– Час, хотя с ней… – Надеюсь, до деревни она придёт в себя. Эй, подруга, придёшь? – Катя наклонилась и нежно постучала по щекам подруги, пока та пыталась натянуть штаны. – Уж поверь, там такая аура… В кармане завибрировал телефон. Соня достала его и посмотрела на экран: «Миша» Краем глаза в углу мигающего экрана она заметила время и поняла, что они уже опаздывают на полчаса. – Да, Миш, говори. – Ну вы там скоро? – Идём, скоро будем. Нас тут немного больше, чем я думала. В ответ раздалось бурчание, но Соня не стала это слушать и положила трубку. – Мы вроде готовы, – сказала Катя, причёсываясь у зеркала. Соня осмотрела девочек, поправила футболку у Кати, а на Юлю просто недовольно махнула рукой. Выглядела она, мягко говоря, помятой. – Пошли, нам туда пять километров топать. – А может, на такси? – хихикнула Юля. – Кстати, а мальчики твои уехали уже? – сообразила Катя. – Уехали, гондоны. Чтобы я последнее не забрала. – А могли бы и подвезти. – Не надо нам таких водил! – возмутилась Соня. Она уже представила реакцию Миши, если бы они приехали с этими гопниками. *** Снова эта лесная дорога. Кроны хвойных деревьев закрыли небо. Лес был тёмен и дремуч. Ребята шли молча, словно нарочно поддерживали напряжение. Из них, кроме Сони и Миши, раньше по этим дорогам никто не ходил. Да и незачем. Недаром родители строго-настрого запрещали детям подходить к болоту. Но когда появлялся соблазн раскрыть тайну, даже самых трусливых школьников эти запреты не останавливали. Миша обещал достать лодку, но сперва нужно было обогнуть деревню с севера. Он не хотел, чтобы их увидели, словно они делали что-то запрещенное. Но никто не знал, почему. Мысль пришла Соне в голову на развилке. Тропа подходила к кладбищу. Это был единственный обходной путь. Дорога извивалась между толстыми соснами. Некоторые были повалены и оголяли свои огромные корни. Шторма частенько проходили в этом месте и не щадили слабые и неокрепшие деревья. Здесь они служили естественной границей перед кладбищем. Одинокая калитка с ржавой дверью печально встречала гостей. На сильном ветру дверца хлопала так, будто грозилась вырваться с петель и навсегда упасть куда-нибудь в кусты. Совсем рядом стоял гнилой крест. Никто не знал, кто и как давно был здесь похоронен. Даже местные древние старушки рассказывали, что этот крест стоял ещё при их молодости. Сейчас ворота были слегка приоткрыты. Миша посильнее толкнул их. Из-за небольшого наклона дверь поспешила вернуться на место, но парень на лету успел её поймать, пока она ненароком не задела кого-нибудь из девочек, при этом он сильно поцарапал руку и испачкался в ржавчине. Дальше тропа разветвлялась на множество других. Те, кто не часто бывал здесь, терялись в бесконечном лабиринте одинаковых дорожек. Но Соня к ним не относилась. Здесь была похоронена её старшая сестра. Уверенно свернув на одну из заросших троп, девушка проскочила между бетонных плит и вышла на небольшое пространство, огороженное ржавым забором. За ним, как и за всеми другими, никто не ухаживал. Кладбище выглядело заброшенным, несмотря на то, что оно иногда обновлялось свежими телами. Внутри ограды всё поросло бурьяном. Трава была высотой почти с крест. Соня знала, что родители давно сюда не ходили, но всё равно неприятно удивилась. Остальные ребята стояли в стороне, пока Соня убирала траву – хотела, чтобы могилка сестры стала хоть немного прибранной. Она наконец смогла рассмотреть фотографию Лилии. В овальной рамке, на пожелтевшей от времени фотобумаге улыбалась одиннадцатилетняя девочка. Но сколько бы Соня ни всматривалась, узнать её не смогла. Словно кто-то стёр из памяти её лицо, оставив лишь имя. Слишком много лет прошло с тех пор. Никто никогда не спрашивал, как она погибла. Даже школьные шутники старались избегать этой темы. Весь город знал о пропавшей на болотах девочке. Тело не нашли, лишь желтый дождевик, висевший на суку засохшего дерева прямо у кромки Неодолимого. Соня закончила быстро – понимала, что полноценная уборка затянется на несколько часов, а задерживаться не хотелось, ребята хотели осмотреть хижину ведьмы до темноты. – Красивое имя, – тихо сказала Катя, словно боялась разбудить мёртвых, – Лилия. – Да, как цветок, – выдохнула Соня. Остальные стояли в стороне и смущённо смотрели по сторонам. – Я почти не помню её. Каждый раз смотрю на фотографию, пытаюсь отыскать хоть что-то в памяти. Но ничего нет. Ни единого воспоминания. Словно и не было её никогда. Если бы она тогда не умерла, возможно, всё сложилось по-другому. Соня не знала, кому она это сказала. Себе? Возможно. Катя медленно подошла и взяла её за руку. – Ладно, пора идти. Соня дёрнула руку и пошла прочь от могилы. – Да, пойдёмте, тут больше нечего смотреть. Они вышли на основную тропу и пошли вдоль заброшенных крестов. Дорога виляла из стороны в сторону, огибая упавшие деревья и небольшие болотца, пока не вывела к северной части заболоченного озера. – Сейчас справа можно увидеть мою деревню, – сказал Миша. Через несколько метров из-за деревьев открывался тоскливый вид на болота, на другой стороне которого стояли покосившиеся одноэтажные домики. Из потемневших от сырости домов торчали почерневшие от копоти трубы. Из некоторых даже валил дым, хотя издалека казалось, что деревня тоже была заброшена. Привычных деревенских звуков слышно не было. Лишь монотонное бульканье поднимавшихся их недр болот пузырей. Над деревней собирались тучи. Погода в этом месте явно не благословляла ребятам путь. Им оставалось пройти около километра вдоль берега до искусственного насыпного перешейка. Под насыпью была проложена большая труба, по которой, в зависимости от времени года, перетекала вода из болота в озеро и наоборот. Когда-то давно это было цельное озеро, но для удобства в самом узком месте сделали насыпь, посчитали, что это дешевле моста. Со временем малая северная его часть заболотилась и постепенно подходила к деревне, подтапливая крошечные огороды и сгнаивая вековые деревья. Со стороны озера на импровизированном пляже лежали несколько деревянных лодок, перевёрнутые вверх дном. Миша подошёл к одной из них и слегка пнул металлическую цепь, на которую была привязана лодка. Та звонко лязгнула и выскочила из кольца на лодке. Оказалась не пристёгнута на замок. – Я договорился с дедом Ефимом. Лодка наша до вечера, – рассказал он под удивленные девичьи взгляды. Миша ухватил за край и с силой приподнял. Та со страшным скрипом перевернулась через край. Под ней лежали два полусгнивших деревянных весла и доски, предназначенные для сидения. Лодка оказалась двухместная. Миша оценивающе рассмотрел девушек и принялся рассаживать так, чтобы ни на одном из краёв не было перевеса. Юлю, как самую крупную, посадили по центру, остальные расселись так, чтобы хватило место гребцу. – Мне это уже не нравится. Ты мог найти лодку покрупнее? Может, не пойдем туда, а? – неуверенно спросила Юля. Никто не ответил. Соня не хотела её брать, но та напросилась сама. Уговаривала взять её с собой. – У вас всегда тут так жутко? – Последнее слово Юля проговорила чуть громче, чем хотела, и по озеру пронеслось негромкое: «жутко… жутко». – Я привык. Тихо, спокойно. Никого нет. Полезай в лодку, мы всё равно поплывём, с тобой или без тебя, – в голосе Миши появилось раздражение. Он вытолкал часть лодки в воду и придержал за борт, чтобы девушки не раскачали ее и не свалились в воду. – Долго туда плыть? – Десять минут, на нужно добраться лишь до противоположного берега. Там должна быть тропа через лес. Сразу предупреждаю, там жуткий бурелом, дорогу никто не чистит, так что держитесь меня и никуда не сходите с тропы. Ещё провалитесь. – Куда…? – застонала Юля. – В болото, – отрезал Миша, – провалишься, не сыщем потом. Юля зажмурилась, помотала головой и полезла в лодку, чуть не промочив ноги. Лодка неторопливо шла по зеркально гладкой воде. Миша не спешил. Грести приходилось аккуратно, из-за перевеса. Одно неосторожное движение, и борт хлебнёт воды. Вёсла мягко касались озера, лишь слегка отталкивались от воды и дальше по новой. Слишком трухлявые, парень явно не хотел грести обратно руками. Посередине озера, в десяти метрах от них из-под воды начали появляться пузыри. Девочки засуетились, и лодка чуть не черпнула. – Спокойно. Не надо дергаться. Это всего лишь болотный газ. Он выделяется со дна стоячих водоёмов в результате гниения ила, – с умным видом, словно ходячая энциклопедия, произнёс Миша. Это никого не успокоило, но дёргаться девочки перестали. Страх перевернуть лодку оказался сильнее каких-то пузырей. Соня посмотрела по сторонам. Озера было не такое больше, каким ей сперва показалось. Около пятисот метров в длину, по-крайней мере, видимая часть. С левой стороны оно резко изгибалось на восток. Должно быть, с хорошую погоду оттуда открывались красивые виды на восход солнца. Ширина, прикинула Соня, не больше сотни метров. У берегов торчали сгнившие коряги, местами ещё не разложившиеся деревья. Полоса камышей в несколько метров вдоль берега мешала лодке причалить. Никакой пристани здесь не было и в помине. Миша аккуратно опустил весло, прощупать дно. удовлетворительно хмыкнул, попытался упереться, но раздался неприятный хруст. Весло треснуло ровно посередине. Нецензурно выругавшись, чем смутив Соню (по крайней мере, при ней он никогда так не выражался), Миша аккуратно спрыгнул с лодки. Вода оказалась ему немного выше колена, но он не промок, предусмотрительно надел высокие сапоги. Парень нащупал цепь на корме и, пробираясь через камыши, потащил лодку за собой. Наконец, когда под ногами оказалась плотная земля, он дернул посильнее, вытянув переднюю часть лодки на твердь, и устало плюхнулся на траву. Соня первая спрыгнула с лодки. Где-то в чаще леса крикнула кукушка. – Я видел её лишь однажды. В детстве. Мы играли с ребятами на берегу в один из летних дней. Да, я помню этот день. Было солнце и даже довольно тепло… – таинственный голосом начал Миша, закинув в рот стебелёк. Девушки прислушались. – Раньше камыши не были такими большими. Даже просматривалось что-то наподобие берега. Парни постарше любили рассказывать сказки про не то старуху, не то девушку, которая изредка выходит купаться голышом на противоположном берегу. Конечно, мы не верили, но охотно слушали. Все любят страшилки и всякие интересные истории. Но в тот день краем глаза я заметил движение в воде. И правда, удивился я, кто-то плыл вдоль берега с той стороны. Как зачарованный, я любовался, как она плавает туда-сюда, туда-сюда. В один момент мне даже показалось, что вместо ног у неё хвост. Русалка! Пронеслось тогда мимоходом у меня в голове. Но когда она вышла из воды, у неё всё же оказались ноги. Не думаю, что я расстроился из-за этого. И нет… Она была не голая. С неё до колен свисала длинная светлая рубашка. А ещё волосы, – он мечтательно улыбнулся, – таких длинных волос я ещё никогда не видел. Белоснежно-белые, как снег. Кстати, – Миша посмотрел в сторону Сони, – чем-то похожи на твои. Соня поёжилась. Сравнение с ведьмой её не устраивало. В школе девочки вроде Саши и Леры могли придумать обидные сравнения, но что бы он… – Потом она обернулась… И я оцепенел от страха… – Миша понизил голос. – Голодные, красные глаза. Я их рассмотрел даже через озеро. Они словно пылали. Тело одеревенело от страха, ноги отказывались слушаться, как в кошмарах. И я не мог оторвать от неё взгляд. Её губы… Они двигались, но голос звучал в голове. Она звала меня. Звала прямо в это чёртово озеро. Я пришёл в себя от удара футбольным мячом по голове. Ребята сказали, что я стеклянными глазами, не моргая, тупо смотрел на озеро. Не реагировал на зов и крики. Поэтому они решили бросить в меня мячом. Не представляю, что могло бы случиться, не сделай они этого… – он задумался, будто что-то вспоминая. – Когда я был маленьким, думал, что это была ведьма. Старики говорили, что она жила в землянке на этом острове. Мы с пацанами плавали сюда пару раз, пытались найти её, её жилище, и даже один раз получилось. Но близко не подходили. Смотрели издалека. Мелкие были же, страшно. Кто захочет получить ведьмино проклятье? Хотя сейчас мне кажется, что нас просто пугали им, чтобы не ползали по заброшкам. Но на всякий случай не будем разделяться, как это делают в глупых фильмах ужасов. Просто на всякий случай. Со стороны Ладожского озера уже летела чёрная туча. Соня заметила, как поднялся и усилился ветер, и потеплее закуталась в свитер. Стали доносится редкие раскаты грома. Между деревьями ползла еле видимая тропинка. Чем глубже в лес – тем холоднее и темнее становилось. Чувствовался запах болот. И сырость. Иногда тропа прерывалась из-за поваленных деревьев. Перебираться через них тяжелее всего приходилось Юле. Она была уже вся мокрая, на розовой футболке появились тёмные пятна от пота. После очередного дерева она села и вздохнула. – Давайте сделаем перерыв. Я очень устала, – она облокотилась на сухой ствол дерева. Тот не выдержал её веса, хрустнул и проломился в том месте, куда давила спина. Юля взвизгнула и полетела бы назад, если бы Миша не успел подскочить и схватить её за руку. Девушка замахала своими полными ручонками, чтобы поймать равновесие, но только мешала Мише вытаскивать себя. «Сейчас грохнется, – довольно шепнул маленький иуда, – грохнется и сломает себе спину. Или наткнется на толстую ветку, как шампур. Свининка на шампуре, уи-и, уи-и». Соня чуть не засмеялась, успев прикрыть рот рукой. Такой расклад её бы вполне устроил. Но Мише на помощь пришла Катя. Вдвоём они всё-таки вытянули Юлю. – Никогда так больше не делай, – выдохнул Миша, – если дерево лежит, то скорее всего оно сухое или трухлявое. – Спасибо… – прошептала Юля. Голоса после визга у неё не было. – Нам осталось совсем немного, никаких привалов, пока не дойдём. К тому же, – Миша поднял голову вверх, – тучи уже близко. Возможно, зальёт. Шли в тишине минут пять, пока не вышли на небольшую опушку, окруженную сосновым лесом. На дальней стороне между деревьями виднелась землянка. Полутораметровая насыпь была закидана ветками, но под ними всё же просматривалась дверь. – Вот оно. Тут она и жила. – Совсем одна? – удивилась Катя. – Тут же совершенно невозможно жить. Ладно летом, но ведь зимой как!