–Ты – позор семьи. –Просто позорище,– кривлялся плут. –Наше честное имя склоняют теперь все, кому не лень! –А мужья тех кумушек, что любят чесать языками, значит, благочестивые святоши? –Бывать в домах терпимости не вменяется каноном приличий. Туда идут те, чьи жёны не хотят рожать каждый год, как крестьянки-крольчихи. А вот крутить романы с замужними дворянками в нашем обществе порицается. –Значит, у тебя всего один ребёнок от Нормана потому, что ты избегаешь своего любимого мужа? Или он уже не любимый? Звонкая пощёчина на минуту усмирила Орина. Он тёр щёку, но злость вновь возрастала в нём. Брат продолжал обвинять сестру: –Ага, правда нам не по душе…Так зачем лезть в мою душу? Зачем? Думаешь, мне легко? Думаешь: я только и делаю, что наслаждаюсь жизнью? Думаешь, у меня нет совести, и мне не жаль жену? Думаешь, мне приятно встречаться с Освальдом Боу? Или видеть упрёк в глазах всех Малевольти? Думаешь, мне не тяжело отрывать Отт от груди и посылать домой к старику-мужу? За обедом Лэсли и Норман непринуждённо болтали о всякой ерунде. Много шутили и смеялись. После трапезы Наяда замешкалась, положила руку на плечо мужу, задержав его. Оставшись наедине, жена выложила: –У меня вызывает подозрение Ваша особая благосклонность к Лэсли. –Не думал, что ты склонна к пошлостям, Наяда. Орин уступил просьбам жены, и привёз её в порт показать свой корабль. Он деланно отдавал распоряжения. Ругал неповоротливых матросов. Лэсли сердито заявила мужу: –Я смотрю, Вам доставляет бездну удовольствий командовать и измываться над людьми. –И океан наслаждений смотреть, как это заводит и злит Вас,– в тон ей отвечал Орин. –Не пытайтесь спорить с дебилом – опуститесь до его уровня, где он задавит Вас своим опытом. –Ноющая жена хуже ноющего зуба. –От всего сердца желаю тебе сгинуть в пучине океана! –Я оценил твои сердечные пожелания, дорогая. Лэсли сошла на берег, подозвала свободного извозчика и укатила. Капитан смотрел ей вслед и думал: «Что я делаю? Зачем отстраняю от себя жену? Но я же не дикарь и не падишах, чтобы любить одну, а ласки дарить всем». Лэсли вся в слезах шла по дому. Ей навстречу попался Норман. –Кто тебя обидел, дитя? –Орин! И девушка живописно пересказала все непочтительные выражения, которые слетали с губ капитана. Адвокат округлил глаза от изумления, слушая её. –…И при этом Орин смотрел на меня с такой злостью, будто я просила его прилюдно снять штаны! Когда мы познакомились, Орин казался таким душечкой, а на самом деле он злой и коварный! Хочу, чтоб царь морей Посейдон воткнул Орину острогу в зад! Норман расхохотался. Лэсли гневно продолжала: –Я уверена: вчера он был у своей любовницы. Узнать бы к кому он убегает. –Как? Ты не знаешь? –А это известно Вам? –Это известно всему городу. Только невинные девушки, что безвылазно сидят дома не знают это, потому ты и не в курсе…Орин влюблён в твою мачеху. Они встречаются даже в магазине,– посвятил в тайны её мужа Норман. –Оттавия – разлучница?– впала в ступор девушка. –Твой отец выдал тебя за Орина в надежде прекратить это бесстыдство… –Отец, как всегда, думал только о себе! Зачем мне муж, который не любит меня? –Деточка, в Высшем обществе не совершают браков по любви. У нас действует чистый расчёт. Лэсли вошла в кабинет мужа. Он разбирал деловые бумаги. Орин недовольно сморщился и сделал замечание: –Когда ты научишься стучаться? –Когда прекратишь вероломно лгать. Ты и Оттавия. –Оттавия тут при чём? –Тогда подтверди, что я несправедливо упрекаю тебя,– требовала жена. –Да, я – подлый изменник,– глядя в окно, обличал себя Орин,– Но разве теперь тебе стало легче? Тебе не хочется меня убить? –Нет. Потомучто я тоже тебя никогда не любила. Ты мне безразличен. Интересно, буду ли я любить твоего ребёнка, который родится осенью? Освальд Боу, когда ему пожаловалась дочь на мачеху, кричал Оттавии: –Никогда ты не получишь развод! Изводишь мою малютку-дочь! Мою драгоценную Лэсли! Филдинг в очередной раз отбыл в плаванье. Росс послал его с грузом карабинов и сабель на остров Барбадос к губернатору лорду Комбермеру. Обратно капитан должен был доставить груз сахара и патоки. Экспедиция обещала быть длительной, вероятнее всего растянется на пол года. Лэсли жаловалась Норману за ужином: –Муж у меня на удивление завидный: то месяцами ко мне не подходит, то по пол года в море. Теперь он уплыл в Америку, точно пол года там пробудет. За столом они сидели одни, Наяда находилась подле заболевшей краснухой дочерью. –Лэсли, ты такая привлекательная, а Орин тебя не ценит…– притворно сокрушался Сэндлер. Девушка всплакнула. Плечо Нормана оказалось рядом. Он сразу воспользовался ситуацией и утешительно поглаживал её по руке. –В семейной жизни чувства становятся обыденными, а душе хочется вновь испытать бурную страсть, обожание. –Не было у меня ни страсти, ни обожания… –Бедная девочка, как можно пропустить в своей жизни самое важное? Мужчина отважился и поцеловал её затылок. Она встрепенулась. Обиженно спросила: –У тебя совесть есть? –Есть, но сейчас она не встанет – не выспалась сегодня. –Ох, заслуживаешь ты хорошей трёпки…