— Только представь, какой вид открывается сверху, скорее всего, просто невероятный… Проследив за ее взглядом, я пришла в восторг от поданной идеи и сама не заметила, как вскочила на ноги. Словно что-то подстегнуло, разжигая безумство. — Пойдем быстрее! Мне едва удавалось сдержать себя, чтобы мгновенно не оказаться у основания башни между ее опорами. Подруга ничего не успела сообразить, растерянно оглядываясь. Здравый смысл не имеет никаких шансов, когда появляются авантюрные мысли, удержаться от которых вряд ли удастся. — Не побоишься? — уточнила я на всякий случай, наверное, подсознательно давая Эль возможность меня остановить. Если бы! Она поняла с полуслова, глаза загорелись в предвкушении, она только головой мотнула. Попросив девушку обхватить меня сзади за шею и держаться как можно крепче, я, подобрав юбку, стала быстро карабкаться прямо по ажурной поверхности, посмеиваясь про себя: «Видела бы меня сейчас гувернантка или воспитательницы пансиона!» Не прошло и минуты, как мы, миновав три площадки, оказались над куполом маяка на самом верхнем уровне, и мысли разом покинули меня. Отважная спутница не издала ни звука, только взгляд застыл, то ли от восторга, то ли от страха. Возникло ощущение, что мы стоим на «крыше мира», а может, летим наравне с птицами. Париж лежал у наших ног! Отсюда он казался живым — огромным мифическим существом, окутанным особой притягательной магией. Эльфийка не ошиблась, это невероятное зрелище! Дух захватывало от восторга, а от волнения бегали мурашки. От вида ночного города, простирающегося на много миль, побледнели все предыдущие впечатления. Мы взирали на россыпи переливающихся огней с высоты трехсот метров, бесстрашно устроившись на перилах. Двенадцатью сверкающими лучами расходились улицы от Триумфальной арки на площади Звезды. Эль, как и я, замерла, пораженная открывшейся панорамой. Только ради этого стоило пересечь Атлантику. Как же скучна и бессмысленна была моя жизнь до сих пор, лишенная столь ярких и сочных эмоций! С трудом мы вынудили себя оторваться от фантастического зрелища, когда небо над горизонтом начало светлеть. И только опасение быть замеченными заставило спуститься с «небес» на землю. Утренняя пробуждающаяся столица тоже несла в себе особое очарование. Но от переизбытка впечатлений в отель мы возвращались, нигде не задерживаясь и почти ничего не замечая, притихшие, погруженные в раздумья. Следующие несколько дней мы, оставляя лишь немного времени на сон, без устали бродили по центру города. Париж при свете дня представал не менее прекрасным, чем ночью. В лучах весеннего солнца Сена отливала бирюзой, а от брызг фонтанов на площадях переливалась радуга. Вернувшись вновь к статной стальной красавице, мы со смехом выяснили, что попасть наверх можно было и простым путем, так как днем все желающие, пройдя через кассу, могли подняться на любую из трех смотровых площадок. Мы стремились к новым впечатлениям, поэтому повторный визит на Эйфелеву башню отложили напоследок. Мой французский далек от совершенства, но пришлось изрядно поднапрячься, вспомнить все, чему учили в пансионе, ведь любознательная подруга буквально засыпала меня вопросами, искренне сетуя на свое незнание языка. Вскоре мы напрочь позабыли про недавние планы и направление к туманному Альбиону, с головой погрузившись в знакомство с поистине самым прекрасным городом на свете. А он не только не переставал удивлять и поражать, но словно в насмешку открывал все новые и новые грани. Решающим и переломным стал день, когда судьба привела нас в расположенный на склоне холма Сент-Женевьев Латинский квартал, еще в дремучее средневековье выросший вокруг старинного университета. Округ Пантеон на левом берегу Сены — один из самых древних районов Парижа, пропитанный духом живой истории. Над ним возвышался величественный купол Пантеона, похожего на древнегреческий храм — усыпальницы выдающихся деятелей Франции. Здесь мирно уживались и маленькие особнячки, и студенческие кампусы, и частные квартиры в двух- или трехэтажных домах. И конечно же, множество разнообразных кафе, уютных ресторанов, кабаре, художественных студий, дорогих магазинов и дешевых лавок, в том числе букинистических, где книги можно приобрести за один-два сантима. Винные погребки, кондитерские, пекарни, симпатичные кривые улочки, а также многочисленные достопримечательности, такие как Музей средневековья и церковь Сен-Северин — все это Латинский квартал. Здесь же находился великолепный парк — всемирно знаменитый Люксембургский сад — потрясающе красивое и любимейшее место отдыха парижан. Эль пребывала в восторге, уверяя, что нигде ранее ей не дышалось так легко и свободно, взахлеб объясняла, что здесь удивительно сочетается рукотворное и созданное природой. Я слушала, улыбаясь, понимая, что ее эльфийское восприятие сильно отличается от моего, и искренне радовалась за расцветающую на глазах подругу. Расположившись в кафе неподалеку, мы обменивались впечатлениями. — Как же мы решимся уехать отсюда? — задумчиво произнесла подруга, неторопливо помешивая кофе в маленькой чашечке. Она озвучила вопрос, который и я себе задавала в последнее время довольно часто, видя, как счастлива она, просыпаясь по утрам, и как светится, открывая невероятный мир вокруг. Да и самой мне вовсе не хотелось менять этот нарядный город, словно вкуснейший праздничный торт в кондитерской напротив отеля на чопорный мрачноватый Лондон. — Эль, а ты знаешь, что в Сорбонне, в отличие от британских колледжей, практически нет ограничений для женщин? — я добавила решающий аргумент, ясно осознавая, что отныне наши сердца принадлежат французской столице. ЭЛЬ Эйфория, переполнявшая душу с каждым вздохом, — так можно описать мое состояние, начиная с первого мгновения, проведенного в этом городе. Если Мэри права, и возможность остаться в Париже существует, не представляю, о чем еще мечтать?! Возбужденные внезапно пришедшим решением, мы долго обсуждали варианты, было сладостно страшно в корне изменить свою жизнь и будущее. Я не знаю французского, но подруга уверяла, что при доле упорства и усердия с ее помощью я все одолею. Я верила ей, уж если Тирону против желания удалось вбить в меня сложнейший эльфийский, то неужели, взявшись за дело добровольно, я столкнусь с трудностями? Французская речь звучала очень необычно, с мелодичным журчанием и переливами. Красивый язык ласкал слух, не зря его называли языком любви и дружбы. А какими изысканными и утонченными выглядели женщины! Как выгодно отличалась яркая европейская мода от невзрачных безвкусных фабричных платьев большинства моих соотечественниц. Да и «гангстерский стиль» Чикаго выглядел вульгарно и вызывающе по сравнению с элегантной одеждой парижанок. Даже огромные ревущие американские машины в моих глазах уступали аккуратным, но солидным французским автомобилям. Как и чашечка кофе с нежнейшими круассанами на завтрак неожиданно стала куда предпочтительнее яичницы с беконом. Знакомство с желанной Сорбонной повергло меня в священный трепет, вновь заставляя усомниться в своих силах. Главное историческое здание храма науки, расположенное в бывшей часовне святой Урсулы, как и остальные корпуса, впечатляли грандиозностью и величием, вынуждая нервничать каждый раз, когда мы проходили мимо. Неужели и для меня однажды откроются эти двери и тайны знаний, манящие с неудержимой силой, отчего даже безумство нашей затеи казалось правильным решением? Вспоминая прошлое, я осознавала, что даже в самых безрассудных фантазиях, за которыми пряталась от охотничьей реальности, мои мечты не простирались дальше обычного колледжа или училища. Тогда и это ощущалось несбыточным. Обрушившаяся внезапно перспектива пугала до дрожи, но и манила неудержимо. Однако мало одного желания. Вставало множество других препятствий, на которые Мэри неизменно отвечала убежденным оптимизмом: — Эль, мы вырвались из кольца сильнейших врагов, пересекли Атлантику! Неужели для тебя еще осталось что-то невозможное? Главное — это вера в лучшее. Пусть сперва придется пойти не самым честным путем, пока не восстановим документы, но что останавливает нас после? Глава 2 МЭРИ Вопреки уверенным заявлениям, что для нас нет ничего невозможного, я столкнулась с препятствиями, обойти которые оказалось весьма непросто. Порой опускались руки, и иссякало терпение. Прежде всего, Эль едва с ума меня не свела, категорически отвергая финансовую помощь. Никакие доводы не возымели действия на упрямую девчонку, считающую неприемлемым брать деньги у другого человека, даже у друга, чем изрядно меня обижала. Я понимала, что ей неудобно находиться в зависимом положении. Единственным компромиссом стала договоренность, по которой она обещала вернуть все, что примет, как только начнет зарабатывать. Что же, спорить с упрямицей бесполезно, по крайней мере, у нее будет возможность спокойно учиться. Необходимость оформления покупки квартиры на ее имя тоже воспринялась в штыки, но тут у меня нашелся беспроигрышный аргумент. Для нашей безопасности владельцем должен считаться живой человек, что исключало доступ незваным гостям-кровопийцам. С этим вредина поспорить не смогла, и вопрос закрылся. Зато мы единогласно сошлись во мнении, что больше всего нам подходит прекрасный Латинский квартал. Помимо других несомненных преимуществ, главное — университет буквально в нескольких шагах. Все складывалось как нельзя лучше. Посмотрев несколько вариантов, мы выбрали небольшую частично меблированную квартиру с удобной кухней-столовой в старинном трехэтажном доме на улице Шампольон неподалеку от бульвара Сен-Мишель. Уверенная, что быстро разберусь с финансами, я убедила владельца жилья поверить, что документы у нас в полном порядке. Небольшого аванса хватило, чтобы милый пожилой джентльмен предоставил отсрочку на две недели, позволив вселиться в любое время. В Америке большинство банковских структур и крупные государственные организации защищены от вампирского внушения вербеной, добавляемой в воду. Охотничьи гильдии контролируют безопасность важных объектов, иначе страна давно была бы разорена. Я предполагала, что и в Париже дело обстоит подобным образом, в чем и убедилась очень скоро, аккуратно попытавшись применить свои способности к одному из служащих. Увы, собственные счета мне недоступны. А чтобы сделать необходимые бумаги, нужны деньги, и наверняка немалые. Замкнутый круг. Я оказалась в тупике. Труднее всего было признаться в затруднениях Эль. Ведь это я дала девушке надежду, уговорила поверить в реальность сказки. Я видела, с каким рвением она взялась за учебу, горя желанием поскорее осуществить мечту. Не успели мы обустроиться в новом доме, как она просила помочь найти учителя французского, и вскоре обзавелась частным преподавателем — профессором-лингвистом, вышедшим на пенсию и готовым посвятить абитуриентке свободное время за умеренную плату. Окрыленная удачей, подруга пребывала в состоянии восторженного возбуждения. Разве могла я разрушить ее новый мир признанием, что переоценила свои силы? Хорошо, что Эль, погрузившись в занятия с энергичным педагогом месье Бушаром, практически перестала замечать что-либо вокруг. Появилась возможность спокойно обдумать сложившуюся ситуацию, не рискуя раскрыть карты и разочаровать увлекшуюся девушку. Единственным логичным выходом оставалось начать с поддельных паспортов, после чего я решу вопрос с деньгами. Но и тут не обошлось без трудностей и неприятных сюрпризов. Проще всего, как ни странно, оказалось найти «специалиста». Резонно рассудив, что мигранты предпочитают, как и везде, дешевые городские окраины, и, конечно, среди них немало нелегальных, и кто, как не они, могли подсказать нужный адрес? Побродив по окрестностям трущоб, воочию увидев изнанку блистательного Парижа, я осторожно навела справки, и к вечеру следующего дня получила необходимую информацию. В маленькой пыльной конторе без вывески невысокий мужчина неприметной наружности, назвавшийся Орфеем, не стал задавать лишних вопросов. Вот только сумма, которую он запросил за услуги, была просто запредельной. Того, что у нас оставалось, не хватало даже на аванс. Судя по тому, как хищно блестели цепкие глаза проходимца, все дело в его жадности и моем платежеспособном виде. Раздраженно поняв, как сглупила, но не желая возвращаться ни с чем, я решила, что совесть не будет мучить, если обману наглеца и прибегла к внушению. На мгновение во взгляде дельца мелькнуло разочарование, и даже злость, заставив напрячься. Но он без возражений согласился принять заказ, и я подумала, что мне показалось. Забрать готовые документы мне предложили через два дня по другому адресу, оправдывая подобные меры конспирацией. Не найдя в его словах подвоха, я удовлетворенно отправилась домой. Дав телеграмму в Мемфис мистеру Финкелю, который много лет был моим поверенным и вел все фамильные дела, чтобы уведомить о своем новом местонахождении, к сожалению, я убедилась, что везение закончилось. Оказывается, занятая личными проблемами и страданиями из-за Марко, я совершенно упустила из виду положение в Гринвуде. Помощник мистера Финкеля сообщил, что двоюродная тетя миссис Эмилия Старк, много лет владеющая имуществом Санторо от моего имени, скончалась четыре месяца назад, и вновь остро стоит вопрос о наследстве. Сам же поверенный серьезно заболел и находится в госпитале в тяжелом состоянии. Понимая всю безвыходность обстоятельств, я с тоской и горечью признала, что мои парижские каникулы закончились, а надежды на обретение нового дома отодвинулись. Хоть и временно, но придется вернуться в Америку, разобраться с семейными делами. И как сообщить это Эль? До получения документов я решила отложить грустную новость и не портить подруге настроение. Благо эльфийка с головой ушла в занятия, стараясь как можно быстрее овладеть азами французского. Очень кстати, ведь скоро меня не будет рядом, а она сможет хоть как-то объясняться с окружающими. Впереди образовалось два совершенно свободных дня. Следовало бы чудесно провести их, продолжая знакомство с Парижем, но предстоящая разлука не располагала к веселью. Однако я благоразумно решила выбраться из квартиры, потому что происходящее в гостиной окончательно выводило из себя. Я чувствовала, что вот-вот не выдержу и ворвусь туда, чтобы искусать требовательного профессора. Складывалось впечатление, что он буквально вдалбливает знания в бедную девушку. Осматривать красоты Лувра и Версаля в одиночестве оказалось совсем не так весело и интересно, как с подругой. Просто поразительно, я так сильно успела к ней привязаться. Впрочем, неудивительно, Эль невероятно светлое и замечательное существо. Скорей бы управиться с делами и вернуться, ведь теперь я точно уверена — меня будут ждать. Чудесное ласковое чувство согревало израненную душу. В назначенное время такси привезло меня в таинственный район на правобережье Сены, многие дома в котором сохранились еще со времен мрачного средневековья. Я снова убедилась, что водители в Париже весьма словоохотливы. В этот раз узнала, что непрестижную нижнюю часть Бельвильского холма после Великой войны облюбовали мигранты — греки, армяне, поляки, евреи, а также выходцы из колоний и Восточной Европы, попортив репутацию некогда пасторальному предместью. Проход между домами местами здесь настолько сужался, что автомобиль рисковал намертво застрять. Поэтому по узкому мощеному проулку я пешком подошла к убогому притону, который, как подсказал подвыпивший прохожий, и был искомым кабаком, с непритязательным названием «У Жерара». Через омерзительно грязный зал, в котором со всех сторон липли неприятные взгляды, хозяин молча провел меня на кухню, и далее, пройдя через подсобные помещения, постучал в неприметную дверь. Комната, в которую я попала, разительно отличалась от предыдущих. Это был внушительных размеров кабинет с массивным рабочим столом и удобными венскими стульями, озаряемый мягким светом бронзовых светильников. Только картины на стенах несколько легкомысленного содержания, да пара широких, очень дорогих и мягких на вид диванов разбавляли солидный интерьер. Навстречу поднялся высокий импозантный молодой мужчина. Черные как смоль волосы, небрежно уложены, что на удивление не портило образ, а добавляло шарма. Своеобразный вызов канонам. Оказывается, светский лоск может не ограничиваться прилизанным пробором, привычным для модников и интеллигентов. Признаюсь, незнакомец располагал к себе мгновенно. Открытый взгляд угольно-черных глаз, мужская уверенная грация, наполненная силой, идеально сидящий тёмно-синий костюм. Улыбка не просто вежливая, а по-настоящему приветливая. К тому же, не чужд старомодных манер: галантно поцеловав мою руку, он проводил к креслу, предлагая присаживаться. Что я тут делаю? Кажется, все же, ошиблась адресом. Уж на криминальный элемент этот джентльмен точно не похож. — Джорджес Ансело, можно просто Джори, — представился хозяин кабинета. — Полагаю, вы — мадемуазель Мари Санторо? — с лукавой усмешкой поинтересовался он, произнеся мое имя на французский манер с грассирующе-бархатными интонациями, при этом в его выразительных глазах выплясывали бесы. От его голоса — плавного, с легкой, едва уловимой хрипотцой, — стало как-то неожиданно тепло в животе. С трудом удалось сосредоточиться, встряхнув головой, чтобы избавиться от одурманивающего наваждения. Судя по тому, что меня ждали, неприметный заправила, давший этот адрес, не обманывал клиентов. Повеселев, я тоже улыбнулась обаятельному господину, совершенно не походившему на давешнего коллегу: — Вы правы, месье, очень рада познакомиться. «Что с тобой, Мэри? Прекрати разглядывать его аристократический профиль и, скорее всего, очень глупо улыбаться!» — тщетно взывало благоразумие. Несомненно, я не встречала в жизни более привлекательного мужчину. Излучаемое им обаяние заставляло расслабиться и позабыть обо всем на свете. Пока я молчала, продолжая беззастенчиво его изучать, француз взмахом головы поправил упавшие на благородный лоб волосы и произнес: — Признаюсь, вы меня заинтриговали, Мари. Я никогда не вмешиваюсь в дела клиентов, но не могу не поинтересоваться, как случилось, что такая очаровательная мадемуазель оказалась в затруднительной ситуации? Обычно приезжие, желающие остаться в Париже, просят изготовить французские паспорта. К тому же, вы не похожи на эмигрантку. Я страстно люблю всяческие тайны! Не удовлетворите ли хоть малую толику моего любопытства? Я растерялась от такого неожиданного прямого вопроса. Придумать легенду не сообразила, а ведь и правда, мой заказ смотрится подозрительно. Эль, конечно, удобней стать француженкой, а вот себе пришлось восстанавливать американские документы. Пока я лихорадочно соображала, отметая версии с нападением грабителей, потерей багажа, даже преследованием полиции, собеседник загадочно улыбался, явно проницательно отмечая на моем лице затруднения. — Впрочем, не все ли равно, верно? Не отвечайте, — снова лучезарно улыбнулся он, наливая в бокал шампанское и с полупоклоном протягивая мне. — В красавицах непременно должна быть загадка. Не стану я развеивать ваш необычайно привлекательный таинственный образ. У меня буквально камень с плеч упал от облегчения. Я посмотрела на господина Ансело с огромной признательностью, замечая в себе удивительные метаморфозы. В ушах шумело, ноги слабели, а в душе звенели веселые колокольчики. Что за чудеса происходят со мной в обществе этого человека? Необходимо взять себя в руки и вспомнить, зачем явилась. — Месье, я все же хотела бы получить заказ, — напомнила я и тут же спохватилась. Мне же нечем расплатиться! Я была уверена, что встречу здесь того же знакомого Орфея и, получив желаемое, верну ему долг позже. Но никак не ожидала, что придется признаваться в подобном стыде этому безупречному господину. Хотелось провалиться сквозь землю, или чтобы небо обрушилось, только бы не видеть этих пронзительных глаз. Чувствуя, что щеки начинают пылать, я лихорадочно пыталась найти достойный выход. Похоже, без внушения вновь не обойтись. — Разумеется, Мари, — спокойно ответил француз, доставая из секретера запечатанный пакет. — Ваши бумаги в полном порядке и очень высокого качества, как и было обещано моим коллегой. Я глубоко вздохнула и, стараясь затолкать стыд поглубже, приготовилась применить спасительную способность, но в этот момент Джори поднялся, и, обойдя стол, остановился рядом, глядя сверху вниз. — Я догадываюсь, о чем вы думаете, мадемуазель, — он продолжал излучать радушие, — но, заверяю, это не поможет. Более того, внушение не подействовало и на господина Орфея, он лишь притворился, что в вашей власти. Время от времени ему приходится делать подобное, после чего это становится известно мне. В мозгу словно взорвалась бомба, настолько эти слова застали меня врасплох. Я выдала себя! Так вот почему реакция того жулика была необычной, а я-то глупая, такая беспечная, ничему меня жизнь не учит! Кто же они? Если охотники, то почему не нападают? Вскочив, роняя стул, я приняла угрожающе-оборонительную позу. Оппонент остался на месте все так же расслаблено облокотившись на стол и насмешливо глядел на меня.