— А ну, отвечай, мерзавка! — прошипел он, угрожающе нависая надо мной. — Мы можем продолжать по-хорошему, как начали, а можем по-плохому. Выбирай. — Я не знаю, о чем вы говорите! — в отчаянии выпалила я, поимая, что он не поверит, и сникла, ожидая самого худшего. — Я с удовольствием продолжу, но чуть позже. С минуты на минуту явится Анора, чтобы разрешить сомнения, — сообщил Оливер. — И, хотя все эти месяцы она была бесполезна, как и другие, сейчас задача ей дана более конкретная. Я приказал разузнать точно, кто ты и в чем твоя ценность. Так или иначе, правда от меня все равно не ускользнет. Кстати, твой «братец» устроил настоящий бедлам. Всю Францию на уши поднял, перерыл от катакомб до чердаков. Я «искренне» ему сочувствовал и «бросил все силы на твои поиски», особенно тщательно «зачистил» свидетелей в кафе, где нас могли видеть вдвоем, — он захохотал свистящим смехом. — Один вид острого отчаяния «друга» приводит меня в эмоциональный экстаз! Чего стоило сдерживаться, не передать словами. Он продолжал разговаривать сам с собой. Я не обращала внимания, бессильно свесив голову, и думала о Джори: «Каково ему пришлось за эти дни? Что он подумал, не найдя меня дома? Как переживает, и узнает ли когда-нибудь, что случилось на самом деле, или погибнет из-за меня? При последней встрече я даже не обняла его, глупо насупившись, лелея беспричинные обиды! А ведь нового шанса, вероятно, уже не будет». Слезы медленно катились по щекам, а я-то полагала, что они уже закончились. Упырь все бубнил под нос: — Долго она что-то. Закончить бы с тобой побыстрее, а то я даже поесть не успею, — тут он остановился, и приблизился. — Собственно, я же вполне могу перекусить тобой. Изверг схватил меня за волосы и впился в шею клыками. Боль обожгла горло, как уже однажды было, но в этот момент наслаждением прозвучал истошный вопль мучителя. Ядовитая жидкость разъедала его рот, он отпрыгнул и зашелся в приступе судорожного кашля, отплевываясь. Сил остановить кровь не хватало, и я чувствовала, как она теплой струйкой стекает на грудь. Зато я могла видеть, как захлебывается Оливер, держась за стенку. Жаль, но радоваться сил тоже не осталось. Глава 10 ДЖОРИ Вторая половина августа выдалась напряженной. Главная парижская ведьма мадам Летайа обвинила нашего собрата в жестоком убийстве двух своих сородичей и требовала отдать его на расправу, да еще и преференций их сообществу в ущерб вампирам в качестве компенсации. Толе, соответственно, был не прочь лично допросить смутьяна. Но, поскольку подозреваемым оказался мой сотрудник Ланс, меня не устраивал ни один из вариантов. Должно было взять расследование на себя. Дело вышло непростым, требующим немало сил и времени, но в итоге благополучно разрешилось, нам удалось доказать алиби. Более того, в ходе дознания обнаружился настоящий виновник — просочившийся в город охотник-одиночка. Поражаясь фантазии некоторых индивидов, я выяснил, что тот заделался подражателем. Прокусывая шеи клыками-имитаторами, он убивал ворожей с целью обострения и так неустойчивых межвидовых отношений. Не раскрути мы этот узел, могла вспыхнуть очередная бойня, которая привела бы к катастрофическим последствиям. По окончании мне еще и разнос в штабе пришлось учинить, чтобы обленившиеся коллеги внимательнее следили за городскими сводками и происшествиями. Наконец, изрядно соскучившись по своей девочке, я смог вернуться к личным делам. Но, рассудив, что являться к ней раздираемым плотским неудовлетворением, накопившимся за время работы, чревато большими проблемами, я отложил встречу до утра, и отдал предпочтение довольной Аноре. Любовница превзошла сама себя, проявляя чудеса изобретательности и постоянно желая продолжения. Мне это льстило, видно, что женщина тоже вожделела и ждала. До рассвета я вполне насытился ею, и ничто больше не отвлекало от насущного. Именно тогда я вдруг почувствовал первое смутное беспокойство, неясную тревогу и необходимость срочно увидеть Эль. Так как небо за окном уже светлело, на бешеной скорости понесся на левый берег Сены, разбрызгивая колесами дождевую воду на мостовой. В квартире тихо и пусто. Она решила спуститься в магазин до открытия? Может, товар поступил, и хозяин попросил заранее все подготовить? Усилием отгоняя поднимающийся страх, не теряя времени, я спрыгнул с балкона прямо перед витриной запертой овощной лавки. Неужели девчонка снова вздумала ослушаться и отправилась на ночную прогулку? Возможно ли, что я настолько в ней ошибался? «Но где бы она проводила время до рассвета? Не кавалера же завела», — отмел я ревнивую, показавшуюся бредовой, мысль. Я поднялся обратно, с каждой минутой все отчетливее осознавая, что случилась беда. Беглый осмотр помещения ничего не дал — дверь не взломана, никаких следов борьбы или присутствия посторонних. Вещи и драгоценности целы, документы и деньги на месте. Страшная реальность едва не придавила к земле, тисками сжав голову. Я едва не тронулся умом. Дальше действовал почти автоматически. Не имея права поддаваться панике и тратить впустую драгоценные минуты, я вернулся к автомобилю в тот момент, когда весело вышло солнце, заливая пробуждающиеся улицы. Отшатнувшись в тень, успев почувствовать неласковый обжигающий поцелуй светила на коже. Придется совершить рывок с перебежками до ближайшего входа в метро, пока не появились ранние прохожие. Заскочив по пути, чтобы немного остыть, в холл небольшого отеля, я воспользовался телефоном администратора. Отец уже проснулся и поднял трубку сам. Хорошо владея голосом, как ни в чем не бывало, я поинтересовался, не обещала ли Эль зайти сегодня. Глубоко разочарованный, выслушал отрицательный ответ. Ясно, что и в Бельвиле она не ночевала. Вторым звонком приказал дежурному вызвать всех работающих на нас оборотней и людей, незаменимых днем, пока вампиры ограниченны в передвижении. Вскоре, слегка дымясь, но не обращая внимания на быстро заживающие ожоги, я стремительно летел по катакомбам в направлении Штаба, строя одно предположение хуже другого. Собрав сотрудников, я потребовал отложить все дела и сосредоточиться на одном. Очень пригодилась бы помощь ведьм с их заклинанием поиска, но в свете недавних событий меня сейчас ни одна и на порог не пустит, в Барбесе вообще пока появляться чревато. А не ответная ли это месть подлых магесс? Летайа была весьма недовольна итогом расследования и не удовлетворилась словами соболезнования с нашей стороны. Если хоть волос с головы моей девочки упадет по их вине, чернокнижниц ждет такое адское пекло, какое и Салемские не видали! Не ограничиваясь своими людьми, я обратился к друзьям и знакомым, включая Катри, задействовал связи в полиции и жандармерии. Не напрасно я создавал сети, пронизывающие весь город. Теперь достаточно потянуть за ниточки, и огромный механизм пришел в действие. К тому же, многие знали девушку лично и симпатизировали ей, поэтому не только усердно помогали, но и выражали искреннее сочувствие. Невозможно, чтобы человек не оставил следов, но она словно растворилась в воздухе. Тщательно прорабатывались все возможные варианты выезда из Парижа и из страны, но все впустую. Подозрительных приезжих из-за океана в последние дни также выявлено не было. Часы утекали, вместе с ними и надежда найти Эль живой, а я не мог добиться хоть каких-то результатов. Никогда еще не испытывал подобного отчаяния. Это я виноват в произошедшем. Ослепленный похотью, бросил малышку одну без защиты. А если я опоздаю? Если отыщу ее слишком поздно, как смогу с этим жить? Как взгляну в глаза отцу или Мари? Как объясню им, чем занимался в ту ночь, когда был ей необходим? А себя я прощу? Если она погибнет, месть будет чудовищной, долгой и максимально жестокой. Кто бы ни оказался причастен, достану его, даже если полмира придется залить кровью. Вот только это уже будет бессмысленно. Не случалось в моей жизни событий страшнее, чем за эти двое суток. Больницы, морги, полицейские участки, все углы и подворотни, трущобы, чердаки и подвалы, склепы и заросли в парках, подземные лабиринты катакомб, канализации и свалки — все прочесано, но отчеты неутешительны. Я позабыл про сон и жажду. Ужасные мысли теснились в голове. Кошмарные картины вставали перед главами, мешая здравому рассудку. Время шло, а результат оставался нулевым, и круг подозреваемых никак не сужался. Вернее, их не было вовсе, если не считать априори Изначальных. Продолжая лихорадочно размышлять, я пытался анализировать. Обращаться ли за помощью к Гэбриэлу, или прямиком отправляться в Америку по душу его подлого брата? С другой стороны, если Эль у одного из Ксандрийских, как ее укрывательство сошло бы мне с рук безнаказанно? Вывод таков — она все еще в Париже. И если ее готовятся передать Дамианосу, то пока это не удалось. Вряд ли это кто-то влиятельный, иначе все бы стало известно Совету. Значит, злоумышленник — дилетант, причем действия его, скорее, спонтанные. Нужно припомнить, не проявлял ли кто повышенного интереса к эльфийке? Разве что Анора. Сегодня она долго досаждала напускным сочувствием, лицемерно изображая беспокойство о судьбе моей сестры. Сокрушалась, что не успела с ней сдружиться, и старалась вывести на задушевный разговор, задавая подозрительные вопросы о прошлом девочки. Безумец! Почему подозрительным это начало казаться только теперь? Как я сразу не принял во внимание это внезапное любопытство, отмахнувшись от дотошной пассии, как от назойливой мухи? Когда я усвою, что нельзя недооценивать женское коварство, а у многих прелестниц сердца лживые и черные в противовес ангельским личикам? Похоже, мерзавка не просто умелая любовница и начинающая актриса, но и строила козни за моей спиной. Но зачем, каков мотив?! Деньги? Положение? Месть за отказ от обращения? Нет, не вяжется. Не так давно она в Париже, чтобы в одиночку сплести целый заговор. За ней наверняка стоит кто-то весомее. А если ирландка опознала эльфийку? Она ведь в курсе вампиров и сидов, не зря утверждала, что верит легендам своей страны. Вдруг что-то вспомнила… Внутреннее чутье, словно стрелка компаса, указывало, что я не ошибаюсь. Да и надежда робко трепыхалась, ведь других зацепок нет. Окажись рыжая сейчас рядом, мгновенно разорвал бы ее, не задумываясь, такой оглушительной силы бешенство я испытал. Теперь важно не спугнуть гадину, иначе еще придется тратить время на ее поиски. Но если мои подозрения оправдаются, лично вырву информацию самыми жестокими методами, и память о Грайфсвальде меня не остановит. На закате я был у дома подозреваемой в тот момент, когда ирландка появилась на пороге. Сориентировавшись, преодолев неуемное желание свернуть ей шею, я отступил назад и почти слился со стеной. Кому, как ни мне, знать о презумпции невиновности. Из-за последних событий интуиция могла и подвести. А главное, Анора, вероятно, ведет меня прямо к своему подельнику, что значительно быстрее, чем выбивать из нее эти сведения. Судя по нервно оглядывающейся девице, спешащей по улице, я твердо убеждался, что на верном пути. Оставаясь незамеченным, двинулся следом. Тихий район, тесно застроенный невысокими старинными особняками, мне отлично знаком. В здании темного камня в конце тупика, где всегда наглухо задернуты плотные портьеры, я бывал неоднократно. Уже отчетливо понимая, куда торопится преследуемая, я почувствовал, как перехватывает дыхание и темнеет в глазах. Чаяния увидеть Эль живой таяли с прозрением и осознанием непростительной ошибки, тем самозабвенным самообманом, которым я жил долгие годы. Мое высокомерие погубило не меня, удар нанесен точно в цель. Я не позволил мерзавке подняться на крыльцо. Прижал к стене, придушив так, что та не могла издать ни звука, лишь сучила беспомощно ногами и, обезумев, читала выпученными глазами в моем взгляде приговор. — Эль у него? — дождавшись подтверждающего хрипа, я сжал ладонь, раздавив шейные позвонки как сухую ветку. Подхватив ключи, выпавшие из ослабевшей руки покойницы, я, разрываясь от клокочущего гнева, подумал, что спеться с англичанином Анора успела изрядно. Если моя девочка пострадала, то рыжая должна быть счастлива легкой смерти. Бесшумно проникнув в дом, я напряг органы чувств, интуитивно обходя вниманием верхние этажи. Вряд ли садист держит узницу в гостевых комнатах. О прозекторском кабинете я даже думать не хотел, начинали подкашиваться ноги, а паника могла стать фатальной. И тут тишину мрачного особняка прорезал приглушенный вопль — смесь боли и ярости. Это Оливер, и голос доносился снизу, из подвалов. Неужели отважная девочка оказала монстру сопротивление?! Она борется, не сдается, а я стою тут и рассуждаю, как распоследний идиот! Не теряя ни секунды, я ринулся в том направлении, позабыв, что при прямом столкновении с очень старым, сильным и опытным вампиром, хоть и имеющим внешность заштатного преподавателя, у меня нет шансов. Промелькнула подвальная лестница. Возможно, дверь была заперта, я этого не осознал. Отчаяние придало силы, в тот момент я прошел бы и сквозь стену. Вампирский взгляд успевал выхватить кадры происходящего: Эль, обмякшая в путах, струйка крови, казавшейся черной, стекала из окровавленного горла на грудь, глаза впалые, затравленные и обреченные. Кэмпбел корчился, задыхаясь и подвывая. Но реакция, инстинкт самосохранения и многовековой опыт не подвели его, и хирург, вскинувшись, бросился мне наперерез. Весь гнев, всепоглощающую лютую ненависть, а еще мучительный страх, не отпускавший последние три дня, я вложил в единый удар в грудину врага. Брызнули алые капли, и вырванная сердечная мышца по инерции продолжила судорожно сжиматься в моем кулаке. Бывший «друг» еще мгновение стоял в немом недоумении, а потом рухнул на пол. Отвратительно чавкнув, поганое сердце шлепнулось рядом. Символично, что кровопийца окончил мерзейшее существование там же, где замучил бесчисленное количество несчастных жертв. Вскоре, бережно прижимая дрожащую малышку, я несся подальше от этого места, где даже воздух пропитан тяжким запахом смерти. Бедняжка молча крепко вцепилась в мой пиджак, словно боясь, что я ее уроню. Бегло оценив ее состояние, к огромному облегчению я удостоверился, что, несмотря на обезвоживание, эмоциональное и физическое истощение, она цела. Мне же невероятно повезло, что ее кровь ослабила предателя, иначе все закончилось бы куда трагичней. Дома, осторожно устроив девушку у себя на коленях и придерживая за плечи, я прокусил вену на запястье и прижал к ее губам. Верное средство должно помочь, вскоре Эль будет в полном порядке. Она протестующе замычала, но послушно сделала глоток, после чего задремала, не выпуская из сжатых кулачков лацкан моего пиджака. Кровотечение остановилось, но рана не спешила затягиваться. Очень странно, но я не заметил никакого целебного действия вампирской крови. Надежды на ее скорее восстановление растаяли с мыслью, что на этот раз эльфийская сущность играла нам во вред. Попытка уложить ее в постель оказалась безрезультатной, даже сквозь сон девушка продолжала за меня цепляться. Ограничившись тем, что осторожно обтер ей лицо, шею и открытую часть груди от грязи и засохшей крови, я устроился на кровати рядом. Очевидно, сказались трое бессонных суток, жесткое терзание и обессиливающий ужас. Безмерно счастливый, что она жива и наконец-то со мной, а вопреки всему мы победили, я тоже задремал, прижавшись к малышке. Когда проснулся, близился рассвет. Эль по-прежнему крепко спала, тихо постанывая. С трудом удалось аккуратно разжать ей пальцы и выбраться из кровати. Я еще раз внимательно осмотрел девушку. Она выглядела все такой же — истощенной, оголодавшей и слабой. Необходимо срочно восстанавливать ее силы. На кухне я не нашел ничего пригодного, кроме безнадежно засохшего багета, поэтому ограничился тем, что заварил свежий сладкий чай. Ожидая пробуждения девушки, я присел рядом. Мысленно с горечью прокручивал минувшие события и скрипел зубами от злости на себя, подсчитывая количество совершенных ошибок. Резко вздрогнув, Эль проснулась. Во взгляде дикий панический ужас, словно она все еще находилась в жутком подвале. Я коснулся ее щеки кончиками пальцев, а она, лихорадочно сжав мою рубашку дрожащими ладонями, облегченно вздохнув, вновь погрузилась в дремоту. Как ни жаль, но придется ее разбудить: — Эль, просыпайся, пожалуйста. Слышишь, меня? Она слабо кивнула. — Пожалуйста, милая, тебе нужно попить. Я помог ей сесть, уговорил сделать несколько глотков чая, после чего веки ее сомкнулись, и она начала впадать в забытье. Этого нельзя допускать, нужно привести ее в порядок. — Родная моя, не засыпай. Тебе следует принять душ, и сразу станет легче. Не открывая глаз, она молча помотала головой. Что же делать? Я бы сам отнес ее в ванну, налил воду и искупал, как ребенка. Уверен, в ее нынешнем состоянии никакие дурные мысли меня не посетили бы. Да вот только, боюсь, потом она серьезно обидится, а я и так бесконечно виноват перед ней. Подлец Оливер знал свое дело, она не может отойти от шока. Придется воспользоваться ее добрым сердцем: — Эль, я тоже три дня ничего не ел. Скоро взойдет солнце, и я не смогу выйти. Ты хочешь, чтобы я иссох? Я не лукавил. Голодные спазмы и жажда ощутимо досаждали. Аргумент подействовал. Она наконец-то усилием разжала руки, затравленно озираясь. Похоже, мое присутствие ей сейчас важнее других нужд, но мои потребности она проигнорировать не могла. — Девочка моя, я вернусь очень быстро. Пока ты купаешься, я выпью крови и куплю продукты, обязательно принесу тебе чего-нибудь вкусненького. Договорились? — Ты больше не исчезнешь? Обещаешь? — еле слышно с трудом произнесла она. — Обещаю, ты даже не заметишь моего отсутствия. Я отнес ее в ванную и умчался на улицу. Отыскав раннего прохожего, я утолил жажду. Из ближайшей телефонной будки дал необходимые указания Маркосу. Потом, легко сбив замок, проник в магазин, где подрабатывала Эль. Оставив на прилавке деньги, наполнил корзину. Еще в подъезде я услышал сдавленные рыдания, резанувшие по сердцу. Влетев в квартиру, застал бедняжку безутешно плачущей на диване. Я подхватил ее и, прижимая к груди, безуспешно попытался успокоить. Но ее словно прорвало, и вместе со слезами слова лились потоком. Весь ужас прошедших дней, всю боль, бесконечный страх ей требовалось выплеснуть. Она захлебывалась слезами, сотрясалась от рыданий, но не могла остановиться. Вглядываясь в глаза, полные отчаяния, я старался понять и прочувствовать, прожить это вместе с ней. Как бы ни было ей сейчас тяжело, безумно радовало, что гнилой упырь лишь напугал ее, ведь я в курсе, что происходило с несчастными, попавшими в его когти. Наконец она затихла, забывшись спасительным сном. Вот только я не находил покоя. Совесть непривычно разъедала душу. Какой же я самоуверенный глупец! Бахвалился интуицией и опытом, а меня обвели вокруг пальца, как младенца. Я тщательно отстранялся от эльфийки, ограждая ее от постороннего интереса, переключившись на дешевую подлую актрису, а в итоге, наоборот, сделал мою девочку объектом всеобщего внимания. Впрочем, может, это не так плохо. Прятать лучше у всех на виду. Ведь то, что не скрывается, как правило, никто и не замечает. Выспавшись, Эль была уже в лучшей форме, даже появились аппетит и румянец, но отпускать меня хотя бы ненадолго она категорически отказывалась. Значит, я буду рядом, сколько потребуется, остальное подождет.