии тех лет, чтобы доказать это. В 1932 году я участвовала в конкурсе на лучшую Грето Гарбо, а как ужасно я выгляжу у нее! Может быть, сценаристы этого и не знали, но только не Софи! Просто не представляю, как она могла проделать такое с собственной матерью". В течение семи недель итальянские власти не беспокоили Софи, однако несколько месяцев спустя началось новое судебное преследование, что грозило ей постоянной ссылкой. Налоговый суд приговорил ее к месяцу тюрьмы, закончив таким образом длительный спор, тянущийся с 1966 года. Ко времени премьеры фильма "История Софи Лорен", которая была запланирована на 26 октября 1980 года, телезрители уже посмотрели две передачи о ее соперницах в мире кино и секс-символах: Мэрилин Монро и Джейн Мэнсфилд (их играли Кэти Бернз и Лони Андерсон). Возможно, поэтому фильм Софи получил самый низкий рейтинг из всех трех передач. Не помогли даже благоприятные отзывы критиков, приглашенных на предварительный просмотр. После выхода фильма тональность статей изменилась. Один рецензент назвал исполнение Софи ролей матери-дочери "огромной поблажкой" самой себе. "Благоразумнее было бы вообще не выпускать этого фильма". Критик из журнала "Варьете" насмешливо заметил, что Софи играла саму себя с двадцатилетнего возраста "благодаря чудесам макияжа, минимуму освещения и максимуму дальних планов". Передача также стала поводом для представления духов "Софи". Сцены наподобие тех, где Софи в роли Ромильды просит еду для своих детей во время Второй мировой войны, прерывались рекламными вставками, в которых нынешняя роскошная Софи закрывает пробкой флакон с духами. Так как до Рождества оставалось около двух месяцев, "Коти" решила поместить название духов "Софи" во все списки предлагаемых рождественских подарков, однако неумелая реклама во время демонстрации фильма только добавила трехчасовой передаче нежеланные для "Коти" иронические параллели. Позаимствовав название у хорошо продающейся автобиографии, духи "Софи" предлагались на рынке под девизом: "Свежесть жизни и любви — пользуйтесь ими со страстью". В одном из своих довольно провокационных заявлений Софи сказала: "Вы должны наносить их на самые жаркие участки кожи. Я могу рассказать вам о некоторых, но другие… — это невозможно". На рекламную кампанию и турне по стране было затрачено 2 миллиона долларов, в результате духи начали пользоваться огромным успехом у женщин. К середине декабря многие торговцы даже придерживали их, чтобы чуть позже предложить в качестве рождественского подарка. Разъезжая по стране в качестве "рекламной леди", Софи стала более доступной для общественности, чем тогда, когда она была только кинозвездой. Посещая магазинчики и пригородные ярмарки, она давала автографы, целовала детишек и болтала с посетителями, иногда по-итальянски, когда ее приветствовали поклонники-иммигранты. "Женщины чаще всего спрашивали меня о том, как мне удается оставаться красивой, — говорила она. — Но мне было приятнее, когда они приветствовали меня, как родную. После того как люди узнали историю моей семьи, историю рождения моих детей, они часто встречали меня так, словно я их тетя или кузина". Софи путешествовала в сопровождении только специалиста по рекламе от "Коти", всего с одним чемоданчиком и сама делала прическу и макияж. Но когда она прибывала в магазин в наряде от Спука, всегда собиралась большая толпа, и многие из присутствующих ей аплодировали. Поход Софи в торговый центр Черри-хилл на окраине Филадельфии получил следующее освещение в вульгарной местной газетенке: "Она выглядит выше 6 футов на своих черных 4-дюймовых шпильках. Ее огромные кошачьи изумрудные глаза подведены угольно-черной тушью, а на веках — зеленоватые тени. У нее длинные каштановые волосы, а ее улыбка похожа на разрезанную пополам мускусную дыню. А великолепный бюст сделал бы ее победительницей конкурса "Мокрых футболок". Новой деталью "образа" Софи стали очки, которые она теперь носила всюду, за исключением съемок в фильмах и рекламных роликах. Она вынуждена была их надевать из-за ухудшения зрения, а контактные линзы вызывали у нее раздражение. Когда об этом стало известно, к ней обратилась компания "Дзиловар", известный производитель оправ, с предложением о сотрудничестве. В результате этого соглашения у актрисы появилось обоснованное (и даже выгодное) оправдание постоянно носить очки "Коллекции оправ Софи Лорен", предназначенные для женщин, которые, как и она сама, не верили широко распространенному мнению, что "мужчины редко обращают внимания на девушек в очках". С помощью специалистов "Дзиловар" все модели Софи разрабатывала сама. Они были несколько больше традиционно принятых для женщин. Софи предпочитала позолоченную металлическую оправу с замысловатой, так называемой перегородчатой эмалью спереди и сбоку. "Я думаю, что ношение очков теперь не только необходимость, но и в какой-то степени дань моде, — заявила Софи в одном из интервью. — В конце концов очки — это что-то вроде прически или драгоценностей. То есть то, на что люди обращают внимание, если они вам подходят. Вот почему выбирать очки нужно так же внимательно, как и другие аксессуары одежды, и всегда помнить, что они влияют на наш вид, причем часто даже больше, чем глаза". Из-за своей работы с "Коти" и фирмой "Дзиловар", которая тоже хотела, чтобы актриса занималась рекламой очков и присутствовала на их распродажах, Софи так много времени проводила в США, почти не появляясь дома, что вполне логичным становился вопрос о приобретении жилья в Штатах. Дети, которым теперь было двенадцать и восемь лет, ходили в школу иезуитов в Швейцарии. Поэтому Софи в те дни могла больше путешествовать. А свободное время они с мужем проводили в Женеве и Париже, не имея возможности вернуться в Италию, где их ждала тюрьма. Лучший друг Софи Анна Штрасберг продолжала убеждать ее купить участок в Лос-Анджелесе, где сами Штрасберги жили шесть месяцев в году, пока Ли давал уроки актерского мастерства. Софи начала присматриваться, советоваться с агентами по недвижимости и через некоторое время нашла интересное место возле Окснарда, который находится на расстоянии около пятидесяти километров от Голливуда и Беверли-Хиллз. Понти прилетел туда из Женевы, чтобы самому убедиться, что местечко вполне подходящее. Расположенное в живописной сельской долине Хидден-Вэлли, поместье значительно превышало размеры виллы Понти в Италии и занимало тридцать девять акров полей и лесов. Названное "Вестхавен" (Западная гавань) своими последними владельцами, комедийной актрисой Эвой Арден и ее мужем, тоже актером, Бруксом Уэстом, оно в свое время являлось летним убежищем одного из легендарных сердцеедов Голливуда Рональда Кольмана. Потом поместьем владел бывший партнер Софи Алан Лэдд до его смерти в 1964 году. Участок был расположен в длинной долине, окруженный низкими холмами и горами, известными как Старый Бони. Софи и Понти, которые заботились о безопасности проживания, понравились не только красота места, но и его удаленность от Лос-Анджелеса, а также удобный с точки зрения безопасности подъезд. Чтобы попасть к ним с основной дороги, надо было проехать через огромные ворота, по мосту пересечь ручей, а затем подняться на холм через открытое пространство и уже оттуда прямо до главного дома. На участке был также дом для гостей, примыкающий к теннисному корту, сарай, конюшня, и еще водяная мельница, которая приводила в действие насос для подачи воды. Спроектированный для американской семьи, "Вестхавен" требовал некоторых переделок, чтобы соответствовать привычкам и потребностям итальянцев. Однако Карло Понти понравились окрестности и климат южной Калифорнии, который позволял ему выращивать цветы и овощи, чем он занимался в свое время и на вилле Понти. Соглашение о покупке заключили быстро, но прошло еще немало времени, прежде чем чета Понти смогла переехать в свое новое американское жилище. В июне 1981 года духи "Софи" от "Коти" завоевали приз года организации "Фрагранс фаундейшн" (Фонд свежести). Однако объем продаж по сравнению с предыдущим Рождеством резко сократился. По сообщению журнала "Информэйшнист", розничные торговцы утверждали, что духи шли хорошо только в рекламную кампанию, когда сама Софи делала туры по магазинам, но без этой помощи реализация их идет трудно. Софи снова отправилась в поездки, помогая продаже "своего" товара. Дети находились в школе, предложений сниматься не поступало, а ей всегда требовалось какое-нибудь занятие. "Единственная вещь в жизни, которую я не могу переносить, — это скука, — заявляла она. — Если мне становится скучно, я готова убить себя. Мне надо чем-то заниматься, я не люблю бездельничать". Она признала, что даже любит давать интервью. "Вы знаете почему? Потому, что они развлекают меня. Потому, что в каждом человеке, с которым я встречаюсь, я стараюсь отыскать что-то особенное. Даже если вопросы более-менее одни и те же, газетчики задают их по-разному, поэтому у меня создается впечатление, что я их слышу в первый раз, и стараюсь ответить на них тоже каждый раз по-другому". Когда Софи активно занималась рекламой духов и очков, она, как говорили, увлеклась Этьеном Эмилем Болье, парижским врачом, который в свое время разработал довольно спорный препарат, применявшийся "вместо аборта", — RU486. Слухи начали распространяться после того, как одна французская бульварная газета поместила фотографию Софи и Болье, выходящих из жилого здания в пригороде Парижа, где, по словам журналиста, у них было любовное гнездышко. Болье был на восемь лет старше Софи, имел, как говорят, чудесную и понимающую жену и троих детей. Когда пошли слухи, Ивон Болье сказала репортерам: "Что я могу поделать? Он влюбился, а Софи Лорен великолепная женщина". В европейской прессе прошли сообщения, что Софи собиралась развестись с Карло Понти, однако затем якобы изменила свое решение, когда он пригрозил ей, что она никогда не увидит своих детей. Появились утверждения, что чета Понти продала свои парижские апартаменты и окончательно переехала в Женеву, чтобы у Софи было меньше поводов для встреч с Болье. Казалось, что действительно между Софи и Болье существует роман, но, когда один из репортеров прямо спросил Софи об этом, она ответила: "Нет, нет, безусловно, нет. Это все сплетни, у нас никогда не было связи". В 1981 году Софи получила первое за последние несколько лет хорошее предложение сняться в фильме и решила им воспользоваться. Режиссером опять должна была быть Лина Вертмюллер, и хотя все говорили, что Софи совершает ошибку, но на этот раз, по крайней мере, не сама Вертмюллер писала сценарий: сюжет строился на основе признанного критиками романа Жоржа Амаду "Чудеса, грехи и счастье Тиеты". В нем рассказывалось о женщине из неиспорченного цивилизацией заброшенного города в Бразилии, которая переезжает в большой город, начинает работать там проституткой, в конце концов покупает бордель и становится доверенным лицом богатых и знатных людей города. Далее история разворачивается, как в "Китайском синдроме": родному городу Тиеты угрожает строительство в нем вредного химического комбината, и она оказывается единственной, кто может спасти его от разрушения. Хотя "Тиета" финансировалась из Италии, фильм должен был сниматься в Бразилии. В проект пригласили двух замечательных актеров — Хосе Ферреру и Алэна Кьюни, остальные роли исполняли бразильские актеры. После того как Софи подписала контракт, продюсеры обнаружили, что могут сэкономить более миллиона долларов, если снимать фильм не в Бразилии, а в Италии. Вертмюллер договорилась со сценаристом о переносе действия из Южной Америки в центральную Италию, которая также богата плодородными землями и сталкивается с теми же проблемами химического заражения, как Бразилия, да и вообще любая развитая страна мира. Переделка героев на итальянцев не потребовала много времени, особенно для Софи, однако вызвала проблему — как избежать скандала с итальянскими властями, которые очень хотели заполучить актрису из-за налоговых нарушений. В тот момент, когда она ступит на родную землю, ее могут арестовать и отправить в тюрьму на тридцать дней. Глава 20 ТРИДЦАТЬ ДНЕЙ В ТЮРЬМЕ