— Я знаю, что есть такой маленький ресторанчик, который называется «Нормандская дыра». — Это правда. Дженни часто приходит туда в мой обеденный перерыв. А моя жена почти всегда сопровождает Швоба в более шикарные заведения. Она уже не принадлежит к нашему миру, понимаете? — Последнее слово часто появлялось в речи Мартона, словно тот боялся, что Мегрэ упустит нить их разговора. — Понимаете? — Ваша свояченица вас тоже любит? — Думаю, начинает. — Только начинает? — Она по-настоящему любила мужа. Это была счастливая чета. Жили в Нью-Джерси, недалеко от Нью-Йорка, в красивом загородном доме. Эдгар погиб в результате несчастного случая, а Дженни попыталась покончить с собой. Однажды вечером она открыла газ… Ее едва успели спасти. Тогда, не зная, что делать, она вернулась в Европу, и мы ее приняли. Она еще носит траур. Никак не привыкнет носить одежду не черного цвета. Жизель над ней насмехается, советует бывать в обществе, веселиться, чтобы развеяться. А я, наоборот, стараюсь постепенно вернуть ей вкус к жизни… — И вам удается? Мартон покраснел, как подросток. — Думаю, да. Теперь вы понимаете, почему мы с ней не любовники? Я люблю ее и уважаю. Не хотел бы ради эгоистического удовлетворения… Интересно, стенографирует это Лапуэнт или нет? Если бы протокол допроса был официальным, Мегрэ, очевидно, выставил бы себя на посмешище. — Дженни знает, что ее сестра желает вашей смерти? — Я с ней об этом не говорил. — Она в курсе вашего разлада? — Она живет с нами. Заметьте, мы с женой никогда не ссоримся. Внешне ведем обычную супружескую жизнь. Жизель слишком умна, чтобы провоцировать скандалы. К тому же есть десять миллионов, которые позволили бы ей стать полноправной совладелицей магазина на улице Сент-Оноре и равноправным партнером Мориса Швоба, именующего себя Харрисом. — Что за десять миллионов? — Страховка. — Когда вы заключили договор о страховании? До приезда свояченицы или после? — Примерно четыре года назад. Жизель уже работала вместе со Швобом. К нам, как бы случайно, зашел страховой агент, но потом я понял, что его пригласила моя жена. Вы знаете, как это бывает. «Никогда не знаешь, когда умрешь, — сказал он. — А это подспорье для того супруга, кто переживет другого…» Мартон впервые засмеялся. Смех был тихим и неприятным. — Я еще ничего не знал. Короче, мы подписали полис на десять миллионов. — Вы сказали «мы»? — Да, поскольку страховка взаимная. Они называют такую «двухголовой». — Иными словами, в случае смерти жены вы тоже получите десять миллионов? — Конечно. — То есть вы настолько же заинтересованы в ее смерти, как и она в вашей? — Я этого не скрываю. — И вы друг друга ненавидите? — Она меня ненавидит. — А вы ее? — Не испытываю к ней ненависти. Просто предпринимаю предосторожности. — Но вы любите вашу свояченицу? — Я и этого не скрываю. — А ваша жена — любовница Швоба-Харриса? — Это факт. — Вы хотите сказать мне еще что-нибудь? — Не знаю. Я ответил на ваши вопросы. Готов завтра утром явиться на освидетельствование, о котором вы говорили. К которому часу мне прийти? — Между десятью и полуднем. Как вам удобнее? — Это надолго? — Примерно как у доктора Стейнера. — Значит, час. Давайте в одиннадцать, если вам это подходит. Так мне не придется возвращаться в магазин. Мартон неуверенно поднялся, видимо ожидая новых вопросов. Пока он надевал пальто, Мегрэ прошептал: — Свояченица ждет вас на набережной. Мартон замер, вдев руку в рукав лишь наполовину. — Что?! — Вас это удивляет? Она не знала о вашем визите сюда? Он замешкался с ответом на какую-то секунду, но это не ускользнуло от Мегрэ. — Конечно. На этот раз он очевидно врал. Он вдруг заторопился уйти. Он уже не был так уверен в себе. — До завтра… — пробормотал он. И поскольку машинально начал протягивать руку для прощанья, был вынужден довести движение до конца. Мегрэ ответил на рукопожатие и посмотрел, как посетитель уходит в сторону лестницы. Он закрыл за Мартоном дверь и какое-то время стоял неподвижно, глубоко дыша. — Уф!.. — вздохнул он в тот самый момент, когда в двери показался Лапуэнт, чье запястье затекло от долгого и быстрого письма. Он не припоминал такого ошеломляющего допроса, каким выдался этот. Глава 6 Вечер в кино — Люка? — спросил Мегрэ, кивнув на дверь, ведущую в кабинет инспекторов. Лапуэнт понял не только вопрос, но и то, что в данный момент комиссар не расположен много разговаривать. — Сменил Торранса на набережной. Поскольку Торранс не в курсе… Мегрэ разом перескочил с одной мысли на другую, но и тогда инспектор сразу понял его: — Что ты об этом думаешь? За исключением Жанвье, с которым он всегда был на «ты», Мегрэ редко «тыкал» сотрудникам — да и то не всем, — лишь в запарке действия либо когда был очень занят. Такое обращение всегда доставляло Лапуэнту удовольствие, потому что создавало впечатление, что между ними двумя вдруг устанавливается особая атмосфера доверия. — Не знаю, патрон. Я его слышал, но не видел, а это большая разница… Именно поэтому комиссар и спрашивал его мнение. Они слышали одни и те же слова. Но молодой человек, спрятавшийся за дверью, не отвлекался на лицо, глаза, руки посетителя, из-за чего рассеивалось внимание самого Мегрэ. Он находился примерно в положении театральных билетерш, которые слышат пьесы из коридора и для которых произносимые реплики имеют совсем другое значение. — Он произвел на меня впечатление искреннего человека. — Не с приветом? — Ему, должно быть, трудно объяснить свои мысли, когда перед ним сидит такой человек, как вы…