Менар, в белоснежной сорочке с золотыми запонками, возвышался над столом. Перед ним спиной ко мне стоял гость. Вместо кепки и полотняной маски, скрывавшей его лицо в Лондоне, на нем было подобие глухого шлема, не позволявшее разобрать ничего под ним. В остальном он не изменился: все та же грязная шинель, руки в перчатках сложены за спиной, ноги в ботинках со стальными носами широко расставлены, на подошвах налипла грязь. Старьевщик. Собственной персоной. И Менар только что назвал его по имени. Рэкхем. Отыщи Рэкхема. Последние слова умирающего сайенского чиновника перед моим бегством из колонии. Таинственный Рэкхем вместе с Джексоном и Гектором продавали ясновидцев рефаитам. Рэкхем, одними губами повторила я. Старьевщик. – Надсмотрщик сочувствует вашему положению, инквизитор, – произнес Старьевщик. – Впасть в немилость к наследной правительнице чревато последствиями. – (Менар вскинул подбородок, и я невольно отпрянула от скважины, опасаясь разоблачения.) – Да, цены высоки – как и качество товара. А выгода, которую вы извлечете, и того выше. Я жадно ловила каждое слово. – Нашира Саргас крайне заинтересована в этих anormaux. Профинансируйте их трансфер, – продолжал бесстрастный голос, – и уверяю, ваши отношения с рефаитами разу наладятся. Не совладав с искушением, я украдкой глянула на Старьевщика. Безжалостного убийцу, едва не прикончившего меня за то, что я подобралась слишком близко к истине. Человека, чьи руки по локоть в крови. В Англии ему удалось избежать правосудия, но клянусь эфиром, что поквитаюсь с ним в Париже. Менар облокотился на стол. Он явно рассматривал что-то, но из моего укрытия было не разобрать, что именно. В отблесках свечей вместо глаз у инквизитора зияли черные провалы. – Знакомое имя, – протянул он. – Игнас Фолл. Более известен как Вье-Орфеля. – Да, – сухо подтвердил Старьевщик. Я навострила уши. Так звали пропавшего герцога. – За него никаких денег не жалко. – Менар шумно выдохнул через нос. – Мы познакомились… если так можно выразиться, в Лионе, где я трудился на благо Якорю. С тех пор Игнас у меня как заноза в заднице. – Устранять занозы – моя работа. – Как ты его нашел? – Сперва он на пару с двумя великими герцогами отыскал мое логово и собирался выдать меня властям. А подельники сбагрили Сиротку на серый рынок. Арктур угадал. Латронпуш и Королева Нищих придумали, как заткнуть рот товарищу. – Игнас Фолл мой! – зашипел Менар. – Двенадцать лет он водил меня за нос, дразнил, издевался. Двенадцать лет я мечтал, как его кровь обагрит гильотину, и не собираюсь лишать себя такого удовольствия ради прихотей какого-то монстра. Фолл должен умереть от моей руки. Похлопочите, монсеньор Рэкхем. – Слишком поздно, верховный инквизитор. Игнас Фолл уже во Втором Шиоле. – Плачу в пять раз больше, чем выручили герцоги. Повисла долгая пауза. У меня запершило в горле, еще немного и кашляну. – Щедрое предложение, – констатировал Старьевщик. – Я переговорю с Надсмотрщиком. Уверен, через пару-тройку недель мы завершим миссию по транспортировке. – И добудьте мне уродов, которых Фолл величает лейтенантами. Этих… кураторов, – буквально выплюнул Менар. – Le Prince Creux, Принц-Доходяга. Renelde du Linceul, Рейнельда-Плащаница. La Tarasque, Ля Тараск. Разыщи их. Всех до единого. – Охота уже началась, – заверил Старьевщик. – Если пожелаете, они ваши. Разумеется, не бесплатно. Он шагнул вплотную к Менару, тот затаил дыхание, ведь от шинели разило так, что слезы наворачивались. – Верховный инквизитор, согласны ли вы финансировать заявленных паранормалов на пути к исправлению? Менар опустил взгляд на столешницу. – Дабы развеять сомнения наследной правительницы, я вверяю ей этих anormaux в знак своей преданности, – объявил он чуть погодя. – Но на этом все, впредь вам не вытянуть из меня ни пенни. – Речь не о вымогательстве, а о перспективе, – возразил Старьевщик. – А теперь подпишите. Поставите вашу официальную резолюцию. Менар с каменным лицом достал из ящика ручку. Я зажмурилась и постаралась не дышать. Пыль облаком висела в воздухе. – Утром министр Яссон проведет платеж. Еще вопросы? – Пейдж Махоуни. Услышав свое имя, я разинула рот, тем самым усугубив подступающий кашель. – Во-первых, она в Париже, а во-вторых, ей известно, что я здесь, – вещал Старьевщик. Я закусила кулак, чтобы не раскашляться. – Если хотим сохранить мир в империи, Махоуни должна умолкнуть навеки. Продажные герцоги сдали меня с потрохами. Впрочем, неудивительно. – Если вдруг наткнетесь на нее, дайте знать, чтобы я мог оповестить Надсмотрщика. Не сомневайтесь, он щедро вознаградит вас за хлопоты, – уверил Старьевщик. – Пока Махоуни не объявлялась, – равнодушно бросил Менар. – Однако мы не теряем бдительности. – Инквизитор врал и не краснел. – Мы закончили? На секунду в кабинете воцарилась мертвая тишина, разбавляемая лишь гулким дыханием из-под шлема. – Учтите, инквизитор, попытка утаить информацию о местонахождении Пейдж Махоуни чревата последствиями. Последствиями, которые могут затронуть мадель Фрер и ваших отпрысков. Менар вздернул подбородок. Его взгляд пробирал до костей. Впервые под маской учтивости проступило нутро убийцы. – Посмеешь еще раз угрожать моей семье, и мало тебе не покажется, гнусное отродье! Ошибка природы. Только моей милостью ты стоишь здесь. Только моим благоволением тебя не гонят, как собаку. А мое благоволение ты исчерпал. Мужчины с ненавистью уставились друг на друга. – Позвольте мой гроссбух, – произнес Старьевщик. – Не позволю. Пусть полежит до утра. Хочу ознакомиться на досуге. Интересно, на сколько вы обогатились… на торговле, о которой, бьюсь об заклад, наследная правительница и не подозревает. В гробовой тишине Старьевщик развернулся и тяжелой походкой направился к двери. Но тут выдержка мне изменила, и я тихонько кашлянула. Старьевщик замер. Мое сердце тоже. Я ощущала его завуалированную ауру и надеялась, что с такого расстояния он не почует мою. Взгляд Старьевщика метнулся от неподвижного Менара к моему укрытию. Наконец, спустя минуту, показавшуюся мне вечностью, он скрылся за дверью. Какое-то время Менар не шелохнулся, глядя в стол, потом поправил галстук и вышел из Золотого зала, тщательно затворив за собой дверь. Щелкнул замок, через секунду раздались удаляющиеся шаги. Едва шаги стихли, я решила действовать. Сейчас или никогда. Я попыталась расширить проем над головой. Никакого эффекта. Тогда я взялась выламывать ближайшую рейку. Раздался треск. В палец вонзилась заноза. Наплевав на осторожность, я развернулась и замолотила по стене ногами. На красную ковровую дорожку рухнул пласт штукатурки, и я вывалилась наружу, захлебываясь кашлем. В стене зияла огромная дыра. Однако цель оправдывала средства. Кэд не соврал: даже у себя в кабинете Менар соблюдал предельную осмотрительность. На письменном столе инквизитор не держал ничего, кроме фирменного бланка, золотого пера и гроссбуха в кожаном переплете. Не колеблясь, я принялась листать мятые страницы. Передо мной был выведенный корявым почерком список участников двух последних Сезонов костей. Знакомые имена огненными буквами расцветали на сетчатке. За год серый рынок обеспечил рефаитам четверть от общей доли заключенных. В гроссбухе фиксировалось все, начиная от категории ясновидца, места и даты его поимки, вплоть до спонсора – выродка, по чьей наводке нас упекали в колонию. Что характерно, наводчики собственноручно расписывались в журнале и оставляли оттиск пальца. Очевидно, расписки служили страховкой на случай, если кто-то решит сдать товарищей и выйти сухим из воды. Я не сомневалась, что меня продал Сенной Гектор, однако вырученная сумма просто не укладывалась в голове! Столько не потратить и за три жизни! Сайен четко обозначил мне цену. Хотя я видела внутренности Гектора, его кишки на залитом кровью полу, сейчас мне хотелось придушить его своими руками. Гектор умер миллионером. Непонятно только, зачем вносить в журнал баснословные цифры, если всю операцию он провернул втайне от сообщников? Однако, присмотревшись, я заметила чернильные брызги. Гектор подписывал бумагу дрожащей рукой, незадолго до гибели. Как будто каялся перед смертью. Я перевернула страницу и углубилась в перечень паранормалов, похищенных для Двадцать первого Сезона костей. Из десяти имен три – хорошо знакомые, четвертое недавно озвучил сам Менар. Выходит, Надин и Зик живы. И Майкл, пропавший без вести почти год назад. В наводчиках значился П. Вэй – Латронпуш, родной брат Дидьена Вэя. Он продал Дряхлого Сиротку. Арктур гадал, почему серый рынок еще не загнулся, и вот мне приоткрылась завеса тайны. Джексон Холл спекулировал нами. Бездушная тварь! К кабинету приближался лабиринт. Подавив клокочущую ярость, я захлопнула журнал. Нужно забрать его с собой, в качестве неопровержимого доказательства, изобличающего работорговцев. Прижимая гроссбух к груди, я задвинула в угол обвалившуюся штукатурку и, втиснувшись в лаз, прикрыла дыру занавеской. Спустившись по лестнице, я очутилась в тесном тоннеле. Пришлось подобрать локти, чтобы не ободрать их до мяса. Уткнувшись в стену, я нащупала болтающуюся перегородку, криво прилаженную детскими руками, и, отодвинув ее, высунулась наружу. Постепенно глаза привыкли к полумраку. Сквозь «тепличный» стеклянный потолок в зимний сад сочился тусклый свет. Тщательно закупорив лаз, я ринулась в сводчатый коридор и, прислушиваясь к каждому шороху, бросилась наутек. На бегу сунула журнал за пояс и потуже затянула ремень. На улице бушевала метель. Из-за угла вывернула служанка с подносом. Я спряталась за шторой и, едва служанка скрылась из виду, снова помчалась во весь дух. Ноги в носках беззвучно неслись по ковру. Переждав под столом, пока двое легионеров исчезнут с горизонта, я с грехом пополам добралась до погреба и повернула в скважине ключ, украденный у Кэда. С бешено колотящимся сердцем я заперла дверь и, сняв со стены фонарик, тронулась в путь.