Боу поведал: –Вот эта небольшая картина Питера Ван Лара, голландского живописца, жившего в семнадцатом веке. Он любил писать пасторали и сюжеты из жизни бродяг. Пусть эта картина напоминает тебе о прежнем, полуголодном существовании. –Я не собираюсь задирать нос оттого, что мой муж – дворянин. –Правильно. Чем гордиться, если тебя приютили из жалости. Ты должна быть благодарна мне. –Я хочу увидеть Ваших детей. –Лэсли гостит у сестры Виндэлии, а Артур и Эммит болеют. Простыли. Дура-гувернантка разрешила им пускать кораблики в холодном ручье. Мальчики намочили ноги, а она даже не заметила, уткнувшись в свой глупый, готический роман. В комнате с обоями в зелёную полосу, сидела гувернантка с виноватым лицом. Мальчик с русыми кудрями приподнялся на койке, и изучающее вглядывался в красивую девушку в новом нежно-розовом платье с ярко-сиреневыми вкраплениями. Мачеха отметила, что ребёнок похож на отца. «Значит, Боу-старший в юности был симпатичным малым»,– подумала она. –Теперь ты моя мама?– пролепетал ребёнок. –Да, Эммит, теперь ты мой малыш. И Оттавия обняла мальчика. Ребёнок доверительно прижался к ней. –Я ждал тебя. Я просил у Бога прислать мне маму, чтобы было кому любить меня. У девушки побежали слёзы из глаз. –Я познакомлюсь с Артуром, и вернусь к тебе, сын. –Я буду ждать тебя, мама. –Что ни делается – всё к лучшему,– пробормотал довольный сквайр. С Артуром сидел доктор Драммонд. Малевольти присела в приветственном реверансе перед незнакомым господином. Красивый мальчик с тёмными волосами метался по койке и бредил. –Мама! Мама!– звал ребёнок. –Я думаю дать мальчику снотворное,– отстранённым тоном доложил доктор. – Позаботились бы лучше о согревающем, спиртовом компрессе, ребёнка бьёт озноб,– перебила Драммонда Малевольти. Отта подошла к мальчику и взяла его руку в свою. –Мама, уедем в Новый Свет. Там тепло…А здесь так холодно, мама,– бредил ребёнок. Слёзы вновь побежали по щекам девушки. Она укрыла мальчика одеялом, погладила по взъерошенным волосам, и он вдруг затих и уснул. Доктор недоумённо наблюдал за красавицей: «У девчонки доброе сердце»,– отметил он. –Вы выбрали себе потрясающе красивую жену, мистер Боу,– слетел с губ Бернхарда комплимент. Девушка даже не глянула на доктора, что задело самолюбие Драммонда. Она вернулась к Эммиту. Отпустила отдохнуть гувернантку, осталась с ребёнком сама. Когда Освальд попозже заглянул в комнату младшего сына, Оттавия и Эммит сладко спали, обнявшись. Девушка лежала в новом платье поверх одеяла, а укутанный мальчик уткнулся лицом ей в плечо. Адвокат Норман Сэндлер стал часто бывать в доме Филдингов. И причина была не только в дружелюбии босса. Молодой человек, успешно делающий карьеру, присматривался к дочерям судьи. Тайные надежды девушек заставляли их неискушенные сердца мечтать о красавчике-блондине. Его пытливые чёрные глаза, когда останавливались на их лицах, заставляли девиц краснеть и смущаться. Но если смущение Наяды невозможно было прочесть на лице, то Граветин замирала от взгляда юноши, а после опускала глаза и боялась их вновь поднять. По реакции девушек Сэндлер решил, что младшую влечёт к нему, тогда как надменная красотка старшая – холодна и безразлична ко всему живому. В очередной раз Норман приехал на званный обед к Филдингам. Миновав сад, он проходил мимо окон. Вдруг адвокат невольно отшатнулся с дорожки, так как рядом упал цветочный горшок. Юноша едва не упал, потеряв равновесие. Сверху донёсся радостный смех. «Сорванец»,– Сэндлер узнал по голосу младшего Филдинга. Обтряхнув землю с замшевых панталон, скрипя от досады зубами, адвокат продолжил путь к дверям. –Чем Вы занимаетесь, сэр?– поинтересовался у Орина слуга Руперт Буркс, симпатичный мужчина тридцати лет. –Я пошутил…Я не хотел в него попасть…– замямлил баронет,– Вы крадётесь, как хищник на охоте, Буркс! –Сэр, я даже представить не мог, что в Вашем сердце живёт маленькое чудовище. С каждой ложью и с каждым плохим поступком чудовище растёт и набирает сил, и, если Вы не исправитесь, завладеет всем Вашим существом. –Вы здорово рассказываете сказки, Брукс. –И всё же, сэр, джентльмены так не поступают. –Ладно, я извинюсь перед мистером Сэндлером. Орин хлюпнул носом, и вытерся ладонью, не замечая, что на ней осталась грязь от земли с цветка. Мальчик зашагал к двери. С трудом прогоняя с лица добрую улыбку, ведь Руперт любил этого шкодника, слуга окликнул господина: –Сэр, постойте. –Я же торжественно обещал исправиться,– иронично напомнил ему мальчуган. –Сэр, взгляните на себя в зеркало. Вы рыли носом тоннель? Вы хотите, чтоб все за столом упали в обморок от вида ребёнка – доблестного шахтёра? Баронет пошёл умываться и опоздал на обед. Подходя к столовой, он замешкался, встал неподалёку от раскрытых дверей, и слушал о чём без него говорят взрослые. –Освальд Боу женится в это воскресенье на итальянской эмигрантке, дочери скульптора,– говорил Филдинг-старший. –Дворяне никогда не женятся на любовницах,– хмыкнула Наяда. –Но здесь особый случай,– возразил Норман,– Совсем молоденькая девушка была изнасилована. И вся чернь взбунтовалась, требуя возмездия потому, что Оттавия Малевольти – любимица людей бедных кварталов, ею любовались и её боготворили за доброту, она помогала одиноким старушкам… –Бедная девочка,– вырвалось у Джобет. –Но женитьбой на безродной Боу закрыл для себя все двери Высшего общества, никто не потерпит в своём доме простолюдинку, обряженную в шелка. Его никто не пригласит в гости…– вздохнула Наяда. –Но презрение себе равных господ лучше, чем сидеть и гнить в Ньюгейте вместе с бродягами и убийцами,– ухмыльнулся голос доктора Драммонда. –Мы должны принять приглашение на свадьбу,– заявил глава семьи Филдингов,– Свадьба – это святое. К тому же Боу – мой дальний родственник, сводный брат кузена. –А ещё: свадьба – очень радостное событие,– вырвался восторженный возглас у Граветин. –Но не для Оттавии,– грустно возразила Джобет. –Я извиняюсь за опоздание. И я извиняюсь перед мистером Сэндлером за неудачную шутку,– покаянно «заблеял» баронет, артистично изображая раскаяние, хотя его глазки шаловливо блестели. –Это из-за твоей шутки у мистера Сэндлера грязь на туфлях?– ехидненько поинтересовалась Наяда. –Да,– признался Орин. Граветин улыбнулась. Норман смутился. –Я не рассержен на Вашего проказника,– играл роль добренького дяди Сэндлер,– Подумаешь, какой-то керамический цветочный горшок едва не приземлился мне на голову, я же был в шляпе, что бы мне было? –Завтра же, Вы, молодой преступник, отправитесь учиться в Итон,– властно изрёк отец. –Но Девоншир так далеко от Уэльса,– опечалилась мать. –Орин – мужчина, и к тому же собирается стать капитаном, так что пусть привыкает к расставанию. –Конечно, чтоб стать умным человеком, мне необходим не один учитель, как дома, а масса учителей,– согласился мальчик. –А сейчас присаживайтесь с нами за стол, баронет,– пригласил сына судья. –Я слышал, что до женитьбы на Августе Вы где-то путешествовали, сэр Драммонд?– перевёл разговор в другое русло Сэндлер. –Да, я много времени провёл в Австралии, изучая новый континент, общался с аборигенами,– согласился Бернхард.