Галка была бы крайне разочарована, если бы узнала, что Стас сказал, что он измотан и хочет спать. Перед ещё одним тяжёлым днём ему надо выспаться. Вот такая эротическая фантазия. Я не заметила, когда стала врать Галке. За некоторые слова и поступки Стаса мне было не то что стыдно, но как-то неловко. Тем более рассказать ей, что мой новоиспечённый муж называет её за глаза «озабоченной неудачницей», я никак не могла. Галка любит заигрывать с мужчинами, часто ходит на свидания, но серьёзные отношения у неё не складываются. Места работы Галки меняются с той же скоростью, что и любовники. Я пыталась мягко объяснить Стасу, что так грубо говорить о моей подруге не стоит. Но в целом слабохарактерно соглашалась с ним. Мне даже льстило, что меня он не считал ни гулящей, ни бедовой. Теперь я понимаю, что уже тогда предала свою подругу. Довольно скоро Галка отплатит мне той же монетой. Она позвонит, слёзно будет умолять простить её и расскажет, что мой муж изменяет мне с ней. «Разукрашенная макака» и «леди – животный принт», как он её «ласково» называл, была первой любовницей, о которой я узнала. Тёме тогда было всего три месяца. Можно было закатить скандал и уйти. Но куда? К отцу, в компанию к его собутыльникам? К подруге? Галка на эту роль уже не подходила. А других не осталось. Рассосались со временем, Стас не терпел чужих в доме. Закатить скандал и остаться? Глупо. Галка просила ни слова не говорить Стасу, потому что он приказал ей молчать. Она показала мне фотографии на телефоне, стыдливо спрятав глаза. – Вот, это он прислал. Сказал, если я тебе что-то брякну – разошлёт всем моим знакомым. – Ты тут неплохо получилась, – спокойно отреагировала я. Позы были затейливые. Видно было, как пылко Галка отдавалась… процессу. – Пожалуйста, не говори ему. Я больше не могу молчать, мы же подруги. Но он не должен знать! Ми-ира, прости… Я ещё раз взглянула на фото. Голые ляжки, грудь, стекающая в подмышки, кожа зеленоватого оттенка. Цыплёнок табака. Перед прожаркой. – Плохой свет, надо было при дневном снимать, – добавила я и пообещала, что буду молчать. Это будет позже. А тогда на чердаке мы до слёз хохочем и не замечаем, как летит время. Дверь внезапно открывается нараспашку. Как будто её открыли с ноги. – А вот и мой дорогой муж, – лениво потягиваюсь я. Стас, не говоря ни слова, хватает меня за ногу и тащит к выходу. – Аааа, – кричит Галка. Бутылка падает, вино разливается пятном разбавленной крови на самотканый ковёр. – Ты чего? – я глупо улыбаюсь. – Ну, отпусти. Стас, ты чего? Он запирается со мной в маленькой комнате, где хозяева дома держат лопаты и другие инструменты. Пахнет сырой землёй. Над нами паук сплёл паутину. Стас хватает меня за шею и пригвождает к стене. – Ты где была? – Наверху. С Галкой. – Мне не больно. Он слегка сдавливает шею, просто держит, но уже этого хватает, чтобы я испугалась. – Ты была с кем-то из них? – С кем? – Вот и я спрашиваю с кем? – орёт он. Я чувствую, как бьётся моё сердце. Ощущаю себя дичью, загнанным зверьком, пойманным в капкан. Но за что меня было ловить? Я не понимаю. – Успокойся, мы с Галей болтали просто. И всё. Посплетничали о вас немножко. Что тут такого? – оправдываюсь я, пытаясь улыбкой сгладить ситуацию. Он разжимает руку. – Ты должна быть рядом со мной. Я твой муж, а не эта обезьяна размалёванная. Раньше я бы сказала что-то типа: «Стас! Прекрати, не называй её так. Галка моя подруга. И она очень даже симпатичная девушка». Но сейчас я молчу, не смею перечить. – Я тут бегаю, ищу её повсюду, – продолжает он выговаривать. – А она с Галкой! – Ты что, насмотрелся фильмов, где невеста сбегает на следующий день после свадьбы с другом жениха? Стас не обращает внимания на мои шутки. – Ты плохо поступила, я себе места не находил. Ты должна быть со мной, понимаешь? И больше ни с кем другим, – он опускает руку и расстегивает пуговицу на моих джинсах. Первому звонку, который на самом деле был ударом в набат, я не придала значения. Я не размышляла над случившимся. Да и кто разводится на второй день после свадьбы? «Разве это повод? Это всё страсть, пылкое сердце. Настоящая любовь, которая сводит с ума. Дикая ревность – это ли не доказательство его чувств? Он меня любит, – я с легкостью его оправдала. – Да ещё выпил. Кто в таком виде не делает глупости? Я сама виновата. Только поженились, надо наслаждаться каждым мгновением вместе. Вот я – жёнушка никудышная. Но я исправлюсь». Глава двадцать восьмая Мы встречаемся с Пашей в семь. «Семь» – значимая для меня цифра, седьмого июля у нас со Стасом была свадьба. Пальцы сами нажимают нужные иконки: все файлы/все фото/наша свадьба. На фото он смотрит на меня нежно, обнимает за талию. Вот, ну вот же. Было в наших отношениях хорошее. Может быть, можно всё исправить? Снова присмотреться друг к другу, воскресить прежние чувства. Меня трясёт. Размазываю по щекам слёзы. «Развела нюни, сопли на кулак наматываешь», – звучит в моей голове его голос. Следующий кадр: моя поза не изменилась, я тянусь к нему, прижавшись к плечу. Стас смотрит в кадр с вызовом, довольный собой. Или самодовольный? На третьем фото он один. Шмыгаю носом – какой он красивый. Нет никого больше, нет других мужчин – только он. Он всё равно лучше других. Я злюсь на себя, но не выключаю телефон. Рассматриваю фотографии. Передо мной чёрный экран. Наверное, забыла удалить неудачный кадр. Из зеркальной темноты на меня глядит усталая тётя средних лет. Худое лицо, ввалившиеся глаза. Он бросит меня, рано или поздно. Зачем ему это чучело с пустым взглядом? Стас – эстет, любит окружать себя красивыми вещами, и женщина ему нужна такая, чтобы остальные завидовали. Снова на фото муж – сильный, статный, загорелый. Хватит! Нельзя быть такой примитивной, нельзя скучать по плечам, рукам, короткому ёжику волос, который так бархатисто поддаётся под ладонью. Клюю себя укорами, пытаюсь скинуть наваждение, но внутри меня рабыня, которая привыкла быть покорной, всё терпеть. Очень трудно, когда разум и чувства не в ладу друг с другом. И всё же я должна справиться. Как только Тёме дали садик, я вышла на работу. Конечно, не на ту крутую должность, куда устроилась до декрета. Там меня уже никто не ждал. Но теперь я зарабатываю сама хоть какие-то деньги. Вот ведь смешно… до замужества я и представить не могла таких ощущений, насколько легче дышится, когда у тебя есть возможность купить себе расчёску, ни у кого не выпрашивая наличку. Как-то мне дали грамоту за добросовестное выполнение обязанностей. И розу подарили. Вроде бы мелочь, а приятно, что ценят, ведь могли и не отметить. Благодарности объявили только двум сотрудникам: мне и Свете из отдела планирования. Ей-то понятно за что. Она трудоголик, каждый день на работе допоздна. И в выходные, бывает, не вылезает из кабинета. А я? Справляюсь, конечно, но даже не знаю, за что меня решили выделить. Может, авансом? Домой не иду, а лечу, настроение – хочется горы свернуть. Представляю, как приеду, приготовлю вкусный ужин. В морозилке лежит кусок мяса, запеку с картошкой – как муж любит. – Смотри, – радостно сигналю я с порога, размахивая грамотой. Тёма подбегает, скачет у моих ног. Он не понимает, чему я радуюсь, но смеётся за компанию. Стас смотрит на сине-белый лист картона ровно две секунды и протягивает мне обратно: – Ну, нормально. А цветок от кого? – Так с работы тоже. – А я думал – поклонник. «Какой ещё поклонник?» – Да ну тебя! Смотри! Ты внимательно прочитал? «Награждается Мирослава Александровна за…» – Прочитал, – обрывает он меня. – Если бы тебе должность получше предложили или зарплату повысили, а так… – Захотел… не всё сразу. Смотри – сам директор подписал. – Подумаешь, расплясалась, – фыркает он. – Вот если бы тебе президент подписал, это я понимаю… Наверное, он прав. Радуюсь, как девчонка, какой-то бумажке. Настроение опустилось на «ноль», и кулинарный задор куда-то улетучился. Может, макаронами по-флотски обойдёмся? Глава двадцать девятая