Хутор был небольшим — в одну улицу, с почтой и магазином. У встретившегося прохожего спросили, где здесь стоят военные. Тот махнул рукой в сторону грунтовки — там. Весна в этих краях уже чувствовалась вовсю: с неба ласково пригревало солнце, на деревьях набухли почки, раскинувшаяся вокруг степь окрасилась в бирюзовые тона. Минут через десять подошли к территории с металлическим ограждением, за которым виднелись несколько двухэтажных щитовых домов. Перед ограждением на асфальтированной площадке стояли несколько иномарок и серел кирпичный КПП. Потянув на себя дверь, Бес вошел первым, остальные за ним, оказавшись в небольшом помещении со стеклянной стойкой сбоку. — Это «ЧВК Вагнера»? — наклонился к окошку, за которым сидел дежурный в кепи и камуфляже. — Да. Вы по какому вопросу? — Хотели бы поступить на службу. — Подождите. — Он нажал на столе кнопку. Спустя несколько минут за ними пришел военнослужащий в таких же кепи и камуфляже и предложил следовать за ним. Изнутри объект напоминал обычную воинскую часть с плацем и подсобными строениями. У стен одного из зданий была организована курилка, там дымила сигаретами группа людей, человек десять. Миновав первую казарму, вошли в подъезд следующей, увидели длинный коридор первого этажа с кучей кабинетов по обе стороны коридора. Приехавших провели в один из кабинетов, рассадили по стульям. Напротив, за столом, под портретом президента сидел лет пятидесяти военный без знаков различия с двумя рядами орденских планок на груди и золотой нашивкой за ранение. У окна сбоку светился монитор. Яйцеголовый оператор споро бегал пальцами по клавиатуре, словно на рояле играл. Назвавшись Иваном Андреевичем, ветеран спросил у прибывших документы. Бес положил перед ним малиновое удостоверение личности и паспорт, Максим с Хазаром паспорта и военные билеты. — Были командиром взвода в «Беркуте»? — Иван Андреевич развернул удостоверение Беса. — Да, в харьковском. — Сколько времени в ополчении? — С первых дней. — Хорошо, — отложил в сторону. — Вы? — взглянул на Хазара, изучив его военный билет. — То же самое, — прогудел здоровяк. — И в каком полку ВДВ проходили срочную? — 79-я отдельная аэромобильная бригада. Город Николаев. — Знаю такую. — Он отложил в сторону и эти документы. — А вы, получается, из России? — просмотрел начальник документы Найденова. — Точно так, оттуда. — Учились в Морском корпусе? — Окончил первый курс. — За что исключили? — Драка. — Бывает. Последующая военная специальность у вас морской спецназ. Где служили? — Сначала в Крыму, после во Вьетнаме, на базе Камрань. В ополчении год. — Неплохо. Он внимательно посмотрел на каждого, кивнул, видимо что-то для себя решив, и начал рассказ о военной компании. Учреждена ЧВК была офицерами запаса с тем, чтобы предоставлять военные и охранные услуги за пределами Российской Федерации. На работу принимались лица, ранее проходившие службу в армии и силовых структурах, а также участники боевых действий в горячих точках. С каждым заключался контракт до полугода, зарплата составляла от ста пятидесяти до трехсот тысяч рублей в месяц. Получали ее здесь, в России, — после возвращения из командировки или ее можно было перечислить родственникам. В случае гибели им же выплачивалась компенсация в размере пяти миллионов рублей. — Значица, такие наши условия, — закончил Иван Андреевич и побарабанил пальцами по столу. — Как, устраивают? — Вполне, — ответили бывшие ополченцы. — Тогда перейдем ко второй части. Аккуратно сложив документы стопкой, он встал, открыв сейф, сложил документы на полку, захлопнул дверцу. Снова сел, повернул голову к парню за компьютером. — Виктор, распечатай бумаги на всех. Тот молча кивнул, через пару секунд зажужжал принтер, спустя минуту передал стопку контрактов. Подписание контрактов много времени не заняло, тут же начальник заверил бумаги печатью ЧВК, и все трое дали подписку о неразглашении. Затем оператор сопроводил прибывших в соседний кабинет. Там ими занялся очередной сотрудник. Спустя еще час оформление закончилось. Новичков внесли в базу данных, оставив их прежние псевдонимы, выдали жетоны с идентификационными номерами. А еще зафиксировали данные о родственниках, кому причитались текущие выплаты и компенсация в случае смерти контрактника. Поскольку у Максима таковых не было, он назвал Балашихинский детский дом, в котором воспитывался. Рекрутов сопроводили на вещевой склад, выдав по комплекту полевого обмундирования, армейские вещмешки и средства личной гигиены и тотчас отправили в одну из казарм, где проживали вновь прибывшие. — О! Нашего полку прибыло, — встретил их на входе в кубрик боец с нарукавной повязкой. — Топайте за мной. Все трое прошли по проходу между койками, сопровождаемые заинтересованными взглядами находившихся в казарме бойцов. Дневальный привел их в короткий отсек с табличкой «Командир роты» на двери. Максим обратил внимание, что никакой разболтанности и расслабленности в подразделении не было, все по уставу: дневальный постучал в дверь, попросил разрешения войти и только после короткой ответной реплики завел внутрь новичков. Когда Максим последним переступил порог, Бес обнимался с бритоголовым крепышом. Рядом, улыбаясь, стоял Хазар. — А я уж заждался, — отстранился бритоголовый. — Как видишь, я не один. Прихватил двух своих ребят, — кивнул Бес на спутников. — Будем знакомы. Командир роты Филин, — поочередно пожал руки Максу и Хазару, повел рукой в сторону стульев: — Присаживайтесь. Оказалось, что Филин, раньше служивший в СОБРе, в 2014-м добровольцем воевал в Славянске, где познакомился с Бесом. Спустя год вернулся в Россию и поступил на службу в ЧВК. — У меня это будет третья командировка за бугор, — сообщил он. — Если не секрет, куда? — спросил Бес. — Снова в Сирию. Первая была в Африку. — Получается, будем зачищать ИГИЛ? — Да. Тех, кто остался. А теперь перейдем к делу. Где последнее время служил? — У Моторолы. Командовал ДРГ. Эти ребята оттуда, — кивнул он на спутников. — Хорошо. Будете заниматься тем же у меня. Ну а теперь идите, обустраивайтесь на новом месте. Вернулись в помещение личного состава, где им определили койки, со следующего утра приняли участие в отработке. Она заключалась в практических стрельбах, действиях в составе отделений и взводов. Проводилась в степи на специально оборудованном полигоне, куда выезжали по утрам на БМП. Численность подразделения составляла сто двадцать бойцов вместе с командирами. В нем имелись механики-водители, пулеметчики с гранатометчиками и стрелки. Большинство воевали в горячих точках на Северном Кавказе, в Югославии, Молдавии или Донбассе. Средний возраст бойцов подразделения составлял тридцать пять лет. О себе не распространялись, видимо, не принято было. Называли друг друга по именам, чаще использовали позывной. С некоторыми ребятами сошлись ближе. Один, с позывным Бертолет, уже был в Сирии. Ехал туда второй раз. — Ну и как там? — спросил Бес, когда в очередной раз, вернувшись с «поля», дымили сигаретами в курилке. — Не сахар. Наши ВКС наносят с воздуха ракетные удары по скоплениям игиловцев на занятой ими сирийской территории, а мы вместе с армией Асада зачищаем остатки. — И как у него армия? — Отстой. Пока не прибыли наши военные спецы, непрерывно драпала. — А игиловцы? — поинтересовался Хазар. — У этих много лучше. Идейные плюс фанатики. Мечтают создать исламский халифат. — По TV показывали, там с ними воюют и американцы? — задал вопрос Максим. — Хрен они воюют. В основном наносят ракетные и авиаудары по мирному населению да устраивают провокации. — Козлы, — высказали мнение остальные. Спустя две недели отработка закончилась, и в одну из ночей роту в полной экипировке, но без оружия «Уралами» доставили на военный аэродром под Краснодаром. Там в лучах прожекторов стоял военно-транспортный Ил-76. Раздалась команда выгружаться, навьюченные вещмешками, тронулись к транспортнику по взлетной полосе. С шипением открылась задняя аппарель, мужики загремели ботинками по металлу. В призрачном свете боевого освещения разместились в грузовом отсеке по откидным скамейкам, створки закрылись. Через короткое время завыли турбины. Машина, тронувшись с места, стала набирать ход. Несколько толчков — и взлетели.