— Держи её, — сказала я Мэйгару, мельком встретившись с ним взглядом. — Будет больно. Он не спорил. Он даже не кивнул. Обхватив её за здоровое плечо и талию, он прижал её к своему мускулистому телу, аккуратно стараясь не задевать раненую руку. Найдя нервные окончания, я сплела и их тоже, чувствуя, как она вздрогнула, когда те заискрили и заставили её хватать воздух ртом. После этого она издала стон. — Элли! Элли, больно! — Знаю, что больно, — я послала ей ещё больше сиреневого света. — Но так надо, Анж, прости. Постарайся потерпеть, ладно? Медики дадут тебе что-нибудь от боли, когда я закончу. Позади меня наблюдающие видящие притихли. Я чувствовала, как Ревик пытается помочь Мэйгару успокоить Анжелину, и успокаивая её свет, и используя лёгкие тычки телекинеза, чтобы удерживать её в неподвижном положении. Она хныкала и стонала, пока я продолжала работать над её рукой. Постепенно к ней возвращалась нормальная форма. Постепенно рука начинала выглядеть так, как и должна выглядеть рука. Я всё ещё не представляла, что можно сделать с пальцами. Это меня беспокоило. Анжелина была художницей. Она была одной из лучших художниц, что я знала. — Всё в порядке, Элли, — сказал Мэйгар. — Всё в порядке. Она всё равно сможет рисовать. Всё будет хорошо. Он обнимал Анжелину, прижимая её к своему боку, и в его глазах стояли слёзы, пока он смотрел на меня. Он улыбнулся и вытер щёки одной рукой. — Спасибо, — сказал он. — Спасибо тебе, Мост. Я улыбнулась в ответ, тронутая тем, как он смотрел на мою подругу. — Теперь можно снять жгут, — сказала я ему. — Нам надо убедиться, что теперь кровь течёт нормально, и я ничего не пропустила. Он поколебался, глядя на окровавленный ремень, затем обратно на меня. После секундного колебания он кивнул, потянувшись к сцепленным концам. Аккуратно удерживая нейлоновый ремень на месте, он бережно убрал серебристый язычок из обрамлённой металлом дырки. Я смотрела, как плоть в этом месте из белой становится розовой, затем красной, когда он снял жгут и бросил на пол пещеры. Когда кровь вернулась в руку, Анжелина заёрзала, снова застонав от боли. Мэйгар крепче обнял её рукой, почти затащив к себе на колени. Она заплакала, уткнувшись в его плечо, а он гладил её по волосам, стараясь не дотрагиваться до порезов и синяков на лице. Он был с ней таким нежным, что я снова ощутила ту боль в сердце. Я не собиралась допустить, чтобы он потерял её. Не сейчас. Ревик, стоявший сзади, положил ладонь на моё плечо. Из этого нежного прикосновения струилась любовь, благодарность. «Спасибо, — послал он. — Спасибо тебе большое, жена». Я подняла взгляд, улыбаясь ему. Затем я снова сосредоточилась на Анжелине. Согласно тому сиреневому свету, я сделала почти всё, что возможно. Я снова перепроверила всё, просто чтобы убедиться, и нашла несколько моментов, которые пропустила, сосредоточившись на её руке и ладони. Сиреневый свет затянул рану на её шее, и Балидор позади меня ахнул, увидев, как кожа смыкается воедино. Тот сиреневый свет нашёл ещё одну глубокую рану на коже головы и затянул её тоже. Я ещё раз перепроверила её, но остальное казалось поверхностным. Она довольно сильно ударилась головой, но я не видела и не чувствовала сотрясения. Я смягчила синяк и опухоль, которые заметила там, ещё раз осмотрела её, затем решила, что на этом хватит. Сиреневый свет начал медленно рассеиваться вокруг меня. Перед глазами постепенно прояснилось. Я посмотрела на Мэйгара, всё ещё державшего Анжелину почти на коленях. На моих глазах он поцеловал её и прижался щекой к её лбу. — Думаю, пока что это всё, что я могу сделать, — сказала я ему. — Но кажется, она в порядке. Она до сих пор в шоке, — добавила я, когда он покосился на меня с каким-то непонимающим неверием. — Ей надо попить воды, если у нас есть под рукой питьё. И поесть. Она потеряла реально много крови, и я могу немного ускорить процесс, но это всё равно займёт время. Я поколебалась, стараясь подумать, не забыла ли чего. Но ничего не приходило в голову. Когда это отложилось в голове, я медленно поднялась на ноги. — Где Локи? — спросила я. Только тогда я осознала, что толпа людей и видящих окружила сидевших Анжи и Мэйгара, а также меня и Ревика. Они просто молча стояли там плотным полукругом. Затем они медленно расступились, и я увидела Локи, сидевшего на земляном полу вместе с Джиной. Подойдя к нему, я обнаружила, что его ранили в бедро. Призвав сиреневый свет, я принялась работать над ним, пока Джина обнимала его и ласково убирала с лица его длинные волосы, которые полностью рассыпались из хвостика, обычно удерживаемого заколкой видящих. Чтобы устранить причинённый ему урон, потребовалось намного меньше времени. Он тоже потерял много крови и aleimi-структур — похоже, это сделали с ним клоны-телекинетики. Я попыталась влить больше света в них и в целом дать ему свет, поскольку я до сих пор вибрировала от того света, который передали мне, пока я пыталась открыть дверь. Когда я закончила, его лицо обрело более здоровый цвет, а Джина испытывала явное облегчение. В одной руке она держала пулю, которую я достала из его бедра, и уставилась на неё. Она наблюдала, как я доставала пулю телекинезом, и её глаза выражали ошеломление, когда комочек металла упал на земляной пол. Она всё ещё выглядела так, будто не могла в это поверить. Я видела, как она трогает пальцем смятый металл, взвешивает его на ладони, словно не могла решить, настоящая это пуля или нет. Когда я закончила с Локи, Балидор дотронулся до моей руки. — Высокочтимый Мост, — нежно сказал он, посмотрев на меня, и его серые глаза оставались мягкими. — Мы все благодарим тебя за то, что ты сделала. Но нам надо, чтобы ты вернулась к Барьерной двери. Поджав губы, он глянул на высокий каменный потолок пещеры. Выдохнув, он посмотрел на проём в стене, откуда все они пришли, затем снова вернулся ко мне. Покосившись влево, я увидела, что Касс прижимается к его боку и стискивает его ладонь обеими руками. Я чувствовала облегчение в её свете и осознала, что Балидор тоже едва выбрался живым. Все они едва сумели выбраться. — Есть вещи, которые мне надо тебе рассказать, — признался Балидор. — Но сейчас не время, Высокочтимый Мост. Его губы и тон сделались мрачными. — Они идут сюда, — просто сказал он. — Мы не сможем сдерживать их вечно. Многие наши люди погибли наверху, пытаясь выиграть остальным время. Но даже после всего этого Миферы пробьются сюда. Это лишь вопрос времени. Их слишком много. И нас слишком много, чтобы всем спрятаться здесь. Посмотрев на него, увидев измождение и беспокойство на его лице, я осознала, что он прав. Кивнув, я послала ему импульс заверения. — Ладно, — сказала я. Поднявшись обратно на ноги, я посмотрела на Ревика, который тоже наблюдал за мной. Свет всё ещё мерцал в его радужках. Я до сих пор чувствовала в нём благодарность и любовь за то, что я сделала для его сына. Он выглядел так, будто готов был расплакаться. — Ладно, — повторила я, теперь глядя на одного Ревика. — Перед тем, как они пришли, ты что-то собирался мне сказать, муж. Ты собирался сказать, что ты знаешь, что нам нужно сделать, чтобы открыть дверь… и удержать её открытой. Балидор посмотрел в нашу сторону. А вместе с ним и Касс, Тарси, Юми и мои родители, которые стояли ближе, чем я осознавала. Я почувствовала, что все они повернулись, и заметила это боковым зрением, но не сводила взгляда с Ревика. Оценивая его глаза и лицо, я заметила, как там проступило напряженное выражение. Учитывая это и потоки и искры в его свете, я знала, что права. Когда он стиснул зубы, я взяла его за руку и притянула поближе. — Пора тебе сказать нам, что это, — мягко произнесла я. — Нам надо знать. После короткой паузы он кивнул. Судя по выражению его лица, я понимала, что ему до сих пор не хочется это делать. Ревик открыл рот, собираясь заговорить, но тут другой голос нарушил тишину. — Это солнце, — спокойно произнёс голос, наполненный уверенностью. — Нам нужно солнце, чтобы открыть двери в следующее место. Это всегда было солнце.