Я оглянулась на своих слуг, на гостей и поняла, что это не вызвало какой-то уж странной реакции. Все знали и характер дракона, и местные обычаи, и его уход ничего не говорил, лишь скривил мою улыбку и дал повод на нелестный отзыв эльфу. — Надо учиться скрывать свои чувства, — с досадой сказала сама себе и тут же подала руку новому партнеру, который уже какое время топтался у трона — брату принца Тифа. Молодой человек был счастлив, танцуя со мной, и что-то рассказывал с улыбкой, но я не слышала, его слова не доходили до моей души, все слышался мягкий, чуть глуховатый голос Кира. Ему-то, мысленно, я и улыбалась. Но все заканчивается в этом мире, закончилось и это представление. В конце, по протоколу, я встала, сказала небольшую речь и ушла под шум королевского зала. Всё еще продолжалось и танцы и празднования, а я спешила к себе отдохнуть и разобраться со своими чувствами. В опочивальне меня ждала Серина, которая и помогла с платьем и оставила меня в комнате одну. В легком халате, я подошла к распахнутым створкам и выглянула. Ночь была звездной. Я вздохнула: — А вот луны сейчас нет. Она-то и есть спутник всех влюбленных. И тут на меня дунул сильный порыв ветра, картинка звездного неба закрылась огромной тенью и я, в испуге, отпрянула назад. А на подоконник спрыгнул человек в мужской одежде. Слез с него и сделал шаг мне навстречу. Я не смогла даже опомниться, как оказалась в объятиях дракона. Да, это был он! Склонившись к моему лицу, он прохрипел: — Люблю тебя, моя королева, и хочу тебя страстно. Я потеряла дар речи и не могла что-либо ему ответить, только молча открывала рот и смотрела в его глаза. Они сверкали нечеловеческим блеском, они горели, а я вдруг обмякла в его руках и потянулась к губам. Очень хотела ощутить его поцелуй, острый, жгучий. Так и случилось. Губы властно захватили мои, язык мужчины вторгся в мой рот, зубы слегка соприкоснулись, и я улетела в «дальние дали». Мы целовались, целовались будто в последний раз в этой жизни, отдавались этому поцелую, как отдаются только двое в самом страстном его воплощении. Сколько вот так стояли, не замечали, и оторвались, когда почти задохнулись от переполнявших чувств. Он смотрел мне в глаза с вопросом, спрашивал о чем-то, но я только вглядывалась в его лицо и видела шевелящиеся в словах губы. Потом как-то очнулась. — Что ты сказал? — зажмурилась я и тут же оттолкнула его от себя. — Я сказал, что люблю тебя и хочу тебя всю. Поняв, наконец, что здесь происходит, я попятилась и уткнулась в стену спиной. Вытянула вперед руки. — Стой, где стоишь, — прошипела я, — не подходи. Как ты посмел пробраться ко мне в спальню? Что ты себе позволяешь? — Я позволяю себе забраться в окно к любимой женщине. И это ни есть зазорно. Тем более, что оно было так призывно распахнуто. А мне не составляет труда, оглядываясь на мои крылья. Он с улыбкой повел плечами, будто показывая их за спиной. Я ахнула: — Так значит, я в твоей обойме женщин легкого поведения и ты залетел ко мне в окно, лишь потому, что оно открыто? — Глупости, — он сделал шаг ко мне, — я хотел только к тебе и другие здесь не причем. Долго ждал тебя, кружил в небе, высматривал, когда потухнет свет и просил Творца, чтобы ты открыла окно. И он внял моим молитвам. И вот я здесь, рядом, могу чувствовать твое тело, твои губы и руки, все, что желал и всё еще желаю в тебе. Голова кругом идет с тех пор, как увидел тебя на представлении старого императора. С первого взгляда влюбился и только твой образ преследует меня вот уже много дней и месяцев. Я не оставлял тебя своим вниманием, следил и хотел даже унести к себе в королевство, если бы ты была близка к смерти. Я бы не позволил. Нарушая и так все договоренности, постоянно бывал в столице, слушал, запоминал. А потом даже сопровождал твою поездку. Я всё знаю про тебя, моя любимая и уже отважился прилететь к тебе в замок и сделать предложение, но тут явился граф и сделал тебе другое предложение. Как я страдал! Как клял себя, что не успел! Но теперь мы так далеки друг от друга: тебе нужен муж-консорт, а я не смогу оставить свое королевство. Судьба против нас. Но я хочу быть с тобой, хоть изредка, хоть на мгновение. Вот поэтому я сейчас здесь и перед тобой. Он встал на колено и протянул ко мне руки: — Отдай мне свое сердце, императрица. Большего и не прошу, не смею. Я стояла, и моя душа замирала и от восторга и от страха. Он мне тоже нравился, и я также хотела его поцелуев и объятий. О чем-то другом не смела и думать. Всё же тело не мое и черт знает что может случиться. Но его губы, руки — всё вызывало во мне ответные чувства. Томилось тело в ожидании продолжения, в ожидании других ласк, но голова трезво оценивала событие. — Встаньте, ваше величество, — махнула рукой, — я выслушала вас и прошу сейчас же покинуть мои покои. Ответ мой один — забудьте, забудьте все, что сейчас здесь произошло. Я так же сделаю. Путь это останется между нами случайным эпизодом и легким воспоминанием о возможной любви. Вы и сами сказали, что между нами ничего не может быть. Так зачем тревожить свои сердца несбыточными надеждами? Я обогнула поникшего Кира и прошла к окну. — Путь свободен, мой господин, — махнула я рукой в воздухе, — мое сердце, увы, мне не принадлежит и я не являюсь его хозяйкой. И столько в моем голосе было тоски и горечи, что Кир подскочил и бросился ко мне, вновь прихватив в объятия. — Не могу оставить тебя, не смогу жить без тебя, — шептал он между поцелуями, куда попадали его горячие губы, пока я пыталась отстраниться и вывернуться из его рук, — умру без тебя. Спаси меня. — Спаси себя сам, Кир, — взмолилась я со слезами, — и спаси меня. Уходи, улетай. Это мое последнее слово — забудь! Он всё же поймал мой рот, и наши губы вновь страстно нашли друг друга. Наши поцелуи были жесткими, беспощадными, злыми, будто мы кому-то мстили за нашу несостоявшуюся любовь. Потом он резко оттолкнул меня, впрыгнул на подоконник и выскочил за окно. Я ахнула и с ужасом перевесилась через него, поглядев вниз. Мне показалось, что он решился на смерть и разбился, но тут же огромная тень взметнулась перед глазами и резко пошла вверх. Я подняла голову и услышала сверху долгий и тяжелый стон. — Мой дракон, — выдохнула я, — какое счастье — ты жив, моя любовь. Глава 30 Вот уже целый месяц я не выходила из своего кабинета, подписывая указы, приказы, решения. Совет государства, созданный при первом же расширенном заседании представителей всех классов, рангов и рас, так похожий на английский Парламент, предлагал новые правила в империи: и моего правления и его участия. Как я поняла, сейчас уже вырисовывался макет конституционной монархии. И эту конституцию сейчас и принимали, в спорах, даже в драках, как мне рассказывал с улыбкой Гавр. — Я никогда не мог даже подумать, что сойдутся степенные уважаемые люди на кулаках и будут с пеной у рта доказывать свои мысли. Я слушала его равнодушно и кивала слегка. — Неужели, Галана, тебе всё равно, что происходит в Совете? Ведь там решается и твоя судьба? — удивлялся маг. — Ну, во-первых не моя, а Галанина, — уточнила я, хмурясь на его обращение, — а во-вторых когда же ты сможешь уделить мне время для возвращения обратно? Как и обещал, помнишь? Где твои маги, заклинания? Я уже выполнила вашу легенду и даже перевыполнила, — скривилась я. Гавр медленно присел ко мне за стол. — Видишь ли, дорогая, — начал он, смущаясь, — я был с тобой не вполне откровенен. Он замолчал и задумался. На его лице читалось сомнение в правильности начавшегося объяснения. — Тааак, — оперлась я на локти, пристально вглядываясь в лицо мага, — продолжай. Гавр слегка занервничал, будто не знал, что сказать дальше. — Это я сделал тогда с твоей, то есть Галаниной, лошадью! — выпалил он и как-то сдулся. Я смотрела на него с удивлением. Красное от волнения лицо, в глазах почти слезы от стыда, но в то же время какое-то достоинство во всей его фигуре. Он встал и начал ходить по кабинету, а я слушать его странный и даже страшный рассказ. Оказывается, это он подложил под седло Галаниной лошади тот шип. На что надеялся, не сказал, скорее на авось, ведь девушка могла и погибнуть, о чем я ему и сказала скривясь. — Да, могла, — уже горячился он, — но это лучше, чем развитие по легенде. Итак, сама видела, во что могло вылиться состояние империи после взрыва императора. И до сих пор еще не всё спокойно, ещё высовывают голову противники мира. А тогда я решил — пан или пропал. Если не станет Галаны, то всё пойдет по другому плану и, возможно, я говорю возможно, империя будет всё же спасена. Но случилось то, что случилось, и легенда была продолжена с твоим появлением. — И теперь выходит, что я остаюсь заложницей вашей легенды? — вскричала я. — Да, так и получается, ибо назад дороги нет, — он встал передо мной с виноватым выражением лица, — Прости. — Простить? — вновь вскрикнула я и с отчаянием сжала ладони, — А как же теперь Галана? Она не вернется в свое тело, а я в свой мир? — Выходит так, — скривился Гавр, — и тебе придется с этим смириться. Иначе зачем-то ты попала сюда. Не я же тебя тянул. Творцам виднее. — Опять Верховные, Творцы, — уже заламывала я руки, — хорошенькое дело сваливать на них все дела. Хотя ты тоже прав и мое появление здесь не зависело от тебя. Кроме шипа, конечно. Я строго посмотрела на виноватого старика, и мне стало даже его жалко, ведь он хотел мира своей Родине. А это главное. Все остальное второстепенно. Вот так и сложились два и два, как говорил он вначале, теперь стало понятно, кто засунул шип, как это произошло и почему Кабор не смог найти виновного. Он просто был всегда рядом со мной. — Ну, это я выяснила, а как быть с телом Галаны да и с моим положением здесь? Не оставаться же и не рожать наследника? — мелькало в голове. — Этого еще не хватало! — воскликнула я вслух, и Гавр понял мои мысли. — Ваше величество, — поклонился он мне в пояс, — прошу вас, пожалейте мою империю и мой народ. Что вас ждет дома? Одиночество, старость. А здесь вы молоды, вы императрица, перед вами самые лучшие мужчины мира и самое лучшее время отдыха и развлечений. Кстати, вскоре состоится большая королевская охота и мне не показалось ранее, что вы, как и бывшая хозяйка тела, увлечены этим действом. Я обратила внимание, что Гавр не назвал Галану по имени, только «бывшей хозяйкой» и мне стало еще тоскливей. — Ему-то хорошо, — думала я, отвернувшись к окну, — он получил всё, о чем мечтал и на что надеялся. А я? Неужели чтобы уйти из этого мира мне нужно умереть? То есть не мне, а Галане. Но это несправедливо. Бедная девочка! Она-то за что пострадала? Если только отдав свою жизнь за Родину, как говорится. Но тогда вновь начнутся волнения и вновь хаос. Я уже почти бегала по кабинету, сжимая руки в кулаки. — Назад дороги нет. Да и вперед тоже. Кругом меня обошли. Что же делать? Сердитым махом руки, я выпроводила мага из кабинета и села в кресло, прикрыв глаза. Вызвав по кристаллу секретаря, приказала никого не принимать более, а сама пошла в свои покои. — Надо всё обдумать основательно и принять решение. Я сидела в кресле в гостиной, когда сообщили, что меня хочет видеть куратор по охоте. Он на время отвлек меня от кошмарных мыслей о своей судьбе и вовлек в решение проблем, связанных с построением увеселения. Все было как и прежде, когда я также это устраивала в герцогстве, только гости рангом повыше, и еще присутствовать должны были и послы других королевств. Они никогда не пропускали и охоты и потом бала. Я соглашалась со всеми доводами и выводами распорядителя. Мне было, честно говоря, все равно. Только при мысли о Кире дрогнуло сердце и забилось: — Я смогу там его увидеть, — мелькнула шальная мысль, — хотя бы увидеть. Я понимала, что погружаюсь в свои чувства всё больше, и вскоре смогу утонуть в них. — Но что это даст? Только лишние слезы, — скуксилась я, и сами слезы потекли из глаз, уже потом, когда ушел довольный куратор, когда я вновь и вновь передумывала о своем теперешнем положении. — Пустить все на самотек? Куда волна вывезет, или взять в свои руки и, скрипя зубами, стать той, какой они хотят меня видеть? А смогу ли? Я в волнении заходила по гостиной. — А так захотелось любви! И даже понравился мужчина, чего не испытывала очень давно. После гибели мужа постоянно одна и некогда было думать о себе: дом, работа, дочка — вот и вся моя жизнь. Нет, конечно, были ухажеры и даже предлагали руку и сердце, но как подумаю, что с ним надо спать, а дочке этого чужого дядю называть папой, то тут же проходило всякое желание. Но иной раз одиночество и тоска одолевали, и я курила в кухне ночами и плакала. Ведь и не старая еще, еще хочется свежих чувств и особенно сказалось молодое тело Галаны. Оно уже тосковало по ласке мужских рук, по объятиям и поцелуям. И в этом я убедилась и не раз. Особенно, когда была в руках дракона.