— Умоляю, выслушайте! — тщетно взывала мисс Огилви, но миссис Хэллоран скомандовала оркестру: «Музыку!» — и те послушно заиграли. — Но вы должны остаться! — крикнула мисс Огилви. — Доводилось мне видеть подобных хозяек, — сказала миссис Хэллоран, смеясь, — не могли вынести, когда их званые вечера заканчивались. — Танцуйте, братья! — призывала миссис Уиллоу. — Завтра протрезвеем! Хоровод все кружился и кружился; сцеплялись руки, запутывались и поскальзывались ноги, отдельные бессвязные голоса пытались что-то петь; миссис Уиллоу то и дело прихлебывала из обеих бутылок. На террасе миссис Хэллоран сидела молча, не шевелясь. И вдруг, безо всякого предупреждения, все было кончено. Танцующие остановились, с удивлением глядя друг на друга, отбрасывали волосы со лба, пытались отдышаться. Начали коситься по сторонам, поговаривать о том, что пора бы и домой; по кругу пронесся шепоток про позднее время. Кто-то нашел мисс Инвернесс, спящую в углу тента с шампанским — рядом лежала сумочка, а широкополая шляпа была брошена поверх, — и милосердно отнес в машину. Мисс Дебора хихикала и цеплялась за капитана; еле удалось оторвать ее и засунуть в машину. Джулия и школьная учительница прощались друг с другом со слезами на глазах. Гости разошлись быстро, исчезая за углом террасы в сторону главного входа, где были припаркованы машины, проворно двигаясь в темноте с внезапной ошеломленностью человека, который вдруг понял, где находится. Никто из деревенских не попрощался с миссис Хэллоран. Глава шестнадцатая По ночам солнечные часы не показывали время. Благодаря шампанскому миссис Уиллоу спала крепко, без тревожных снов, не считая зарождающееся в глубине организма предвкушение утреннего похмелья. Джулия плакала до изнеможения, сетуя на жестокость мира и загубленную молодую жизнь, пока не уснула. Арабелла с Мэри-Джейн приняли каждая по таблетке снотворного и видели во сне высоких, красивых брюнетов. Фэнси спала безмятежным сном ребенка; мисс Огилви, вознамерившись вступить в новый мир чистой, выстирала нижнее белье и чулки (не слишком качественно в силу обильных возлияний) и наконец свалилась на постель прямо в одежде. Тетя Фэнни долго сидела у окна в бриллиантах матери и смотрела на ночной сад с тоской и печалью. Эссекс с капитаном засиделись допоздна в библиотеке, плетя друг другу разные небылицы и сознаваясь в давно забытых грехах. Миссис Хэллоран, убрав корону в футляр, легла, но никак не могла успокоиться. Она еще раз обошла весь дом, кивнув Эссексу с капитаном в библиотеке, открыла дверь в комнату мистера Хэллорана, дергающегося во сне, и окликнула сиделку. Наконец, села за письменный стол, чтобы привести в порядок отчетность, просмотреть счета, которые она уже никогда не заплатит, сосчитать долги, которые она уже никогда не соберет. За ночь поднялся ветер, хотя было по-прежнему очень жарко. В воздухе сильно пахло грозой; ветер, усилившийся к рассвету, свободно гулял по саду, запутывая провода, на которых раскачивались японские фонарики. К половине седьмого начисто облетел розарий; горячий ветер уносил прочь охапки помятых и рваных лепестков. В дальнем конце усадьбы, на озере, ветер вздымал волны, бесцельно разбивающиеся о берег и даже заливающие пол грота, где прятались лебеди. В тайном саду покачнулась и рухнула статуя, сминая по дороге цветы. На земле она раскололась пополам; одна из пустых рук Анны-в-лабиринте поймала пролетающую ветку и убаюкала ее, покачивая. В семь утра миссис Хэллоран оделась и спустилась в столовую, где встретила тетю Фэнни. Поскольку миссис Хэллоран хотела, чтобы слуги как можно раньше уехали в свой короткий отпуск, дом уже проснулся, и в столовой звуки ветра заглушались привычной активностью. Все, что осталось от праздника, уже было убрано, хотя японские фонарики так и болтались, безнадежно запутавшись, а тенты под напором ветра превратились в живых летающих монстров; жаровню вычистили, посуду после гостей вымыли и стерилизовали в электрических посудомойках; на столе миссис Хэллоран и тетю Фэнни ожидал утренний кофе. — Доброе утро, тетя Фэнни. — Доброе утро, Орианна. Ты заметила, какой сегодня ветер поднялся? — Ну еще бы! Честно говоря, даже немножко пугает. Тетя Фэнни задумчиво разглядывала грейпфрут. — Странно, — обмолвилась она, — как порой разум цепляется за мелочи; наверное, пройдет много времени, прежде чем я увижу грейпфрут, очищенный и нарезанный. — А ты собираешься рвать их с деревьев и вонзаться зубами? — Возможно. Мы ведь не знаем, насколько придется одичать. Кстати, ветер меня особо не пугает; правда, мне страшно представить, как оно будет потом… — Да, — отозвалась миссис Хэллоран, — я тоже об этом полночи думала. Слушала, как ветер завывает, и пыталась осознать, что на сей раз он не затихнет. Зловещая, почти невыносимая мысль: ведь в обычные дни мы воспринимали бы перемену погоды спокойно, без всякого страха, тогда как на этот раз ветер не утихнет, а наоборот, усилится и в конце концов… — Тише, Орианна! Слуги пока еще здесь. Да и вообще, меня тошнит от самой идеи… Миссис Хэллоран с тетей Фэнни взяли тосты, яйца, бекон и кофе; бросая друг на друга краткие взгляды, обе молча думали об одном и том же: последним завтраком, приготовленным и поданным на изящном фарфоре и серебре, следует наслаждаться по максимуму в тихой, спокойной обстановке; и потому они сидели за столом дольше обычного (и уж точно дольше, чем привыкли проводить время в обществе друг друга). В какой-то момент, глядя на тяжелую серебряную вилку, миссис Хэллоран почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Какой прок от этого будет завтра? — думала она, даже не пытаясь скрыть слезы от тети Фэнни. — Мой отец будет здесь, обязательно, — мягко произнесла тетя Фэнни. — Я верю в него безгранично! Пока миссис Хэллоран с тетей Фэнни растягивали завтрак, спустилась Арабелла в халате и бигуди. Она сообщила, что миссис Уиллоу нездоровится, и попросила собрать поднос с кофе, томатным соком и пузырьком аспирина. Миссис Хэллоран велела усилить томатный сок сырым яйцом и вустерским соусом. — Сегодня нам болезни никак не кстати, — сказала она Арабелле. Та унесла поднос наверх и вскоре вернулась, одетая и причесанная; к этому времени за стол сели Фэнси с Глорией, а за ними Мэри-Джейн и капитан. Миссис Хэллоран с тетей Фэнни продолжали пить кофе; никто не разговаривал. Мисс Огилви села за стол с болезненным видом и с непривычной резкостью отвергла предложение миссис Хэллоран насчет томатного сока с сырым яйцом и вустерским соусом. — Это все ветер, — хныкала мисс Огилви, — он сведет меня с ума! — Да, ветер просто ужасный, — согласился капитан. Эссекс и Джулия, последними вышедшие к столу, застали подавленную тишину: остальные молча прислушивались к отдаленным завываниям ветра. — Наш маленький шабаш в ожидании, — пошутил Эссекс напряженным тоном. — Скорей бы это прекратилось, сил больше нет! — простонала Джулия, едва сдерживаясь. — Вряд ли, — заметил капитан. По замыслу архитектора столовую по утрам должны были заливать лучи раннего солнца, поэтому здесь установили высокие стеклянные двери, выходящие в сад; и хотя звуки ветра были приглушены, сидящие за столом видели, как небо постепенно темнеет. Из-за дальних деревьев медленно выползали черные тучи, в комнате стало сумеречно, отражения на серебряном кофейнике потускнели. — Сейчас будет гроза, — определила Джулия и истерически захихикала. К полудню миссис Хэллоран, подавленная разыгравшимся ветром, поспешно отправила слуг на двух машинах; сиделка мистера Хэллорана не хотела уезжать и готова была отказаться от выходных из боязни, что хозяину станет плохо в такую погоду. Пришлось миссис Хэллоран настоять, чуть ли не повышая голос; в итоге сиделка уехала вместе с остальными. Когда обе машины скрылись из виду, миссис Хэллоран облегченно перевела дух. — А теперь, — сказала она, мы должны тщательно обыскать дом и убедиться, что больше никого не осталось; я проверила и пересчитала слуг, и все же не хотелось бы потом найти в углу какого-нибудь пьяного деревенского гостя — по приглашению мисс Огилви. Она бросила на мисс Огилви краткий, но выразительный взгляд; та болезненно сморщилась и протестующе замотала головой. Пока остальные рыскали по дому, Фэнси отправили посидеть с дедушкой; она прочла ему «Питера-кролика» и «Трех медвежат», отчего мистер Хэллоран пришел в восторг. — В доме так пусто, — заметил Эссекс, встретившись с Мэри-Джейн на лестничной площадке. — Раньше я как-то не осознавал, сколько здесь было народу. — Это еще ничего… — Мэри-Джейн поежилась. — Похоже на игру в прятки или в убийство. Вот то, что будет дальше, — вот это страшно! — По крайней мере, здесь не слышно ветра, — сказал Эссекс. Когда все собрались в гостиной, миссис Хэллоран, убедившись, что никого постороннего в доме нет, заговорила, стараясь заглушить шум ветра: — Настоятельно рекомендую всем выпить по бокалу хереса перед обедом — у нас еще куча дел; к тому же, сами понимаете, нам потребуется твердость духа. — Мы должны сохранять абсолютную веру, — напомнила тетя Фэнни. — Отец дал мне слово. Да и вообще, — добавила она туманно, — уже слишком поздно. — Я не вынесу, просто не вынесу… — пробормотала Джулия трясущимися губами, с трудом выговаривая слова. — Назад пути нет. Голос миссис Хэллоран эхом отражался в большой гостиной; хотя погода снаружи была жарче, чем за последние месяцы, а то и годы, в комнате ощущалась прохлада и даже сырость, поэтому собравшиеся инстинктивно жались возле пустого камина. — Назад пути нет, — повторила миссис Хэллоран. — У нас не осталось времени и терпения на истерику и уж тем более панику. Мы все знали о том, что нам предстоит, задолго до этого дня; также известно, что мы увидим завтра утром. Любой из вас — особенно ты, Джулия, — кто спровоцирует другого или сам устроит истерику, будет заперт в шкафу и останется там сидеть всю ночь, если понадобится. Вы все — мои люди, — продолжала миссис Хэллоран более спокойно, — и я должна обеспечить вашу безопасность в течение этой невероятной ночи, поверьте мне! — Мой отец… — Я хочу выйти, — пробормотала Джулия еле слышно. — Я не хочу здесь больше оставаться… — Нужно понять, что мы сейчас абсолютно изолированы, — продолжала миссис Хэллоран. — Представьте, что мы на необитаемом острове в бушующем море; мы в безопасности посреди руин. Подумайте, — взывала она, — сегодня, прямо сейчас, где-то в мире люди начинают что-то подозревать. Сперва замечают странную погоду; возможно, у них даже зарождаются первые опасения; уже сейчас люди опасаются за свои дома, за свою собственность; кое-кому уже и мысли о смерти закрадываются в голову… Но все эти люди снаружи, это им приходится бояться; мы же внутри, мы здесь в безопасности. Джулия! Рискуя походить на мисс Огилви, я все же прошу выслушать меня! Здесь мы в безопасности. В течение оставшегося дня и ночи, перед лицом ваших страхов, — а я полагаю, что нам придется крепко взять себя в руки; пережить катастрофу непросто; думаю, никто из нас не представляет, насколько глубокими окажутся его страхи, особенно ночью, — и все-таки я настаиваю, перед лицом ваших страхов напоминайте себе, повторяйте снова и снова: гибель для остальных, а мы в безопасности. — Мой отец… — Слишком быстро, — беспомощно бормотала Джулия. — Я еще столько хотела увидеть, столько попробовать… — А я так и не написала отцу, — вспомнила Глория. — Даже не попрощалась! — А мне совсем не жалко этот мир, если хотите знать, — заявила миссис Уиллоу со всей прямотой. — Я-то достаточно повидала на своем веку, что правда, то правда. — Жаль, что мы не догадались принести из сада розы, чтобы украсить прически, — сказала Арабелла Мэри-Джейн. — Если бы она не отправила слуг с такой поспешностью… — мрачно отозвалась последняя. — Представляете, сегодня никто не застелил мою постель! — Мне кажется, — продолжала миссис Хэллоран, — было бы разумно как можно скорее забаррикадировать дом. Пока что непосредственной опасности нет и, как все вы уже знаете, до самой ночи не будет; с другой стороны, лучше заранее сделать всю работу — потом может не хватить времени; с третьей стороны, так мы хоть немного заглушим ветер: такое ощущение, что он продувает весь дом насквозь. Ну а после того как мы сделаем все возможное, чтобы обезопасить дом… — …и будем уверены, что он выстоит, — добавила тетя Фэнни. — …мы соберемся на ланч, а затем каждый уйдет к себе, чтобы отдохнуть и переодеться. Значит, жду вас в гостиной к четырем пополудни. Надеюсь, вы помните, что с этого времени и до конца мы должны будем оставаться в гостиной. — Главное — действовать! — сказал капитан. — В этом весь секрет: пока ты занят, нет времени для паники. — Повесьте одеяла на окна и особенно на стеклянные двери, — распорядилась миссис Хэллоран. — Придвиньте мебель как можно плотнее к входным дверям, чтобы их не раскрыло порывом ветра. Оставьте несколько штук, чтобы нам было чем укрываться ночью; мы ведь не знаем, какие перепады температур придется вынести. — Свечи, — напомнил Эссекс, подходя к ней. — Электричество скоро может прерваться. — Посмотрите на люстру! — истерически захихикала Джулия. — Вы больше никогда не увидите электрический свет! — А давайте сделаем вот как, — предложил капитан. — Пока мы работаем, давайте зажжем свет по всему дому — теперь-то уже нет нужды беспокоиться о счетах! — засмеялся он. — А кто-нибудь из дам на последние киловатты пусть сварит нам кофе, нальет горячий суп в термос или еще что-нибудь в этом роде; остаток ночи придется есть всухомятку. — И радио, — добавила Арабелла, — нужно включить везде радио.