– Да вчера вроде на месте был. А сейчас вот сунулась порося резать, а ножа-то нет. Взяла другой, а он не такой удобный, вот оно так и получилось, чуть обед не сбежал. – А кто к тебе утром на кухню сегодня заходил? – Молочник заходил, молоко принес и сметану. А больше вроде никто не заходил. – А сама выходила? – А что же я здесь как привязанная сижу? Конечно, выходила: к колодцу, в огород, на стол накрывала. – Слушай, еще хотел тебя спросить, а что ты вдруг хромать стала? Ногу ушибла? – Почему это вдруг? Коленка у меня болит, будь она неладна. Временами ничего, словно и нет ее, а временами опухает, ноет, вот я и начинаю одну ногу приволакивать. Хорошо еще крестная у меня настойку хорошую делает, там с кустов цветочки срывает, белые такие, и на них настаивает. Я вот ее повтираю и отпускает вроде. Женщина вернулась к своей работе, продолжала кромсать дальше тушку несчастного животного, а следователь остался при своих мыслях. «Значит, кто-то утром проник в кухню, взял там нож, пошел в лес, устроился ждать, а потом, когда проходил отец Сергий, догнал его и ударил ножом. Сделать это мог практически каждый: кухня не запирается, кухарка постоянно там сидеть не может», – думал он. Впрочем, его служебный опыт не диктовал ничего оригинального, как опрос всех обитателей дома Сабанеевых и выяснение, кто где был утром в районе 9 часов. Беседовать с Марией Михайловной было тяжелее всего. Все расспросы она по-прежнему воспринимала как грубое и бестактное покушение на ее покой. Особенно ее возмутили вопросы о ее местоположении в 9 утра. – Какое право Вы имеете спрашивать такие вещи? С каких пор я должна отчитываться перед вами, молодой человек? – выговаривала она Зазнаеву. – Этот вопрос я буду задавать всем живущим в этом доме. Убит человек и есть серьезные основания предполагать, что это сделал человек, который живет в этом доме, – Иван Васильевич старался держаться невозмутимо, но старуха уже раздражала изрядно. – Почему Вы так уверены? Отца Сергия убил какой-то грабитель, он не имеет никакого отношения к усадьбе. А у меня сейчас от Ваших расспросов сердечный приступ случится, – старуха стала закатывать глаза к потолку, а потом крикнула горничной: – Люся, накапай мне капель, а то меня тут уморить хотят. Девушка завозилась с пузырьком. Следователь терпеливо дождался, когда женщина выпьет капли и запьет их водой. Потом продолжил: – Не могу одобрить Вашу версию про грабителя. Во-первых, деньги, которые у него были, так и были найдены у него в кармане. Во-вторых, убийство совершено с помощью ножа из вашей кухни, это подтвердила Ваша кухарка. – Вот и задавали бы свои вопросы ей. – И все же я повторю свой вопрос: где были Вы между девятью и полдесятого? – Ладно, если это так для Вас важно, то я в это время как раз встала и занималась своим туалетом у себя в спальне. – Это может кто-то подтвердить? – Молодой человек, неужели Вы думаете, что пожилая женщина, занимаясь своим туалетом, будет приглашать в зрители все село? – возмущению Сабанеевой не было предела. Поистине в современных учебных заведениях совсем не учат учтивости и вежливости! – То есть Вы были абсолютно одни? – Ну почему абсолютно одна? Мне помогала Люся. Позвали Люсю. Конечно, она с готовностью подтвердила, что ее хозяйка в указанное время была у себя в спальне и из нее не выходила. «Назвать стопроцентным алиби это нельзя, преданная горничная подтвердит что угодно», – прикинул следователь. – Люся, а кого еще из проживающих в этом доме ты видела с 9 утра до полдесятого? – Наташу видела, Агафью тоже. – А из господ? Настю или Романа Семеновича? – Нет, их не видела. – Я видела Настю, – неожиданно произнесла старуха, вид ее красноречиво говорил – хоть эта девица и большая нахалка, но я как настоящая христианка не могу идти против истины. – Но Вы же не выходили из комнаты? – удивился Иван Васильевич. – Выходить из комнаты не выходила, но в окно я же могу смотреть! – Вы видели Настю из окна? – Да, я выглянула в окно и увидела, как эта девица вышла на лужайку перед домом. Она села на лавочку, вон у тех кустов, около 10 минут там посидела и ушла. – А почему Вы так уверены, что прошло именно 10 минут? – Вы считаете, что я настолько стара, что уже не имею определять время по часам? – женщина возмущенно кивнула на настенные ходики, которые смиренно тикали на стене. – То есть Вы смотрели на часы. А Вы не посмотрели на них, когда выглядывали в окно? Во сколько точно Вы выглянули в окно и увидели Настю? – В девять часов и пять минут! Вас устраивает мой ответ? – Вполне. Вы просто идеальный свидетель. Скажите, а брата девушки, Романа Семеновича, Вы не видели? Может, он тоже проходил под окном? – Нет, этого нахала я не видела. Я его сегодня весь день не встречала. Он в очередной раз обедать не пришел, нет у современной молодежи уважения к домашним традициям, – старуха недовольно поджала губы. Весь ее вид говорил, что в прежние времена никто не позволил бы молодым людям так себя вести. Если уж живешь в доме, так изволь уважать традиции хозяев! – А часто Роман Семенович не приходит обедать? – Не часто, но бывает. Он уезжает в город на несколько дней и проводит их там. Мог бы там постоянно жить. – А Вы не знаете, где он там живет и что делает? – Увы, молодежь сейчас не считает нужным делиться и советоваться со старшим поколением. – Люся, а Вы видели Романа Семеновича? – обратился следователь к горничной, которая послушно ждала новых указаний. – Нет. Впрочем, ответ девушки ничего не значил. Она была личной горничной хозяйки и поэтому с остальными членами семьи общалась намного меньше. Зазнаев отправился искать Петровского. Спустившись с лестницы, которая вела на второй этаж, он увидел Наташу. – Ты не видела Романа Семеновича? – Нет, барин. Он вроде с утра ушел и по сей момент еще не приходил. – Ушел? Куда? – Он не сказал куда. – А когда это было? – Рано совсем. Вроде как около восьми утра. – Восьми утра? Ты точно это помнишь? – Я обычно самовар ставлю к восьми, а Роман Семенович, как только тот закипел, сразу попил чаю и после этого я его не видела. – А куда он пошел, он не говорил? – Нет. Тут за спиной следователя послышался негромкий скрип и раздался вопрос: – Кто меня спрашивает? Господин следователь, Вы опять здесь? Кого Вы хотите арестовать на этот раз? – Не знаю, следствие покажет. Пока я хочу услышать от Вас, как Вы провели сегодняшнее утро, впрочем, если Вы еще и про весь день расскажете, то я тоже с интересом послушаю. Ведь Вас целый день не было дома. Так? – Так, но Вас это не касается. – Ошибаетесь, касается, очень даже касается. – А что случилось? – Сегодня утром был убит монах Солотчинского монастыря отец Сергий. Он часто бывал в этом доме, и так же уже установлено, что его убили ножом, похищенным с кухни. Кухарка опознала нож. – Так предъявите обвинение кухарке. – Вы считаете, что женщина могла нанести такой сильный удар? Нож вошел в тело жертвы на две трети длины. – Ну, если говорить о нашей Агафье, то тут я все могу допустить. У нее силища! Не каждый мужчина может такой силой похвастаться. Я однажды видел, как она петуху голову рубила! Раз и нет птички! Голова как мячик отскочила! И ни капли жалости к живому существу! Зазнаев невольно вспомнил недавнюю сцену с поросенком. Конечно, аргумент был весомый. Но был еще один вопрос: – Силы у нее, может, и хватит, но зачем ей убивать безобидного монаха? – А нам всем зачем? – Это я как раз старюсь понять. Вы не ответили на мой вопрос. А Вы сами много общались с отцом Сергием?