Глава двадцать шестая Сегодня День города. Я люблю праздники. Стас говорит, что в нашем городе нечего делать, скукота, а вот если бы мы жили в столице… Но мне нравится наш городок, потому что почти в любой район можно добраться пешком. У нас много парков и тенистых аллей, а также маленьких речушек с изогнутыми мостами, которые придают городу особое очарование. В День города к нам всегда приезжают гости – звезды сцены. Но мне они не интересны. И так приятно, когда вокруг просто улыбаются люди, играет музыка, дети прыгают на батутах и едят сладкую вату. Да много всего происходит. Стас ходит со скучающим видом, отбывая номер, мол, вывел семью на прогулку. Поэтому и мне становится неловко радоваться. Он идёт впереди, в двух метрах от нас маячит своей широкой спиной. Мы с Тёмой не успеваем за ним, то остановимся у цветка со шмелём, то ботинки поправим, то любуемся речкой. – Подожди, – прошу я мужа. На минуту спина замирает выжидающе и снова продолжает движение. Он ведь подождал. – Бежим, – натягиваю на лицо вымученную улыбку. – Бежим, Тёма, давай папу догонять! Сын радостно щурится, изо всех сил старается бежать быстро, но запинается и падает, повисая у меня на руке, бороздит коленями по земле. Пока я роюсь в сумке, чтобы найти платок (влажные салфетки я опять не купила, в этом месяце выданная мне карманная мелочь уже закончилась), Стас подходит и укоризненно смотрит на меня: – Вот такая у тебя, Тёма, мамаша неуклюжая, даже удержать ребёнка не может. Тёма шмыгает носом, терпит. – И не смей ныть. Ты же не девчонка. Это мама твоя вечно плачет. Но ты же, как я, сильный. – Муж закатывает рукав рубашки и демонстрирует налитой бицепс. Тёма выдаёт кривую улыбку и пытается продемонстрировать свою мускулатуру. Стас снова уходит вперёд, а Тёма остается стоять рядом со мной. Слабой ничтожной женщиной, не способной даже удержать ребёнка – такой я теперь выгляжу перед сыном. В нежном возрасте дети верят каждому слову родителей. Они так устроены, доверяют непоколебимым авторитетам. А папа в жизни мальчика – безусловно важная персона. Тёма смотрит на меня изучающе, пока он ещё мал, но мне кажется, что в его взгляде уже чувствуется холодок, та самая льдинка снежной королевы. Меня пронзает мысль: «Когда-нибудь он тоже будет смотреть сквозь меня, как отец». Это настолько пугает, что я резко притягиваю его к себе. Крепко обнимаю, сын обхватывает меня за шею в ответ, не противится нежности. Пока не противится. Тёма просится на аттракционы. – Нет, – отрезает Стас. У меня нет денег, это унизительно. Я не могу купить сыну даже мороженого. Мы идём мимо рядов с сувенирами, Тёма подбегает к прилавку с вертушками и восторженно глядит на трепещущие на ветру игрушки. – Хочу эту, – тычет пальчик в разноцветное колесо с блестящими бабочками. – Пошли, – Стас движется дальше. – Ну, купи ему, – тихо прошу я, останавливая мужа за руку. – Ты видела, сколько она стоит? Какая-то хрень за пятьсот рублей. Деньги на ветер. Боже мой, но у нас же есть деньги! Вернее, у него. Неужели ему жалко такой суммы на ребёнка? – Игрушка ему так понравилась. И сегодня праздник, – пытаюсь я уговорить мужа. – Что предложишь взамен? – Стас понижает голос. Он чувствует, как я колеблюсь. – Ночью расплатишься, – бросает мне Стас и возвращается к прилавку. – Дайте нам вертушку. Продавец достает ту, что понравилась сыну. – Нет, не эту. Вон ту, поменьше. – Тёма, смотри, что тебе папа купил, – вручает ребенку игрушку так, будто она из золота. Тёма сначала было запротестовал, он же хотел большую. Но Стас сразу пресёк возражения: – Зачем тебе эта с бабочками, девчачья? Вот тебе синяя, как для настоящего мужика. Тёма соглашается. Глядя на его довольную мордашку не так противно думать о предстоящей ночи. Ловлю на себе сочувствующий взгляд продавца. – Ну и цены у вас. Вообще залупили, – недовольно качает головой Стас. Продавец пожимает плечами. Мне стыдно, мог и не комментировать. Испанский стыд. Я не могу от него отделаться. Глава двадцать седьмая Любовь слепа, зато семейная жизнь – гениальный окулист! Оноре де Бальзак Михеевский мост – один из самых старых в нашем городе. На облезлых перилах висит дюжина замков-сердечек от новобрачных. Остальные сняли и запретили вешать новые, чтобы мост не разрушался из-за лишней тяжести. Четыре года назад мы со Стасом тоже закрепили похожий замок, только на другом мосту. Мы тогда немного повздорили. Я хотела, чтобы моё имя было написано полностью – Мирослава. Но Стас сказал, что хватит одного длинного имени и заказал надпись с укороченным вариантом. Я смиренно посчитала, что будущему мужу нужно уступать, всё-таки он будет главой семьи. Все перепалки мне тогда казались шуточными, из разряда «милые бранятся – только тешатся». Каждый раз, когда я не соглашалась с ним, Стас устраивал мне игнор, мог промолчать несколько часов. «Какой ранимый, – думала я. – Тонкая натура». Первое наше разногласие в браке произошло на второй день после свадьбы. У нас была шикарная свадьба, гуляли два дня. Вечером, после всех брачных торжеств, когда мы вернулись в его квартиру, Стас обиженно спросил, почему я не запостила фотографии с нашего праздника в Инстаграм. – Чего не делишься с подругами? Ты ведь хотела платье из Италии. Мы его купили, а ты ни одной фотки даже не залила. – Не успела, – виновато пожимаю плечами я. – Пусть все увидят. Только сначала покажи мне, чтобы я одобрил, – предупреждает Стас. – Ох, ты мой цензор, – нежно треплю его за подбородок. Сейчас я грежу брачной ночью, а не социальными сетями. Он настойчиво убирает мою руку и листает фотографии в телефоне. – Вот эту поставь. Фото тёмное. Но он на нём и вправду хорош. Даже как будто мускулистее, чем есть на самом деле. Рядом стою я и что-то говорю. – Не, я тут уродина с открытым ртом. Никому её не покажу. – Тихо. Не удаляй, – Стас выхватывает телефон у меня из рук. – Перешли мне, я обрежу фотку. Он обрежет… меня. Вместо слов: «Никакая ты не уродина» или «Ты в любом ракурсе прекрасна». Устал, наверное, совсем. Глажу его по волосам, обнимаю за плечи, пока он копается в моём телефоне. Жду, когда вспомнит, что там лишь фото, а я – живая – тут, рядом. Он сделал, как решил, – обрезал. Было обидно, но я виду не подала. На следующий день мы едем на турбазу. Аромат шашлыка и дыма пропитывает всё вокруг. Гости, в основном его друзья, немного хмельные, устроились в гамаках и на веранде. Мы с Галкой решили сбежать от шумных мужиков. Устроились на чердаке, прихватив бутылку вина. – Ну что? Твоя мечта сбылась? – хитро щурится Галка. – Вышла замуж за «самого прекрасного мужчину на свете»? – Я до сих пор поверить не могу. Как такой нереальный человек стал со мной встречаться, а потом ещё и женился? – Да, и как ты его заставила? – шутливо удивляется она. – Я – ведьма, – таинственным голосом шепчу Галке. Мы смеёмся. – Как вчерашняя бурная ночь? – Отлично, – отмахиваюсь я. – Эх. А подробности? – Всё нормально, – торможу я подругу.