– Рассматривать самые очевидные ходы. Вот и тут то же самое – сначала будем рассматривать самое простое. Тем более, главное мы знаем – стишки описывают порядок, в котором должны стоять статуэтки. Последние две строчки – «Порядок ты узнал – и что ж? Ты внутрь взгляни и все поймешь». Как сказал мне Луков, они указывают на то, что внутри, точнее, снизу у статуэток выбиты номера. Выглядит это как номера отливки, но на самом деле они-то как раз и указывают на координаты. Следуя верному порядку расстановки, можно было узнать правильные координаты. Пять из шести статуэток фон Шторн нашел, осталась шестая. Найти ее не удалось, но, может быть, место мы сможем уточнить, исходя из других указаний. Произнося этот монолог, генерал все косился на печенья, которые в глубокой задумчивости поглощал старший следователь. Наконец сказал ревниво: – Не хомячь! Волин поперхнулся. – Печенье, – продолжал генерал, – нужно есть с чувством, с толком, с расстановкой. А ты лопаешь все равно как бульдозер. Имей в виду, с такими манерами на прием к королеве английской тебя не пустят. Учись куртуазности поведения, молокосос! Волин пообещал учиться, и Воронцов снова взялся за листок со стишком. – Итак, первая строчка «Фазан с супругою в гнезде» относится к первой по счету статуэтке, которая, как мне рассказывал Луков, изображает фазана и фазаниху. Вторая строчка – «И лис, что шастает везде»… Чего ты морщишься? Рифма не нравится? Подбери другую! Волин только рукой махнул: не обращайте внимания, это он так. Продолжайте. И генерал продолжил. – Второй строчке соответствует одинокий рыжий лис, высматривающий добычу. Третья и четвертая строчки – «Фазан стремглав вперед летит, Коварный лис за ним бежит» – описывают третью скульптуру: летящего фазана, за которым гонится лис. Пятая и шестая строчки «Пусть лис от ярости визжит – Фазан семейство защитит» иллюстрируют четвертую статуэтку, которая изображает схватку, где фазан пытается закрыть от хищника гнездо и фазанью курочку. – Видимо, безуспешно, – заметил Волин. – Следующие строчки гласят: «Пусть даже в схватке он падет, во тьму забвенья не уйдет». Я так понимаю, лис все-таки забил несчастного фазана ногами. – Правильно понимаешь, – кивнул генерал. – Пятая статуэтка изображает гибель фазана от злобного лиса. – А что после? «Фазан застыл и онемел, но указует путь во тьме». Это что такое? Генерал объяснил, что эти строчки описывают последнюю, шестую скульптуру, где фазан стоит, как памятник самому себе. Волин кивнул: хорошо. Но есть еще одно двустишие. Звучит оно так. «Он одолел глухую тьму – И память вечная ему». Что это за вечная память такая и с чем она соотносится? – Хороший вопрос, – кивнул генерал. – Над этим стоит поразмыслить. Оба на минуту задумались. Волин осторожно похрустывал печеньем, генерал, нахмурясь, глядел в пустоту. Наконец старший следователь предположил, что, возможно, последние строки посвящены седьмой скульптуре. Но Воронцов только головой покачал. Да, были еще две скульптуры, но они к делу отношения не имеют, это Луков сказал железно. В разгадке было только шесть статуэток, только о них идет речь в стихотворении. – Но тогда получается, что последнее двустишие – лишнее? – сказал Волин. Не лишнее, а избыточное, поправил его генерал. В таких случаях обычно то, что избыточно, содержит в себе дополнительную информацию. Последнее двустишие по смыслу как бы дублирует предыдущее. И там, и там речь идет о погибшем фазане, который указует путь во тьме, преодолевает эту тьму и становится носителем вечной памяти. Волин кивнул задумчиво. – Ну да. А что у нас служит носителем вечной памяти? Памятник какой-нибудь, стела, кладбище… – Культовое сооружение, – добавил генерал. – Например, кирха. В подвале которой может быть спрятан золотой конь. Старший следователь посмотрел на Воронцова. Тот чуть заметно улыбался. – А что, Сергей Сергеевич, идея-то неплохая, – сказал Волин. Генерал кивнул головой: во всяком случае, есть с чем работать. – И как именно будем работать? – полюбопытствовал старший следователь. Воронцов вздохнул: вот тут-то как раз и затык. Если бы Луков знал остальные координаты, они бы и сами все дело могли дальше устроить. Но фон Шторн, конечно, Лукову координат не сказал. Таким образом, придется теперь связываться с фон Шторном и самим ехать на место. Так сказать, предложить ему их координаты против его. Когда немец скажет им, что знает, они скажут, что знают, ему. И тогда уж останется только раздобыть подробную карту этих мест и изучить эти два километра, чтоб понять, какие там есть памятники, некрополи и культовые сооружения. – Да, – сказал Волин, – только карта должна быть старая. Потому что на новых картах наверняка не все отмечено, а кое-что, может быть, и вовсе снесено. В общем, не мытьем так катаньем разберемся, всего-то два километра надо исследовать. Волин победно схрумкал последнее генеральское печенье и вдруг задумался. Ладно, это все они сделают, золотого коня найдут – а потом что? – За потом не беспокойся, – сказал генерал, – главное – найти коня. А там уж возможны варианты. Например, выкопаем его, передадим государственным органам ФРГ, а на положенную нам по закону премию купим луковскому внуку лекарство. Пусть порадуется парень, и дед его пусть порадуется – заслужил. Старший следователь только головой покачал. А если фон Шторн не захочет сдавать коня государству? – А кто ж его спросит? – удивился генерал. – Тут уж закон скажет свое веское слово. Или, думаешь, захочет наш Отто ближе к пенсии сесть в тюрьму? Наверняка не захочет. Да и незачем. Такой конь столько стоит, что всем хватит – и фон Шторну, и внуку луковскому и даже, может, нам с тобой по мелочи чего-нибудь перепадет. Я вот, например, давно хотел ремонт в кухне сделать. А тебе не мешало бы новую машину купить. – Да у меня и старая еще ничего себе бегает, – заметил Волин. – А, впрочем, если настаиваете, можно и новую – не помешает. – Только нашу, российскую покупай, а не этот зарубежный хлам, – строго сказал генерал. – Поддержи отечественного производителя. – Тогда две куплю, – отвечал старший следователь. – Одну, российскую – чтоб поддержать производителя, и вторую, иностранную – чтобы ездить. Воронцов засмеялся, но вдруг умолк. Хитро посмотрел на Волина. – А знаешь, что мы сделаем, Орест Витальевич? Мы коня-то этого найдем, вот только сдавать его не будем. Во всяком случае, не в Германию. Конь-то ведь, он что такое? Он собственность Российской империи, которой современная Россия является наследником. Так вот тебе мой юридический сказ: золотой конь Батыя был незаконно вывезен их России и должен быть туда возвращен! А мы с тобой как раз этим и займемся, как только его найдем! – А как же премия? – спросил старший следователь. – Мы же хотели ее луковскому внуку отдать. – За премию не беспокойся, – отвечал генерал. – Премия будет, только выплатит ее нам не Германия, а Россия! – А фон Шторну, значит, ничего не достанется? – спросил Волин. – Как – ничего не достанется? – удивился Воронцов. – А радость человеческого общения с нами? А удовлетворение от торжества исторической справедливости? Старший следователь только головой покачал: суровый все-таки человек, Сергей Сергеевич. Все же фон Шторн тридцать лет искал этого коня, мечтал, надеялся. А мы у него раз – и в одночасье все отнимем! Воронцова нахмурился: опять Волин лезет со своим абстрактным гуманизмом. Старший следователь кивнул: опять лезу. Но согласитесь, товарищ генерал, жалко человека. От такого огорчения недолго и коньки отбросить, особенно, если здоровье слабое. Генерал поскреб в подбородке и махнул рукой: черт с ним! Отдадим фон Шторну все деньги, которые останутся у нас после покупки лекарства для полковничьего внука! – Значит, новой машины мне не видать, – вздохнул Волин. – Ничего, у тебя и старая еще неплохо бегает, – отвечал генерал. – Поездишь на ней, не рассыплешься. – Как скажете, – согласился старший следователь. – А можно мне по такому случаю еще печеньку? – По такому случаю – можно, – разрешил генерал. – По такому случаю, пожалуй, даже им я одну съем. И оба, чрезвычайно собой довольные, одновременно протянули руки к вазочке и совершенно синхронно захрустели печеньем. Конец * * * notes Примечания 1 Исполать (искаж. греч.) – хвала, слава, благодарность. 2 Вагон-микст – вагон, в котором совмещались места из разных классов, например, первого и второго, второго и третьего, третьего и почтового – и так далее. 3