Продавщица маленькими букетиками вела себя настолько вульгарно, что создавалось впечатление, будто она торгует не растениями, а собой. Какая-то бледная девушка из толпы с такими же блёклыми волосами вдруг улыбнулась Эммиту. «Зачем это она сделала? Почему улыбнулась мне? Я смешон? Да нет, она по-доброму улыбнулась. Какая красивая у неё улыбка…И меня, значит, она считает привлекательным…Кто она?»– в секунду пронеслись мысли в голове у парня. Он остановился и сделал вид, что читает афиши, сам же разглядывал незнакомку. Ей лет шестнадцать, удлинённое лицо, на котором задумчивость и грусть поселились давно. Прямой нос, небольшие светло-голубые глаза, пухлые губы. Голубая шаль делала кожу ослепительно белой. Ничего особенного во внешности, но эта её душераздирающая тоска в глазах показалась Эммиту тайной, он сравнил её с маркизой Помпадур, что тоже вышла из народа. Тем временем девушка улыбнулась седовласому мужчине, но и тогда её глаза продолжали сиять грустью. Боу показалось, что в мимике лица сквозит некая плутоватость, насмешка. Он прислушался к разговору. –Деньги вперёд, сэр. –А ты не обманешь? –Это как бы Вы не обманули. А то есть такие: возьмут что надо и не платят. –Я не такой. –Тогда деньги вперёд. Мужчина протянул приличную сумму. Девушка взяла банкноты, развернулась и пошла прочь. Эммит пошёл следом. –Постой, детка, не так быстро, я не поспеваю,– окликнул её седовласый. Но аферистка не отвечала, не оборачивалась и не сбавляла шаг. –Воровка!– завопил обкраденный. Белокурая резко обернулась и возмущённо спросила: –Что кричите? Что Вам надо? –Верни деньги, мерзавка. –Никаких денег у меня нет. Я просто так вышла погулять, Вы меня с кем-то спутали. «Мошенница успела передать купюры подельникам,– догадался Эммит,– Но я никого не заметил…Наверное, это ребёнок, вот его и не было видно в толпе». Околпаченный простофиля растворился в толпе. К блондинке подошла статная дама в пёстром одеянии и зло спросила: –Опять устраиваешь спектакль? Когда, наконец, начнёшь работать, как все остальные? –Но мне же платят. –Когда-нибудь тебя побьют или притащат в полицию. –Бить не будут, потомучто тогда я потащу их в полицию. А факт хищения не докажут. Боу понял: перед ним проститутка, которая отлынивает от «работы». –Что Вы делаете сегодня вечером?– вышел из-за спин зевак Эммит и спросил у девушки. Лицо блондинки сделалось злым. –Удивляюсь таким молодым людям, как ты. Богатый, красивый…а тянешься к низким, пошленьким развлечениям,– процедила она. –Как ты разговариваешь с клиентом,– ахнула сутенёрша. –А-а, так ты на самом деле бульварная девка,– тоже язвил парень. –Ты груб и не воспитан,– обиделась девица. –Ну и ты не принцесса. Сутенёрша нахваливала «товар»: –Эта девочка – несорванный цветок, она дорого стоит. Щёки блондинки вспыхнули. –Назовите цену,– согласился Эммит. –Шагайте за мной, молодой человек,– позвала сводница, а на девушку глянула таким властным, пронзительным взглядом, что та передёрнула плечами. –Как тебя зовут?– спросил Боу у блондинки. –Шеннон,– проронила та, поправляя голубую шаль. –Я – Эммит. Женщина привела их в неуютное, бедно обставленное помещение с мебелью в пожухлых тонах. Сводница назвала сумму. Парень, не задумываясь, выложил требуемую плату. Тётка хмыкнула и вручила ему ключ от комнаты. –Запри дверь, а то эта бестия сбежит,– посоветовала она перед тем, как уйти. Эммит смотрел на девушку, как на нечто диковинное, необычное. Шеннон смущалась, отошла подальше. С полки шкафа взяла колоду карт. –Я могу погадать. Хочешь?– видимо, желая оттянуть интим, предложила она. –Гаданьям верят только глупые женщины. –Все знакомства в большом городе случайны, как арканы таро. –Согласен: наша встреча случайна и неожиданна. Но я заранее знаю, что ты мне нагадаешь. Будешь пугать гибелью, если я до тебя дотронусь. Шеннон зажато, нервно хихикнула. –Догадливый. –Если ты выбрала путь продажной девки, то рано или поздно…это произойдёт, так пусть твой первый интим будет с молодым, симпатичным джентльменом. Твоя сутенёрша настроена воинственно: запрёт тебя с каким-нибудь пьянчугой… –Она – моя тётка. Мы приехали к ней из деревни. Наш дом сгорел вместе с родителями. Я продала хозяйство, но этого хватило лишь на похороны и на дорогу до Милфорд-Хейвена. На фабрике зарплату дадут только через месяц, а мне надо кормить младшего брата. А ты говоришь: «я сама выбрала этот путь»… –Пытаешься разжалобить? –Нет. Я знаю – это бесполезно. Ты хочешь весело провести время, и хочешь изведать моих прелестей. Все мужчины одинаковы. И Шеннон откинула шаль, стянула юбку. Эммит хотел оставить её, но обомлел от вида совершенных женских форм. Ножки в чулочках и панталончики с рюшечками просто приковали его взгляд, плавные, изящные линии заворожили. Девушка налила юноше вина. Его руки дрожали от желания. Плутовка ухмылялась. Эммит выпил до дна, и его голова закружилась. Последнее, что он помнил, были руки Шеннон, ощупывающие его карманы. Когда сон слетел, Боу рассмеялся: –Девчонка убежала и от меня! Видимо, в вино подмешала сонный порошок! Молодец, всё продумала. Он оценил то, с каким упорством девушка из народа сберегает свою честь. Внезапное чувство обожания к незнакомке, подобное мощному наводнению, вдруг родилось в сердце Эммита, и, размывая все берега невозмутимости и спокойствия, затопив все мосты отступления к недавней отстранённости, теперь сокрушало нерешительность и личный эгоизм. Утром следующего дня Эммит рассказал Оттавии о кознях уволенных продавцов и просил: –Мама, запишите вчерашнюю выручку мне на зарплату. –Что-то приобрёл для себя? –Ага, приобрёл занятную штучку для души. Женщина улыбнулась: пусть прихорашивается. –Ты выглядишь усталым,– заметила она. –Как раз хотел взять выходные на несколько дней. –Конечно-конечно. Я сама поторгую на Морской улице. Эммит оделся поскромнее, чтоб не отличаться от простого люда рабочих, и помчался в тот район, где повстречал Шеннон.