Окинув взглядом пещеру, я заметила, что остальные не отделались так легко. На одной щеке Данте темнел синяк, а Локи хромал так, будто довольно сильно повредил ногу или бедро. Джина наполовину поддерживала его, хотя сама выглядела так, будто побывала в рукопашной драке, а потом пробежала через пылевую бурю. Её нос, кажется, был сломан, и как минимум под одним глазом образовался синяк. Все они выглядели бледными, измотанными, обескураженными и напуганными. Все они таращились на нас с Ревиком так, будто вообще нас не знали. Затем прихромала фигура, которую я узнала. Мэйгар вскрикнул. Он побежал к ней ещё до того, как я осмыслила, насколько плохо она выглядела. Анжелина почти ввалилась в пещеру, поддерживая одну руку другой. Глубокая открытая рана рассекала её шею и плечо с одной стороны. Та рука, которую она поддерживала, была обернута чем-то вроде рубашки. Что бы там ни было, оно полностью пропиталось кровью. Более того, она с головы до пят была покрыта кровью. Кровь пропитала её одежду и стекала по брюкам. Кровь была даже на обуви и на лице, покрытом красной пылью. Мэйгар обнял её за талию, быстро тараторя на прекси. Большая часть сводилась к матерным словам, но произнесённым тихим перепуганным голосом, от которого по моему свету пробежала искра боли. Я осознала, возможно, впервые — он влюблён в мою подругу. Сын моего мужа влюблён в Анжелину. Я зашагала к ним ещё до того, как поняла, что именно собираюсь сделать. Проходя мимо, я слышала, как люди и видящие обмениваются словами, но осознавала их лишь более далёкими, отрешёнными частями своего света. — …изолировали верхние этажи тем звуковым зарядом… — …едва успели убраться оттуда вовремя… — …потеряли как минимум дюжину человек при первом проникновении, затем… — …копатели пробились в трёх разных местах… — …солдаты Миферов, прикрываемые телекинетиками… Я отложила большую часть услышанного на потом. Пока что я сосредоточилась на Мэйгаре и Анжелине. Мэйгар помог ей сесть на один из каменных уступов с краю помещения. Теперь они разговаривали друг с другом, и слёзы катились по их лицам, пока он раз за разом целовал её. Обычно я бы поколебалась подходить в такой момент, но сейчас почти не обратила внимание на то, чему я могла помешать. Вместо этого я подошла прямиком к ним и присела на корточки перед Анжелиной. Вся эта кровь обеспокоила меня. — Можно мне посмотреть? — спросила я, показав на её руку. Она посмотрела на меня. Как только наши взгляды встретились, я поняла, что она в шоке. Должно быть, Мэйгар тоже это заметил; он вливал в неё свет, согревал своим aleimi и руками, аккуратно ощупывал, ища сломанные кости. После долгой паузы Анжелина кивнула в ответ на мой вопрос. Судя по выражению её лица, она могла и не понять меня. Она могла вообще не узнать меня. Действуя медленно и осторожно, я аккуратно взяла её руку с коленей. Полностью отведя её от живота и бока, я начала разматывать окровавленную тряпку. Я чувствовала, что Мэйгар наблюдает за мной, поначалу как будто не соображая, что я делаю. Затем страх и напряжение в его свете расцвели в настоящий ужас, от которого его голос задрожал. — Элли, — сказал он. — А тебе точно стоит это делать? — Всё хорошо, — заверила я его. Не знаю, почему я так сказала. Ещё меньше я понимала, почему сама верила в это. Спустя ещё несколько секунд я полностью убрала промокшую липкую тряпку с её руки и ладони. Я не дотрагивалась до давящей повязки-жгута на верхней части руки, почти у плеча. Похоже, кто-то использовал обычный ремень для брюк. После быстрого сканирования я осознала, что надо оставить его там, иначе она умрёт за считанные минуты, если не за секунды. Тот, кто наложил этот жгут, спас её жизнь. — Балидор, — произнес Мэйгар. — Анжи сказала, что это сделал Балидор. Своим ремнём. Кивнув, я сосредоточилась на её руке. Она была полностью разорвана, начиная от предплечья и заканчивая аж бицепсом. Мышцы и кости где-то отсутствовали, где-то виднелись, лишённые плоти и кожи. На этой руке у неё не осталось пальцев, кроме большого. Всюду вокруг себя я слышала, как наблюдающие за нами люди и видящие резко втягивают вдохи, и от них исходят тревога и ужас. — Кто это сделал? — спросила я. Мой голос прозвучал странно спокойным. — Ищейки видящих. Гибридные животные-машины, — Балидор заговорил позади меня, и его голос звучал мрачно. — Элли. Надо, чтобы на это взглянули медики. Кенси и Морек уже идут сюда. Им нужно сначала позаботиться о нескольких более серьёзных случаях, но они шли прямо за нами. — Более серьёзных случаях? — в голосе Мэйгара отразился его страх. — Gaos d’lanlente… она потеряла половину всей своей крови, бл*дь! Но я едва слышала его. Я уже приступила к работе. Я обратилась к той части своих aleimi-структур, которыми редко пользовалась в этой жизни, но Ревик годами твердил мне, что они развиты сильнее, чем я осознавала. По его словам, они развиты намного сильнее, чем его аналогичные структуры, вопреки его выучке. Теперь я скользнула в ту самую часть себя. Я сделала это без раздумий, без какого-то осознанного плана. Слегка манипулируя структурами над моей головой, я нацелила их на то, что осталось от руки Анжелины. Я нежно притягивала свет сверху — бледно-сиреневую частоту, которую я как-то узнавала и понимала, что она подходит для этих структур, хотя ни того, ни другого не знала сознательно. Этот свет потёк из того высокого тихого пространства, затопив моё тело, скользнув через мою голову, шею и конечности, выходя через пальцы. Когда свет начал напитывать её руку, она испуганно ахнула, отдёрнув руку. — Всё хорошо, — сказала я ей, поднимая глаза и удерживая её взгляд. — Всё хорошо, Анж. Я обещаю. Вливая в неё свой свет, я продолжала смотреть ей в лицо, уравновешивая её. — Всё хорошо, Анжи, — мягко повторила я. — Я могу помочь. Позволь мне помочь. Я осознала, что мои радужки светятся, только когда увидела их отражение в её глазах. Ободряюще улыбнувшись, я влила в неё ещё больше сиреневого света, так много, что едва видела её саму сквозь всё это. — Постарайся расслабиться, ладно? У тебя шок. После небольшой паузы Анжелина кивнула. Мгновение спустя напряжение в её глазах слегка ослабло, словно она запоздало осмыслила мои слова… а может, дело в том сиреневом свете. Я сосредоточилась обратно на её руке. Опять-таки, не знаю, как я это сделала. Я определённо не смогла бы описать процесс кому-то другому. Мой свет метнулся как живое существо, ощупывая её руку. Через этот свет я увидела карту того, из чего она состояла — чего не хватало, и как всё должно работать. Я ничего не могла поделать с отсутствующими пальцами, но нашла разорванные вены и восстановила их, вливая в них ещё больше света, чтобы зарастить их и сохранить кровь в ней. Я смотрела, как клетки реагируют на сиреневый свет, медленно, но верно соединяются, сплетаются воедино и наполняются живым светом. Двинувшись в более верхнюю часть её руки, я начала делать то же самое с мышцами её бицепса, сначала поработав со слоём мышц… затем со слоем жира поверх них… затем со слоем кожи. В том пространстве это ощущалось медленным. Это казалось до боли медленным. Я чувствовала, как сердцебиение Анжелины участилось, и влила туда свет, чтобы успокоить её. Я осознала, что наращивание нитей костей, плоти, кожи, жира причиняет ей боль. Я подождала, когда добрая порция плоти на её предплечье восстановится, а также когда кости и суставы локтя почти полностью заживут, и только потом взялась за нервные окончания, стараясь сохранить эффект онемения, чтобы уменьшить боль. Но в определённый момент я поняла, что уже пора.