Корнефорос носил оковы с королевским достоинством. Цветы, вплетенные в звенья цепи, подавляли его ауру, забирали силы. При виде меня глаза рефаита вспыхнули алым, точно небо на закате. Высчитав безопасную – даже с лихвой – дистанцию, я села напротив Корнефороса и отложила фонарик. – Ты почему еще не в кроватке? – приторным голосом осведомился рефаит. – Чем я обязан такой чести? – У меня предложение. – Я не торгуюсь со смертными. – Откуда такая категоричность? – Нарушивший клятву обречен на вечное презрение. Его заклеймят лгуном, предателем. Вы, люди, не заботитесь о последствиях. Для вас нарушить клятву – раз плюнуть. Вы умираете слишком быстро, не познав всех тягот вины. – Другие рефаиты не гнушались со мной сотрудничать. – Другие рефаиты – болваны. – Корнефорос смерил меня взглядом охотника. – Фицур в курсе, что ты здесь? – Нет. – Даже так? – лениво протянул рефаит. – Я знал, что ты вернешься. Тебя тронули мои страдания, хоть ты и считаешь меня пособником Наширы. – Корнефорос подался вперед, насколько позволяли цепи. – Открою тебе тайну. Я Рантан и не подчиняюсь наследной правительнице. – Рантан. – Я старалась подавить скепсис в голосе. – Значит, они послали тебя шпионить? – Нет. Собратья Рантанты давно сочли меня погибшим. Мы вместе сражались при Размытии границ. Арктур хорошо меня знает. – Он никогда не упоминал твое имя, – сощурилась я. – Скорее всего, он тоже считает меня мертвым. И эта мысль, вероятно, доставляет ему боль. Мы с ним были… очень близки. Я глянула время на передатчике. Смена у кухарки заканчивается через четверть часа. Каким бы ни был мой следующий шаг, нужно торопиться. – Пейдж. Я содрогнулась от звука собственного имени в устах Корнефороса. – Пейдж, – повторил он, растягивая слоги. – В переводе со староанглийского «гонец, слуга». Совершенно неподходящее прозвище для такой бунтарки. Или «Пейдж» означает «чистый лист», чья история еще не написана? Какой из вариантов верен? – Понятия не имею. Имя выбирала моя мать. Корнефорос вскинул подбородок. – Помоги мне, Пейдж Махоуни. Ты ведь друг Арктуру Мезартиму, а он, не колеблясь, вызволил бы меня из темницы. Заклинаю, – шептал он, – помоги мне выбраться отсюда и вновь примкнуть к Рантанам. – У меня встречное предложение. Тебя ведь назначили смотрящим за Вторым Шиолом. Скажи, где он находится, – назови город, и я освобожу тебя. Корнефорос привалился к стене: – Всего-то? – Да. – Значит, его ты тоже собралась уничтожить, – резюмировал пленник. – Лишившись надежного пристанища, мы не только превратимся в эмитов, но перестанем притягивать ранее обращенных. Колонии служат маяком. Без них эмиты разбредутся по планете. Ты этого добиваешься? – Кто не рискует, тот не пьет шампанское. – Я вопросительно подняла бровь. – Хочешь остаться здесь навечно, Корнефорос? Его взгляд потух. Попался! Этот рефаит тоже из породы авантюристов, а я предлагала беспроигрышную ставку. – Город лежит в западной стороне. Внутри таится галерея с множеством зеркал. Там находилась резиденция Короля-Солнце вплоть до падения его династии. – Версаль, – вырвалось у меня. – Версальский дворец. Могла бы догадаться. Сообразить, что выбор рефаитов падет на давно покинутую обитель Бурбонов. Ну вот и все. Дольше здесь оставаться незачем. Корнефорос пристально наблюдал, как я встаю с места. – Ключ от кандалов у Фицура, – сообщил он. – Но если убрать цветы, я смогу разорвать оковы. – Не торопись. На шее у пленника вздулись вены. Цепи звенели под натиском исполинской мускулатуры. – Последний вопрос, Корнефорос Шератан. – Я постаралась не дрожать как осиновый лист. – Амарант – не единственная погибель рефаитов. Вас можно обезглавить клинком, выкованным из опалита. Верно? Его глаза жгли, точно лава. – Ты видела казнь. – В исполнении наследной правительницы. Волчий взгляд сверлил меня насквозь. – Ты боишься, – помедлив, констатировала я. – Боишься, что Менар узнает про опалит и истребит вас всех до единого без страха навлечь новых эмитов на свою голову. – Мне неведом страх, странница. Тем более страх перед смертными. Только учти, если Менар узнает нашу тайну и раздобудет опалит, он не пощадит никого. Включая Арктура. – Не надоело приплетать Арктура? Допустим, вы действительно знакомы. Допустим, ты и впрямь Рантан. Или же после вчерашней встречи ты счел меня мягкотелой дурой. Где гарантия, что после освобождения ты не помчишься прямиком к Нашире докладывать о моих планах по Второму Шиолу? – Если не освободишь меня, я сообщу о твоих планах Фицуру, а он доложит Менару. – А смысл? Они все равно тебя не выпустят. В отличие от меня. – Я скрестила руки на груди. – Если доберусь до Версаля, отыщу колонию и не погибну, обещаю вернуться и освободить тебя. Согласен? Бывший Страж Шератана оскалил белоснежные зубы. Цепи негодующе звякнули. – Арктур не единственный злопамятный рефаит, нечестивица, – зашипел Корнефорос. – Если не возвратишься через седмицу, клянусь, я выберусь отсюда и не успокоюсь, пока не найду тебя, Пейдж Махоуни. А когда найду, ты будешь молить о пощаде. Только никто тебя не услышит. Я выбралась из подвала, голова пухла от информации. Удостоверившись, что путь свободен, я прокралась на кухню, спеша поскорее покинуть особняк вместе с его тайнами. Легко сказать. Второпях я перестала отслеживать эфир и, свернув за угол, получила дубинкой под дых. Я сложилась пополам, жадно хватая ртом воздух. В следующий миг меня ткнули носом в пол и прижали руки к бокам. Двое легионеров, оставивших с моей подачи вахту, вызвали подкрепление. Шестеро на одну. Я устремилась в эфир. Все были тренированы на такой случай. Никто не оказался готов. Легионеры пикнуть не успели, как двое замертво свалились на пол, остекленевшие глаза таращатся в потолок. Запах свободы манил. Надежда наполняла энергией. Нельзя проиграть, особенно теперь, когда столько жизней зависит от выведанных мною секретов. Я танцевала в эфире так, как не танцевала никогда, рикошетила от противника к противнику, точно пуля от стен, однако силы стремительно таяли. Шестая – и последняя – легионерша успела добраться до середины коридора и поднять тревогу прежде, чем ее настиг мой фантом. В недрах особняка завыла сирена. Ворвавшись в свое тело, я согнулась в три погибели. Из носа хлестала кровь. Грудь ломило. Но медлить нельзя. Я нащупала на поясе дубинку – и тут с улицы нагрянул целый отряд. Легионеры незамедлительно взяли меня на мушку. Уклоняясь от дротиков с «флюидом», я рванула прочь. На окна с грохотом опустились стальные жалюзи. По полу застучали сапоги. Словно острый штырь вонзился под лопатку, причиняя адскую боль. Я пересекла коридор и устремилась к ближайшей лестнице. Необходимо любой ценой оторваться от погони и вернуться в потайной ход. Слева возник лабиринт. Какой-то громила врезался в меня. Протаранил словно грузовик. Я рухнула на пол – оглушенная, обессиленная. Дубинка откатилась в сторону. Легкие горели огнем. Я схватилась за горло, царапала кожу в попытке увеличить приток кислорода. Великан-легионер рывком поднял меня на ноги. Пропорциями он не уступал рефаитам – сплошные мускулы и броня, ладони размером с суповую тарелку. В забрале его шлема отразилась моя перекошенная от страха физиономия. Попытка атаковать великана закончилась мучительной агонией. Обмякнув, я безропотно позволила закинуть себя на плечо. Тем временем подоспели караульные с первого этажа. Трещали рации. Сирена стихла. Слишком запыхавшаяся, чтобы кричать, я судорожно цеплялась за все, что попадалось на пути, пока легионер волочил меня вверх по лестнице. Мы снова очутились в мансарде. В непосредственной близости от потайного хода. Кэд барабанил в дверь и звал меня по имени. Я предприняла последнюю попытку высвободиться. Впрочем, безуспешно. Мои пальцы соскальзывали с гладкого шлема. Легионер ботинком распахнул дверь и швырнул меня обратно в камеру. Я приземлилась на ноги, но в последний момент споткнулась и врезалась в кофейный столик, рассекший мне предплечье. Великан переступил порог и сорвал с меня пояс, только чудом не заметив гроссбух. На половицы упала длинная тень. В камеру шагнул Менар с двумя телохранителями, немедленно взявшими меня под прицел. – Полагаю, ты решила отказаться от сотрудничества. – (Сдержанная улыбочка.) – Тебя ведь предупреждали о последствиях. Хотя паранормалам присуще отклонение от правил. – А тиранам присуще лицемерие. Надеешься добиться расположения Наширы, да, Менар? – Я выдавила сиплый смех. – Никакой ты не рыцарь без страха и упрека, а самый обыкновенный двуличный выродок. Одной рукой пользуешь паранормалов, а второй перерезаешь им глотки. – Ошибаешься, Пейдж Махоуни. Я никогда не использовал ясновидцев ради своей выгоды, только для истребления паранормальной чумы. Так сложилось, что моя жизнь служит этой цели, поскольку я единственный готов противостоять наследной правительнице… Должен признать, отрадно наблюдать, с каким энтузиазмом ты роешь себе могилу. – Менар кивнул ближайшему легионеру. – Свяжитесь с министром внутренней безопасности. Пусть организует срочную транспортировку в Бастилию. Он развернулся и вышел, не удостоив меня взглядом. Лязгнул замок. Бастилия. Проклятье! Если попаду в темницу без окон, обратно точно не выберусь. Внезапно кожа покрылась мурашками. Золотая пуповина пылала, и я почуяла его. Арктур. 13. Слепая вера