ДЖОРИ Предстоящая конференция — скучное официальное мероприятие. Подразумевались бесконечные споры и решение особо важных для сообществ вопросов, урегулирование конфликтных ситуаций, а в заключении подписание итоговых документов, деклараций, совместных заявлений и коммюнике. Единственное достоинство сего сборища — его непродолжительность. При благоприятном течении продлиться оно должно не более двух дней, после чего я планировал устроить Эль необыкновенные зимние каникулы. К сожалению, участниками собрания, помимо влиятельных оборотней, являлись и старые вампиры, а также опытные ведьмы. Значит, вероятность нашего разоблачения возрастала. Придется это обстоятельство учитывать. — Милая, — проникновенно обратился я к очаровательной эльфийке, сжав ее ладони для пущего драматизма. — По неизбежной необходимости, мне предстоит ответственная деловая командировка. Вынужден сообщить, что Рождество я встречу не в Париже, а в сказочно-заснеженной Норвегии! — я выдержал многозначительную паузу, любуясь, как расстроено вытягивается ее лицо и подрагивает нижняя губка, и как мучительным усилием она старается взять себя в руки и достойно принять отвратительную новость. — Посему хочу извиниться, что разрушил твои надежды и праздничные планы и… пригласить составить мне компанию в этом путешествии! Мне очень нравятся ее молниеносные смены настроения. Эль всегда невероятно искренняя и открытая, и утаить досаду или грусть, ей почти не удается. Разумеется, я не ошибся и получил большое удовольствие, наблюдая, как она тряхнула головой, полагая, что ослышалась, потом нахмурилась, подозрительно прищурилась, соображая, не вздумал ли я жестоко пошутить. И лишь после этого комнату огласил восторженный вопль, а меня едва не задушили счастливые объятия, вызвав очередной приступ небратских чувств. Обсудив возможные трудности и детали поездки, заручившись полным согласием беспрекословно слушаться и выполнять мои просьбы, необходимые для обеспечения ее безопасности, я предположил, что она вполне успокоилась и отошла от радостного шока. Но, спустившись к машине, я еще долго со смехом слушал, как эльфийка, взвизгивая, скачет по квартире, не в силах обуздать всплеск эмоций. Оставив мою девочку собираться в дорогу, я встретился с Женевьев, чтобы забрать приготовленный для Гэбриэла подарок — древний фолиант на давно исчезнувшем языке. Наш создатель, как оказалось, питает слабость к старинным книгам, а у моей патронессы в ее многочисленных командировках порой появляется возможность обзавестись ценной находкой для коллекционера. К тому же я согласился передать еще один презент влиятельному норвежскому вампиру, ее давнему другу, Ларсу Ольсену — изящный короткий меч в кованых ножнах, украшенный затейливыми рунами. Со стороны отца я встретил безусловные понимание и поддержку своему решению. Старик согласился, что для Эль небезопасно оставаться в Париже даже под его присмотром, и пожелал нам хорошо провести время. Он заверил, что скучать тоже не станет, а мадам Серафин с радостью составит ему компанию на Рождество. Когда я заехал за очаровательной спутницей, она огорошила количеством багажа. Похоже, не зная, чего ожидать от поездки, она приготовилась на все случаи жизни, словно в кругосветное путешествие отправлялась. Не желая ее смущать и ставить в неловкое положение, я безропотно, хотя и с трудом, разместил внушительный скарб в багажнике. Циклоны, накрывшие Францию сырой пеленой осадков, по-прежнему не позволяли солнцу пробиться сквозь густую облачность, зато дали нам шанс отправиться в путь с утра. В одиночку я без остановок промчался бы до Хиртсхальса за сутки, но в этот раз специально выбрал не кратчайший маршрут, чтобы Эль полюбовалась на предпраздничную старушку Европу. Широко распахнув глаза от восторга (хотя только ей ведомо, чем можно любоваться в раскисшей зимней грязи), девушка вертела головой, разглядывая залитые водой города и затопленные деревни, пустеющие пашни и виноградники, чернеющие сады, проплывающие мимо. Она весело щебетала и задавала миллион вопросов, на которые я пространно отвечал, радуясь возможности удовлетворить ее любопытство. Время в пути летело незаметно. Я охотно и подробно делился знаниями достопримечательностей, а любознательная «сестренка» с жадностью впитывала информацию. Чем большее расстояние отделяло нас от Парижа, тем идея с командировкой и встречей праздников в Норвегии казалась все более удачной. В Бельгии погода ничуть не сжалилась. С неба лились потоки, так что даже зонты не спасали, не позволяя надолго выйти из автомобиля. Проскочив Германию, мы остановились в маленьком отеле Обенро в одноименном датском городке. Центральная площадь перед ратушей, на которую мы смотрели из окна, украшенная гирляндами и расцвеченная праздничной иллюминацией, выглядела очень нарядной. Невзирая на превратности природы, люди готовились к Рождеству. Устроившись на отдых, я довольно слушал, как ворочается в соседнем номере Эль, не желая засыпать от переизбытка впечатлений. Проведя день в гостинице за обсуждением увиденного, вечером мы выдвинулись в путь и проехали всю материковую Данию с юга на север. Погода постепенно менялась. Повалил мокрый снег, и дорога превратилась в нечто невообразимое. Я выжимал из верного «Пежо» все силы, опасаясь завязнуть и застрять в грязном месиве. В Хиртсхальсе на побережье Северного моря уже царила настоящая зима. Я с удовольствием наблюдал, как у моей очаровательной спутницы, закутанной в новую шубку, раскраснелись на морозе щеки и сверкали глаза. Поохотившись, я оставил машину на стоянке, и рано утром мы взошли на теплоход до Тронхейма. При отплытии небо ненадолго прояснилось, но вскоре поднялся ветер, и началась метель. За плотной белой пеленой почти ничего невозможно было различить. Вспомнился примерно такой же шторм десятилетней давности. Неподалеку отсюда покоится на дне подводная лодка с моими боевыми товарищами. Молча постояв на палубе, отдавая дань памяти, я вернулся в каюту. К счастью, отважная путешественница все воспринимала удивительно позитивно и не думала жаловаться или сетовать на стужу и другие неудобства. Этим она отличалась от большинства представительниц прекрасного пола. Через сутки мы прибыли в Тронхейм, старинный город, основанный викингами. В сумерках древняя заснеженная столица Норвегии, затерянная среди сопок, представляла собой переливающуюся россыпь огней. Здесь, возле полярного круга, солнце уже не поднималось над холмами, даря постоянный удобный для меня полумрак. Конференция назначена на завтра, поэтому, оставив вещи в отеле, мы смогли совершить небольшую экскурсию. Трудно поверить, но в этом северном краю люди основывали поселения более тысячи лет назад. В то время климат здесь был мягким и вполне благоприятным, и территории быстро оказались заселены. Внезапным сюрпризом стала встреча с местной достопримечательностью. Дежавю, словно мы перенеслись обратно в Париж. Собор Нидарос, воздвигнутый еще в одиннадцатом веке, оказался поразительно похож на Нотр-Дам, такой же величественный образец готической и романской архитектуры. После впечатляющей прогулки мы вернулись в отель, где поселились участники предстоящего «высокого собрания». В фойе мы столкнулись с представительным господином в енотовой шапке — с виду коренным северянином, потомком викингов. Пришлось вежливо раскланяться, к счастью, на эльфийку он взглянул почтительно, но без излишне опасного интереса. Оставив утомившуюся девушку в удобном «люксе» отдохнуть и привести себя в порядок, я, сменив дорожный костюм и быстро освежившись, спустился в ресторан, поприветствовать знакомых и приглядеться к оппонентам. Вместо крайне занятого министра Катри прибыл его сын Жофроа, с которым после немецкого плена у нас установились приятельские отношения. По-прежнему не красавец, волк возмужал за прошедшие годы, приосанился, но феноменальные уши все также портили образ важного чиновника. Горделиво улыбаясь, оборотень показал трогательно хранимую во внутреннем кармане пиджака фотографию упитанной малышки, своей дочери. Повезло, что ребенок явно пошел в мать, милашку Гизель, с чем я и поздравил довольного Катри-младшего. Не менее рад я был приветствовать и месье Эширандора, как и прежде представляющего сообщество Бельгии. Бывший иссохший узник искренне и с теплом обменялся со мной рукопожатием, передавая привет и рождественские поздравления от супруги Эванджелины. Он же познакомил меня с главой норвежских вампиров, оказавшимся тем самым «викингом», встреченным ранее. Очень удачно, что Ларс Ольсен посетил конференцию лично. Будет возможность без помех передать ему подарок Женевьев, о чем я и договорился, получив приглашение в его номер после завтрашнего собрания. На вечер запланирован ужин с баром и фуршетом, и я по протоколу никак не мог его проигнорировать, поэтому вернулся к себе, чтобы огорчить мою девочку. Мытарства начались, и ей придется запастись терпением и не ждать меня, а устраиваться на ночлег в одиночестве. Заручившись ее пониманием и заверениями в благоразумии, я оценил стопку книг, приготовленную усердной ученицей. Так вот, что составляло ощутимую часть ее увесистого багажа! Впрочем, сейчас это оказалось очень кстати, и я со спокойной душой, хотя и без малейшего желания, погрузился в работу. С утра представители сторон собрались в просторном конференц-зале, и я уныло осознал, что рискую проторчать здесь до глубокой ночи. Вскоре от самовосхваляющих речей оборотней меня уже серьезно мутило. Как же они превозносили свою роль в мирном процессе! Послушать, так лишь благодаря их собратьям, героически и мученически принявшим судьбу и необходимость соблюдать правила полнолуний, сообщества еще не скатились в пропасть беззакония и кровавой резни. Причем было заметно, что им очень нравится это словоблудие. Выходило даже, что принятые совместными усилиями законы, в наибольшей степени заслуга хвастливых псин. И как Женевьев это выдерживала? Ну, да бог с ними, лишь бы в итоге не возникло препирательств, когда дойдет до подписания официальных документов и принятия резолюции. Краем уха ловя обрывки волчьей демагогии, я размышлял о личном. В связи с обстановкой в Париже, я пришел к выводу, что пытаться защитить Эль своими силами слишком рискованно, высока вероятность провала. Тщательно взвесив все «за» и «против», я осознал, что реальным шансом станет покровительство лорда Гэбриэла. О его натянутых семейных отношениях известно давно. Кто, как ни он, поймет желание оградить любимую женщину от притязаний своего неуравновешенного брата? Сам ведь в том же положении. Долгие годы я верой и правдой работал на него, выполнял просьбы и ни разу не подвел. Не пора ли воспользоваться его благосклонностью и протекцией? Опасения, конечно, имелись, и немалые. Родственные узы легко могут перевесить все мои заслуги. С другой стороны, лорд благороден и справедлив. Понятие чести для него не пустой звук. Едва ли он способен отдать беззащитную девушку, попросившую помощи, на растерзание безумцу. Полагаю, проницательному Изначальному достаточно взглянуть в глаза эльфийки, чтобы понять — никакая она не охотница и ничем не угрожает бессмертной семье Ксандрийских. Да и стечение обстоятельств заставляло думать о персте судьбы. Не зря же сошлись в одну линию сразу несколько причин. Поднявшись к себе по окончании заседания, я вновь только и смог, что полюбоваться спящей Эль, раскинувшейся в окружении учебников по методологическим проблемам перевода (прекрасное чтиво на сон грядущий). Зрелище милое и забавное, но мне еще предстоял визит к Ольсену, поэтому, прихватив сверток, я отправился на встречу. Передав старому вампиру древний меч, я добавил устный привет от моей патронессы. Ларс пришел в настоящий восторг. По его словам, этот фамильный клинок принадлежал его предку, но в давности оказался похищен из семейного замка, разграбленного мародерами пару веков назад. Мы выкурили с ним по сигаре, поговорили немного о Женевьев, которой он в тяжелое для девушки время оказывал покровительство. С тех пор они остались добрыми друзьями. Еще несколько вежливых моментов, и я получил возможность откланяться. На прощание «викинг» настойчиво пригласил отпраздновать Новый год в его особняке в Нарвике. Не будь это по пути к замку Ксандрийского-старшего, я бы категорически отказался. Однако, не найдя веского повода отклонить предложение, дал согласие. Надеюсь, Эль не слишком разочарует предстоящий вечер с танцами, нежданно настигший ее и в северном краю. Второй, заключительный день конференции, прошел еще более скучно и тянулся, казалось, невыносимо и бесконечно. По завершении собрания давали прощальный бал, на котором мне, опять же, необходимо присутствовать одному. Переодевшись во фрак, я застал мою девочку грустно и задумчиво стоящей у большого окна. Босиком, но кутаясь в плед, она тоскливо разглядывала темнеющие вершины сопок и заснеженные вековые ели, подсвеченные блеклым светом почти набравшей полноту луны. Острое чувство вины перед запертой в четырех стенах страдалицей, которой я обещал сказочный отдых, окончательно испортило настроение. Обняв печальную эльфийку за плечи и нежно поцеловав в висок, я шепнул ей, чтобы начинала собирать вещи. Она встрепенулась, удивленно глядя широко распахнутыми глазами. — К черту бал, — улыбаясь, пояснил я, не в силах оставить ее еще на целую ночь. — Я только отмечусь в присутствии и скоро вернусь, мы выселимся и улизнем, пока волчья стая и иже с ними напиваются на банкете. Свой долг я выполнил, и никто нас не задержит более. Счастливый смех «сестренки» подтвердил правильность моего решения. Воспользовавшись советами Женевьев, я нанял возницу на санях, запряженных бойкой лошадкой. В условиях снежной Норвегии это более практичный и проходимый транспорт, чем автомобиль, к тому же, позволяющий насладиться зимней романтикой. В полной темноте мы тронулись на север, быстро оставив позади огни опостылевшего отеля. Гнедая весело бежала вперед, негромко позвякивая сбруей. Большая часть пути проходила вдоль залива, а справа возвышались горы, поросшие лесами. Эль в длинной теплой шубке, закутав ноги покрывалом из оленьей шкуры, доверчиво прижалась ко мне, с наслаждением вдыхая чистейший воздух, пропитанный свежими запахами моря и хвои. Вокруг царила нереальная тишина, нарушаемая лишь скрипом снега под полозьями, фырканьем лошади и звонким голоском моей спутницы. Девушка вновь забрасывала меня сотней вопросов: кто обитает в этих лесах, что за необычный вид сосны мы только что проехали, и все в том же духе. Я, как обычно, с готовностью отвечал, одновременно раздумывая, что лучше — признаться, что понятия не имею, чем эта сосна отличается от всех остальных, или говорить, что в голову придет? Она ведь непоколебимо верит, что я знаю все, так стоит ли разочаровывать? Нам предстояло провести в пути около суток, делая кратковременные остановки на отдых. В городке Трофорс сменили извозчика и, плотно пообедав, продолжили путь. К вечеру следующего дня уже медленно поднимались в гору в направлении Мушеэна. Впереди не заметно признаков жилья, однако свежая лошадь бежала уверенно, видно, дорога ей хорошо знакома. Наконец из-за поворота показался большой дом на берегу ручья — наш пункт назначения. На крыше огромная шапка снега, из трубы поднимался дым, окна ярко освещены, суля усталым путникам тепло, горячий ужин и долгожданный сон. Каурый жеребец без понукания прибавил шаг, предвидя ночлег в конюшне и хорошую порцию овса. Добродушная хозяйка пансионата гостеприимно сообщила, что последний и единственно свободный номер словно нас дожидался. Уставшие и согревшиеся после ужина, мы предвкушали, как крепко уснем, закутавшись в теплые одеяла, как вдруг меня осенило — номер-то одноместный, а выбирать больше не из чего. Туристический сезон в разгаре. Впрочем, это не проблема. — Отдыхай спокойно, милая, — предложил я Эль, устраиваясь в кресле у окна. — Ничего страшного, к походным условиям мне не привыкать. Посмотрев на мои приготовления, девушка возмущенно спросила: — Ты что, собираешься так всю ночь просидеть? Полагаешь, я вольготно разлягусь на мягкой кровати при этом? — А разве есть другие варианты? — улыбнулся я заботливой «сестренке» и тут отметил, что она неудержимо краснеет. — Кровать достаточно широкая, мы вполне поместимся вдвоем, — сообщила она, слегка запнувшись и отчаянно смущаясь. — Обещаю не занимать много места. Я замер от неожиданности, пойманный в ловушку. По спине пронесся электрический разряд, выбросив в голову прилив жаркой крови. Вот дьявол! Как же я не предусмотрел такую вероятность?! Провести ночь рядом с самой желанной девушкой на свете. Чувствовать на лице ее сонное дыхание, наблюдать сквозь темноту, как трепещут ее ресницы, пока она смотрит красочные сны. Всем телом ощущать ее тепло и близость. Да это безумие какое-то! «Как же умопомрачительно заманчиво, но очень рискованно, — очнувшись, подал слабый голос рассудок. — В состоянии ли я совладать с собой и непреодолимыми желаниями? Хватит ли стойкости и силы воли, если лишь одна мысль о возможности находиться рядом лишает разума? Не забуду ли я все обещания и благоразумные помыслы, оказавшись с ней в одной постели? Она-то абсолютно искренна, в ее предложении нет ни намека на подоплеку и скрытый смысл. Хотя видно, что не уверена, допускают ли подобное приличия. Какая глупость!» Сильнейшим порывом было вырваться из комнаты, сбежать от ситуации, обернувшейся стальным капканом, грозящей перевернуть весь устоявшийся мир. Но как потом объяснить свое поведение Эль? Отвергнув ее, я нанесу девушке горькую обиду. Вряд ли она поймет настоящую причину моей трусости. Примет на свой счет, замкнется в стыде и будет страдать. Такие каникулы я уготовил самому дорогому созданию? Понимая, что иного выхода нет, я кивнул и медленно, будто на казнь, поднялся и направился к ней. Глава 2 ДЖОРИ Эль, как и обещала, скромно устроилась на краю кровати. Невинно улыбнувшись и пожелав мне спокойной ночи, умиротворенно закрыла глаза. Выключив свет, я осторожно улегся с другой стороны. Сцепив руки на груди, уставился в потолок, на котором плясали причудливые тени, вздохнул и попытался ни о чем не думать. Помогало слабо. Между нами оставалось некоторое пространство, но оно не спасало от ощутимого тепла и неповторимого аромата кожи моей девочки. Да что же это? Мы так часто были вместе. Я неоднократно держал ее в объятиях, танцуя, или приобнимал за плечи на прогулках. Мы согревались, прижавшись друг к другу в санях, но ни разу до этого во мне настолько не кипели похотливые демоны. — Джори, ты что, скрипишь зубами? — сонный голос Эль сообщил, что я до боли стиснул челюсти. — Прости, милая, — шепнул я, лихорадочно соображая, как пережить время, пока она не погрузится в глубокий сон. Собрав остатки самообладания, усилием отвлекая себя от почти болезненной пульсации в чреслах, я принялся мысленно составлять итоговый отчет для выступления на Совете. А чтобы нагрузить кипящий мозг еще больше, постарался делать это на испанском, которым владел ниже среднего, усложняя задачу. Прием сработал. Дыхание усталой странницы постепенно выравнивалось, дремота становилась глубже. Я надеялся, что с минуты на минуту получу возможность вернуться в спасительное кресло, а еще лучше — выбраться на свежий воздух, проветрить помутившийся рассудок. Но провидение словно поиздеваться решило, возвращая долги! Девушка, неосознанно поворочавшись, развернулась и сползла с подушки мне на грудь, уютно устроившись и (о, боги!) обвив тонкой ножкой мое бедро. Душная волна колкого пламени накрыла меня, вспыхивая необузданным желанием, а воспаленное сознание выбросило белый флаг, уступая место животному инстинкту. Последним усилием, чувствуя, как подо мной тлеет простыня, я скользнул с кровати и молнией унесся из комнаты. Да я просто сумасшедший идиот! Чем я думал вообще? Понимая, что взорвусь, если не решу проблему сию секунду, я не нашел иного, чем выскочить на крохотный балкон. С трудом распахнув заледеневшую дверь, одним прыжком я взлетел на укутанную белым покрывалом крышу отеля и, мгновенно сорвав одежду, рухнул в сугроб. Какое невероятное блаженство! Небо раскинуло звездный купол, скрипучий мороз, как заправский пожарный, тушил мои мучения, жар отступал. Некоторое время спустя, утихомирив разбуянившееся естество, я взглянул на себя со стороны. Важный господин, интеллигент, аристократ, словно роденовский «Мыслитель», задумчиво сидящий нагим задом на заснеженной черепице на краю земли! Зрелище — хоть увековечивай на живописных полотнах. Абсурд. Да что эта девчонка вообще со мной творит? Разве возможно такое безумное наваждение? Ради нее я, внезапно сорвавшись, уехал с бала в Тронхейме, хотя планировал найти себе партнершу на ту ночь. Как опрометчиво и безрассудно. Ни в коем случае нельзя пренебрегать шансом утолить плотский голод. Иначе в Норвегии не хватит снега, чтобы остужать мои порывы и сохранить возможность сдержать данное слово, не потеряв остатки чести. Как я наивен и глуп. Сила притяжения к любимой оказалась полной неожиданностью и огромным открытием на грани потрясения. А я-то полагал, что всегда уверенно владею ситуацией, и женщине не застать меня врасплох, что правила диктую я, и лишить меня головы неподвластно ни одной прелестнице. Что же, и слепец, бывает, прозревает. Извлекать необходимые уроки из насмешек судьбы мне всегда успешно удавалось, и эту ситуацию обуздаю. Как бы ни страдало тело, раздираемое недосягаемыми страстями, гораздо сильнее влекло сейчас обратно на злосчастную кровать к нежнейшим объятиям «сестренки»! Хотел чувствовать ее щеку на своем плече, ловить легкое дыхание, чтобы разметавшиеся локоны щекотали лицо, хотел ощущать ее присутствие каждой клеточкой организма, раздразненного настоящим наслаждением. Пусть и неполноценно, ущербно, пусть по-братски, но только так я желал проводить ночи всю оставшуюся вечность! Чертов мазохист. Когда снег подо мной протаял до самой крыши, практически заледенев, я покинул спасительное убежище, тем же путем вернувшись в комнату. Убедившись, что моя «проблема» тихо нежится в сновидениях, я надел сухой костюм и осторожно прилег рядом. До утра я не сомкнул глаз, больше не позволяя использовать себя в качестве подушки, аккуратно убирая руки эльфийки, ищущие меня даже во сне. Какое это чудо! Ее тянет ко мне даже в бессознательном состоянии, интуитивно, в этом нет сомнений. Осознание сего факта оказалось безумно приятным и сладостным. Но привыкать к этому следовало постепенно, не форсируя события. Я уже осознал, что моя хваленая выдержка готова, поджав хвост, унестись, поскуливая о полной капитуляции, перед этим невинным искусителем. На рассвете Эль распахнула ресницы, наши взгляды встретились, и она рассмеялась, заставив и меня улыбаться, хотя после ночных приключений мне вовсе не до смеха. Начинался новый день, призраки и наваждения рассеивались, нас ждала дорога.