Интересно, что семья Келвина знает обо мне? Что именно он им рассказал? Я настолько погружена в мысли о том, чего они ждут от жены своего сына и брата, что когда поезд метро дергается на повороте, я, словно впервые приехавшая в город провинциалка, всем весом наваливаюсь на дверь. Мне помогает какой-то мужчина. — Держись за поручень, дорогуша. У меня на языке вертится ответ, что вообще-то я здесь живу и в курсе, просто переживаю из-за грядущего знакомства с новыми родственниками, но мужчине, похоже, плевать. И мои мысли начинают кружить в голове с новой силой. Я жду у выхода из международного терминала, надеясь при этом, что смогу узнать в толпе двух женщин, которых видела лишь на фото. Судя по всему, Бригид должна быть очень похожа на Келвина, в чем тут же и убеждаюсь. Я мгновенно ее узнаю. У моей золовки такие же густые волосы того же оттенка, что и у Келвина, такой же цвет кожи, как у него, а в уголках глаз появляются знакомые морщинки, когда, увидев меня, Бригид улыбается. Идущая за ней Марина вскрикивает, когда смотрит на меня, и зажимает ладонью рот. Подбежав ко мне, они меня обнимают, и в какой-то момент Марина заливается слезами. — Ну мам, — притянув ее в свои объятия, со смехом говорит Бригид. — Мы так ждали эту встречу, — поясняет она мне. — Мы не виделись с Келвином четыре года. Марина — невысокая и стройная женщина — выглядит неподвластной годам. — Ты себе даже представить не можешь, как мы соскучились, — вытирая глаза, говорит она. — И так давно хотели с тобой встретиться! Ждали приезда вас обоих еще на Рождество, но потом планы сорвались. Как странно и любопытно. С улыбкой я обнимаю по очереди каждую, ошарашенно переваривая сказанное. Что Марина имела в виду? Грядущее Рождество? Явно нет. Пытаюсь ответить на сыплющиеся вопросы и задать свои, но слова свекрови все еще звучат у меня в ушах. Какое-то время мы болтаем на всякие нейтральные темы: обсуждаем погоду, перелет, питание на борту, но тоненький голосок в голове настойчиво задает вопросы. Она давно хотела со мной встретиться? На дворе восьмое апреля, а с Келвином я познакомилась всего три месяца назад. Мы загружаем чемоданы в багажник такси. — Перекресток 47-й и 8-й, — говорю я водителю. Как только мы трогаемся с места, Марина берет меня за руку. — На последних фотографиях ты выглядишь немного иначе, чем на ранних. На ранних? На каких еще ранних? Внутри поселяется беспокойство. — Правда? — Твои волосы сейчас светлее, чем были во время вашего знакомства во время учебы. Что-то тут не то. Совсем не то… Я провожу рукой по своим волосам, и на ум тут же приходит спасительная ложь. — Ага, немного осветлила. На самом деле, я никогда в жизни не красила волосы. — Аманда? — зовет Бригид. — Аманда! — повторяет она, потом протягивает руку и похлопывает по моей ладони. — Аманда, дорогая, это ведь Эмпайр-Стейт-билдинг, да? Это она мне? Бригид обращается ко мне! Во время нашей переписки мое имя не упоминалось ни разу. И она явно знает меня не как Холлэнд, а как Аманду. Что это еще за баба такая: Аманда? Я начинаю всерьез беспокоиться, что меня вывернет съеденным на завтрак прямо в такси. — Ага, это… — я киваю, глядя туда же, куда и Бригид. — Это он и есть. *** Продолжаю напоминать себе не делать выводов, прежде чем удастся поговорить с Келвином. Поначалу я отчаянно хотела думать, что встретила в аэропорту какую-то другую ирландскую семью, но поскольку всю дорогу в такси женщины на все лады рассказывали, как они гордятся Келвином и поверить не могут, что он играет в оркестре «Его одержимости», мне пришлось признать: ошибки тут нет. «Не спеши с выводами, — в сотый раз говорю себе я, подходя к дому. — Не сходи с ума». — Он сейчас там? — шепотом взволнованно спрашивает Бригид. — Дома? — Скорее всего, — обернувшись через плечо, отвечаю ей я. — Раньше пяти часов Келвин обычно в театр не уходит. — Поверить не могу, что увижу, как он играет, — тихо всхлипнув, говорит Марина. Да, кстати… Роберт достал им на сегодня два билета в первый ряд. Меня сковывает ужас, и я не могу найти в себе достаточно сил, чтобы повернуться и улыбнуться. — Келвин потрясающе играет, — говорю я. — И будет счастлив увидеть вас. — Он ведь даже понятия не имеет! — взвизгивает Бригид. Я внутренне невесело усмехаюсь. Совершенно очевидно, что никто тут понятия не имеет — каждый о своем. Трясущейся рукой вставляю ключ в замочную скважину. Через дверь слышно, как Келвин наигрывает «Без тебя». Эта мелодия, как и всегда, манит и обольщает. А когда Бригид подталкивает меня вперед, я молюсь всем богам, чтобы эта ложь не разрушила наши отношения… какими бы они ни были. — СЮРПРИЗ! — кричит Бригид и врывается в квартиру. Келвин вскакивает с дивана и роняет гитару. Удивленно прошептав ее имя, он заливается слезами, когда сестра бросается в его объятия. Всхлипнув, Келвин протягивает руку, чтобы притянуть к себе и мать. Я держусь поодаль и чувствую, что щиплет глаза, потому что эта сцена такая прекрасная: они обнимаются и плачут, — а я в это мгновение понимаю, что люблю его. Я люблю его… Люблю. Это семейное воссоединение — одно из самых искренних проявлений чувств, какое я только видела. — Как тебе это удалось? — приглушенным голосом спрашивает Келвин, не разрывая объятий. — Это все Аманда, — отвечает его мать, обнимая еще сильнее. — Все это устроили твоя очаровательная Аманда и Бригид! Изменившись в лице, Келвин поднимает на меня взгляд. *** Чтобы найти себе занятие, пока Келвин с мамой и сестрой разговаривают в гостиной, я ставлю чайник. Мои движения механические, а пульс кажется странно медленным. Зачем Келвин дал Бригид мой номер? О чем он только думал? Как мы с Бригид умудрились ни разу не назвать друг друга по имени, господи боже? Почему она не задалась вопросом, с чего это мы начали общаться именно сейчас, а не раньше, несколько лет назад, когда якобы поженились? «Не волнуйся, Бригид никогда не была навязчивой, — сказал тогда Келвин. — Как и все Маклафлины». Может, он попросил ее не задавать вопросов? От этой возможности мне становится плохо. — Когда вы прилетели? — спрашивает у обеих женщин Келвин. — Только что, — отвечает Марина. — Аманда встретила нас в аэропорту, и мы сразу же приехали на такси сюда. Я спиной чувствую взгляд Келвина. — Она сказала, что ей нужно ко врачу.