–Так вот: аристократка не должна уподобляться шлюхам из бордели. Супружеский долг надо выполнять со снисхождением раз в несколько месяцев. Только тогда муж будет вас ценить и уважать, и вы ему не наскучите. Муж также будет уверен, что холодная жена не возжелает другого мужчину. И ничего страшного, если муж будет посещать бордели. Себя надо беречь, а у мужчин завышенная потребность в телесном соитии. Мы – гордость и красота нации, мы обязаны быть красивыми, воспитанными и хладнокровными. Мы не должны замыкаться на семье, обязаны появляться в Свете в новых нарядах и блистать, блистать… А если высокосветская дама будет каждый год рожать, как крестьянка, когда же ей выезжать в общество? И на кого она станет похожа? Наяду подмывало спросить: почему же тётя Тина не удосужилась подарить мужу хоть одного наследника, но это прозвучало бы так бестактно и жестоко… Из кареты сёстры Филдинг вылезли разрумяненные и смущённые. При напоминании о предстоящей свадьбе Граветин, в Наяде тихо закипала злость, хорошее настроение улетучилось. А тут ещё толпа нищих у церкви затянула заунывное выспрашивание милостыни. И Наяда высокомерно отвечала попрошайкам: –Бог подаст. –На свадьбах принято раздавать мелочь беднякам,– напомнила Граветин. –Нечего поважать бродяг, так они никогда не уйдут из города. Права была Елизавета Первая, что издала указ вешать попрошаек. Надо работать или плыть в Америку, там земли и лесов много: строй дом, сей посевы. Граветин, не взирая на злопыхания сестры, раздала все свои мелкие монеты нищим. Те радостно загалдели, желая доброй и щедрой девушке всех благ. Миссис Бонэм, пытливо глядя на старшую племянницу, напомнила той: –Храм место, где люди вспоминают о душе. Приглашённые на торжество гости съезжались к церкви. Норман Сэндлер подошёл к семейству Филдингов, раскланялся, приподнимая цилиндр, поцеловал девушкам руки. Подкатила карета с молодожёнами. Боу вывел юную красавицу. Ей сшили белое платье не по французской моде, а приталенное, с пышными юбками. Оттавия приподымая юбки, чтоб не запутаться в них, сходя со ступенек, жалуется жениху: –Мне кажется: я выгляжу, как гусеница, которая вознамерилась сбежать из своего кокона, но застряла в нём. Сквайр Освальд Боу не счёл нужным ответить, лишь передёрнул плечами. Он повлёк хрупкую невесту в храм. Сила воли ей вдруг изменила – из глаз полились слёзы, она быстро накинула полупрозрачную фату. Орин Филдинг стоял с матерью у входа, поджидая «молодых». Сыновья Боу ещё болели и коробочку с кольцами поручили нести Филдингу-младшему. Мальчик даже издали заметил, что девушка плачет, и тут же спросил: –Мама, почему невеста плачет? –У невест так принято, малыш. –Она не хочет уходить из дома родителей? –Бывают слёзы радости, Орин. –Но невеста ни разу не улыбнулась. –Иногда люди вступают в брак, не любя друг друга. Обычно, это касается богатых. –Ну, уж нет, я женюсь на той, которую полюблю. Мать улыбнулась и погладила ребёнка. Невеста приближалась к ним, поток слёз всё ещё лился из её огромных глаз. –Мама, почему лицо невесты закрыто густой, белой вуалью? Оно кажется таким прекрасным, я хотел бы получше рассмотреть его. –Орин, иди вслед за девочками,– подтолкнула его мать. Сзади длиннющий шлейф фаты невесты несли Лэсли Боу и Билинда Драммонд. Доктора с семьёй приглашали на все торжества все его пациенты, вот и сегодня он принял участие в главном событии этого года семьи Боу. Орин Филдинг засеменил к алтарю позади пышной процессии. Он с особой, трогательной торжественностью нёс коробочку с кольцами. Его костюм не отличался от парадной одежды джентльменов. Норман Сэндлер в церкви сидел на сидении возле Граветин. Он рассеянно спросил у своей невесты: –Что ты думаешь об этой девушке, что ведут под венец? –Ослепительно хороша. –Зачем я спросил? – слабо улыбнулся адвокат.– Другого мнения и не может быть. Граветин с сомнением глянула на жениха…хотя, что плохого в том, что человек восторгается шедевром Творца? Джобет, вошедшая последней, села рядом с мужем в предпоследнем ряду. Она довольно шепнула мужу: –Эта женщина из низов своим появлением взволновала всю общественность. Присутствующие действительно шушукались и переговаривались, ещё никогда во время брачной церемонии не было так шумно. Оттавия поборола сомнения и гордо шла мимо нарядно разодетых гостей из Высшего Света. –С каким достоинством держится эта итальянская девочка, будто леди самых благородных кровей,– удивился Остин Филдинг. Граветин искренне жалела красавицу Оттавию: –Как порою жесток мир… Такую молоденькую и прелестную девушку отдают замуж за старика…и это считается отличной партией! –Ну не такой уж он и старый, раз смог её обесчестить,– сдерживая ухмылку, заметил Бернхард Драммонд, который сидел с другой стороны от Граветин. –Мужчина до глубокой старости – жених,– изрёк Норман. –А где родители этой девочки? – не унималась мисс Филдинг. –Матери у неё нет давно, а остальным родственникам сквайр Боу запретил общаться с Оттавией,– рассказал последние сплетни Бернхард. Миссис Бонэм, что сидела сзади, сделала молодым людям замечание: –Негоже переговариваться громче органной музыки. Наяда с завистью наблюдала, как сестра активно перешёптывается с Норманом. Она с родителями сидела намного дальше, ближе к выходу, и не имела возможности слышать на какую тему беседуют «влюблённые». Брачующиеся подходили к алтарю, как вдруг очаровашка Лэсли наступила на фату, подвернула ногу, упала на Орина; мальчик, падая, конечно, выронил коробочку, и кольца разлетелись в разные стороны. С невесты слетела фата, и зал вмиг смолк, любуясь растерянной, обворожительной девушкой. Билинда Драммонд испуганно схватила себя ладонями за щёки. Джобет бросилась поднимать сына. Мальчик вырвался из её рук, сгорая от стыда, он убежал к Граветин, пряча лицо в её рукав. Миссис Филдинг замешкалась и приняла участие в поисках колец, обводя недоумённым взглядом вокруг себя. Лэсли боялась плакать от страха. Её поднял с пола Теодор Торнтон, муж Виндэлии, задумчивый субъект с неряшливой причёской из светло-русых волос, плотного телосложения. Виндэлия искала пропавшие золотые украшения. Её хорошенькие сыновья Алан десяти лет и Тим девяти лет уже на четвереньках заглядывали между рядами. Когда нетерпеливые руки старшей дочери сквайра Боу обшаривали пространство пола в поисках пропавших сокровищ, фату невесты запутали так, что неудобно стало водворять смятую тряпку с пола обратно на голову красавице. Виндэлия с обескураженным видом скомкала материю фаты и держала в руках, отстранившись от поисков. Одно большое кольцо, предназначавшееся мужу, нашла Наяда, и с улыбкой вручила невесте. Второе же кольцо бесследно исчезло, видно кто-то позарился на чужое добро. Зависла неловкая пауза в праздничной процессии. Джобет Филдинг поспешно сняла с пальца один из своих перстней с рубином и отдала невесте, так как посчитала, что драгоценность проворонил её сынуля. Норман нарочно уронил носовой платок на кольцо Оттавии, наклонился и поднял обе вещи. Он удивился себе: раньше алчность была ему непресуща…нет, здесь другого рода жадность – жажда обладания красотой той девушки, которую ведут под венец со стариком. Неуместно и глупо прозвучали слова Освальда Боу: –Этим кольцом я связываю Вас, Оттавия, с мужем. Со стороны можно было подумать, что церемония проходит без жениха, и отец или поверенный надевает молоденькой девушке кольцо, и обязывает её быть верной тому, кто является членом той семьи, кто ему вверил драгоценность. Далее господа проехали в дом мистера Боу, где прошёл праздничный фуршет. Дети под присмотром гувернанток ели праздничный обед в другой зале, отдельно от взрослых. Вечером Орин, укладываясь спать, жаловался маме: –Я так и не разглядел лицо невесты вблизи. Сначала она плакала и накрылась вуалью, затем плакал я, уткнувшись сестре в рукав. А после нас угощали в другом зале. –Вернёшься из Итона и увидишь Оттавию у нас на балу в честь твоего прибытия. –Но ведь все говорят, что нельзя пускать в Высшее общество кого попало с улицы.