– Кому ей? – Этого он не сказал. – А Вы уверены, что он имел в виду именно женщину? – Он сказал дословно именно так: «Я должен много молиться сегодня, только этим я могу помочь ей избавиться от зла в душе». Нехорошо это, когда в душе зло, – сокрушенно покачал головой настоятель. – Да, это очень нехорошо, но похоже, что его миссия не принесла результатов, кто-то со злом в душе убил его и нам надо этого человека найти, – ответил Зазнаев. – К сожалению, ничем больше не могу помочь, молодые люди. – А Вы не подскажите, куда он шел так рано? Насколько, я понял, госпожа Сабанеева не принимала гостей так рано, – вопрос был направлен по адресу. Монахи живут по своим правилам, а они достаточно четкие. Ни одна армия мира не может сравниться с монашествующими людьми по исполнительности и дисциплине. Никакая самостоятельность не допустима. На любое дело монах должен испрашивать благословение у настоятеля. – У него было сегодня послушание съездить в город и купить красок для иконописной мастерской. Он же еще в иконописной мастерской работал у нас. И раз в неделю ездил в город. – А это обычно было в один день недели? – Не обычно, а всегда. Монастырь живет своим ритмом, у нас строгий распорядок во всем. Поэтому он всегда ездил в Рязань в один и тот же день недели. – То есть получается, что многие знали, что отец Сергий сегодня утром пойдет по этой тропике? – Получается, что да. В монастыре точно все. – А на чем он ездил? Вы же не выделяли ему лошадь и телегу? – А зачем? Нет, если ему надо было привести что-то тяжелое и объемное, то телега выделялась, а так он обычно просил какого-нибудь крестьянина подвезти его. Город близко, рядом дорога, по которой в Рязань едут не только из Солотчи, но и из Заборья, из Ласкова, из Рябиновки. А отказывать монаху в такой небольшой просьбе не принято, поэтому нам не было необходимости лишний раз снаряжать лошадь, – пояснил настоятель. – А что Вы скажите относительно разговоров про призрака, которые ходят уже более полугода? – неожиданно встрял Железманов. – Христианину не пристало верить в призраков и прочие суеверия, – настоятельно произнес монах. – И все-таки нельзя отрицать, что в последнее время об этом только и говорят, – напомнил Железманов. – Призраков не существует, все эти разговоры от невежества и нестойкости веры нашей. Надо много молиться и поститься, тогда не будут являться призраки. Крестьяне так говорят от невежества. – Но госпожа Сабанеева – образованная дама, но она тоже видела призрака у себя в передней – возразил Петр. – Госпожа Сабанеева дама очень достойная, но она поддалась всеобщей панике. – А Вы не в курсе, в истории вашего монастыря не было никаких загадочных гибелей, убийств там? – не унимался кандидат на судебные должности. – Не надо святотатствовать, молодой человек. Это монастырь, мы люди тихие, Богу молимся, какие тут убийства? – Тем не менее, я видел в архиве дело об убийстве монаха вашего монастыря. – Тогда Вы лучше меня должны знать, я про такое убийство ничего не слушал. – Ну, вообще-то оно имело место в XVIII веке. То есть более ста лет назад. – Понятно, что я являюсь настоятелем намного меньший срок, ничего я про такое убийство не слышал. Все, что можно было узнать в монастыре, друзья узнали. Они покинули его, предоставив духовной братии позаботиться об усопшем. По дороге в имение подвели итоги: – Значит, у нас получается, что вчера тебе отец Сергий намекнул, что он знает, кто творит безобразия в доме. И ваш разговор подслушали, причем сделать это мог только кто-то из постоянных обитателей дома Сабанеевой, ибо никто в дом не приглашался и никто не приходил, – обобщал Зазнаев. – Да, чужого человека пропустить просто невозможно, – согласился Петр. – Значит, еще раз повторим, что отец Сергий имел в виду кого-то из дома Сабанеевых. – Причем женщину. – Да, он сказал, что надо помочь освободиться от зла в душе ЕЙ, а не ЕМУ. – И плюс он упомянул какую-то птицу. – Как ты думаешь, что он увидел? Сороку? Петуха? Тетерева? – Не знаю. Я вот тебе расскажу, что прочитал в дневнике Вернова. Зазнаев рассказал другу, что ему удалось узнать накануне. – Значит, Настя знала про мышьяк, а Агафья может распрямить ложку руками? – переспросил Железманов. – Да, очень интересно в контексте фразы про женщину, – согласился Иван Васильевич. *** Они уже катили по самой Солотче. Вечер стоял изумительный: солнышко уже не палило июльским зноем, а мягко пригревало землю и все на ней, сосны отбрасывали длинные тени, призывно кукарекали петухи, по деревне с деловым видом сновали коты. У каждого из них были богатые планы на вечер – у кого-то были запланированы два свидания и три дуэли, а кого-то наоборот – две дуэли и три свидания. Казалось, в этой идиллии нет места убийствам, призракам, жадности и подлости. Коляска въехала во двор. В этот момент тишину разрезал истошный визг. Казалось, что кричал ребенок. Друзья бросились к дому. Навстречу им из сарая вышла Агафья. В руках у нее был большой нож, лезвие ножа и ладони были обагрены кровью. Лицо выражало полную решительность закончить начатое дело. Оба следователя и полицейский врач в ужасе замерли на месте. – Где он? Баре, вы не видели, куда он побежал? – спросила кухарка, утирая лоб и не обращая внимания на то, что на лице остается багровая полоса. – Агафья, а может, ты нож опустишь или нам отдашь? – осторожно начал переговоры Железманов. Он с ужасом думал о том, зачем он отправил Павлика в дом. – Зачем это мне его вам отдавать, барин? Как я его прирежу? Вы не видели его? Я его зарезать хотела, начала перерезать ему горло, а он вырвался и убежал. Вроде куда-то туда побежал, – женщина посмотрела и сделала шаг в сторону раскидистых лопухов и кустов за ними. При этом было явственно заметно, что она прихрамывает на правую ногу! – Подожди, – попытался преградить ей дорогу Зазнаев, – не надо никого резать, пусть живет. Отдай мне нож. Иван Васильевич говорил мягко, словно пред ним был капризный ребенок. Но Агафья не собиралась поддаваться на уговоры. Она вытянула руку (правда, не ту, в которой был нож) и попыталась отодвинуть следователя в сторону. – Зачем Вам нож? Отойдите, а то убежит. – Ну, пусть убежит, пусть живет, – продолжал уговаривать слуга закона. – Как это «пусть живет»? А кормить я Вас чем буду? Вы же вряд ли одной морковкой сыты будете? – Так ты кого зарезать хочешь? – несколько обалдело спросил Зазнаев. Он стал осознавать, что чего-то недопонимает. – Как кого? Поросенка! Я его завтра запечь хотела и с кашей подать. Поймала, к полу коленкой прижала, попыталась прирезать, один раз ножом провела, а он возьми и вырвись и убежал. Вот теперь ищи его. Она решительно пошла в сторону кустов, причем это у нее получилось достаточно резво, несмотря на небольшую хромоту. Следователи двинулись за ней. Там в кустах и в самом деле что-то шевелилось и пыталось издавать тонкие звуки. – Вот он, беглец. Убежать от меня вздумал, – Агафья нагнулась и за ногу подняла еще совсем молодого свина, горло которого было надрезано и по тушке струилась кровь. Поросенок отчаянно дергал ножками и извивался, пытаясь отстоять свое право на жизнь. Однако шансов у него было ноль: кухарка держала его крепкой хваткой. Все облегченно вздохнули. Сверху с балкона детский голос спросил: – Петр Андреевич, Вы, наконец, приехали? А что за шум был сейчас? – Павлик перевесился через перила и с тревогой смотрел вниз. – Ничего, все в порядке. Не упади, пожалуйста, – ответил Железманов и поспешил к своему подопечному. Нельзя же ребенка без присмотра оставлять на целый день! А у Зазнаева к Агафье возникли новые вопросы. Он пошел за женщиной в сарай, где она разделывала порося. Кухарка уже ловко прикончила его. Казалось, ни кровь, ни куча потрохов ее не смущают. Ножом она орудовала уверенно, на лице не было и тени сожаления о безвременно прерванной юной жизни. – Подожди, ты можешь на минутку оторваться? – Да, а что? – Ты все ножи в доме знаешь? – Те, которые на кухне, то да. – Тогда взгляни, вот этот нож тебе знаком? Зазнаев достал нож, которым был убит отец Сергий. Агафья бросила короткий взгляд и сразу определила: – А, вот он где! – Значит, это твой нож?! – Ну, он не мой личный, барыня для кухни такой покупала. – А это точно тот, который был на кухне? Может, просто похожий? – Да нет, точно он, вон на ручке пятно черное, это он у меня на печке немного обгорел. – А ты его последний раз когда видела?