– И гляди, ни на копейки серебра не воровать. – Я и не думал. – По роже твоей вижу, что не только думал, но уже и надумал. Ты свое получишь. – Щас бы хотелось, а то пока буду метаться туда-сюда, ты о деньге и забудешь. Напомнить же не смогу. – Ладно, лови, – усмехнулся мурза и бросил ему рубль. Дуб поймал. Физиономия его расплылась в довольной ухмылке: – То добре, господин. Теперь можно и в Чугуев со спокойной душой. – А в тебе душа-то осталась? – Пошто упрекаешь, мурза? Разве не тебе верой и правдой служу? – Мне, допречь предав своих единоверцев. – Они мне не свои. Давно хотел в Крым податься, вельми на Руси донимать бояре стали. Мурза вонзил в изменника острый взгляд черных, безжалостных глаз: – А коли знал, что царь Грозный начнет бояр усмирять, не бежал бы? – Ныне усмиряет, завтра волю полную даст. Вельможам веры нет. – Мне тоже? – Ты другой. – Ладно попусту языком молоть. Езжай в Чугуев, да осторожно, а завтра мне должны доложить, что дружина, вставшая в Радном, снялась и пошла в крепость. Уразумел? – Да, господин! Флор Юрьевич Молчанов за сто рублев не только дружину отсюда уберет, но и из Чугуева. – Ты же ненавидишь бояр, Дуб, отчего с Молчановым сошелся? Ведь вы, как на Руси говорят, одного поля ягода? – Флор Юрьевич ведает, где выгода. А в добыче ее, выгоды этой, холопов не притесняет. – Тут ты прав, Дуб, – рассмеялся мурза, – Молчанов холопов не притесняет, он тайком продает их. Но все, ступай. И глядите оба, сорвете план мой, оба и поплатитесь. Мыслю, дюже князь Верейский озлобится, когда проведает, что боярин ближний и холоп беглый, выдававший себя за слугу боярина, окажутся купленными мной людишками. Долго разбираться не станет, кликнет палача, и полетят головушки ваши из-под евойного топора. – Пошто угрожаешь так, мурза? – Предупреждаю, дабы и мысли не возникло в башках ваших обмануть меня. Пошел! Когда Дуб вышел, нукер принес вновь заваренный чайник, забрал пустой. – Десятника Тогура ко мне! – велел ему Мурза. – Слушаюсь, господин! Вскоре явился второй десятник Икрама, Давлет Тогур, под началом которого состояли два десятка ратников. – Слушаю, господин. Икрам, сделав глоток, поставил пиалу на скатерть и посмотрел на вошедшего: – Русы, что побили воинов Менги и взяли в полон Кабира… – Как? Кабир в полону у неверных?! – невольно прервал его Тогур. – Прерывать не надо, Давлет, – недовольно поморщился мурза. – Прости, господин, но этого я не ожидал. – Никто не ожидал, но Кабир у неверных, и это установлено. – Почему он позволил взять себя? – А вот это мы у него спросим, когда доберемся. Но я звал тебя не за тем. У нас у села наблюдатель Назим. Ему нужен напарник, иначе он не сможет смотреть за Радным, а то важно для нас. Тебе надо послать к нему воина. – Понял. Пошлю. Когда то сделать надобно? – Как выйдешь из шатра, так и пошлешь. – Русская дружина в селе сорвет твой план, господин. – Она уйдет, – усмехнулся Икрам. – Не напрасно же я кормлю чугуевского боярина, что вхож к воеводе крепости. Дуб сегодня будет там. Молчанов сделает что надо, и дружина уйдет. Тогда мы нападем на село. И ясырь наш теперь будет тот же, что и должны были взять. Людей из разоренной деревни Песчаной русский воевода в Чугуев не поведет, а оборону местного ополчения мы сомнем быстро. Так же быстро собьем обоз для детей и красавиц, свяжем невольников и пойдем к Перекопу. Пойдем дорогой, которую неверные не знают. С помощью Всевышнего благополучно дойдем до Крыма, но… это позже, сейчас надо выслать помощника Назиму. – Я посылаю воина, – кивнул Тогур. – Да, Давлет, и здесь, в Санге, выстави посты охранения со всех сторон. Воевода дружины неверных опытный воин, как бы не преподнес сюрприз в конце похода. – Все сделаю как надо, мурза! – Ступай! И ты ступай, Батыр, – взглянул Икрам на Азанчу. – Вели привести ко мне молодуху Варьку и передай охране, чтобы не беспокоили. – Слушаюсь, господин! Десятники ушли, Азанча вернулся с девочкой-подростком, которую мурза захватил в одной из разоренных по пути к Чугуеву деревень. Ей едва исполнилось десять лет, но то и влекло старого насильника. На беду русской девушке. Дуб обходными путями достиг Чугуева и въехал в крепость, когда солнце ушло за горизонт. Здесь его знали как холопа боярина Молчанова, а тот считался ближайшим человеком к воеводе. Бывали времена, когда во главе городской рати оставался боярин, покуда воевода отъезжал в Новгород-Северский или на Москву, посему гонца пропустили без вопросов. Он тут же направился к подворью боярина, что, на удивление многих, стояло не среди подворий небольшой знати городской, а рядом с крепостной стеной. У ворот его встретил холоп, днем смотревший за двором и оградой. В его же ведении были и калитка, и сами ворота. – Здорово, Сидор! Давненько что-то не был на подворье. – И тебе здравствовать, Илюха! Хозяин по делу посылал, задержался немного. Боярин-то на месте? – Не-е, отъехал к воеводе, но обещался засветло до вечерней молитвы возвернуться. – А, Сидор? Объявился? – подошел к ним ключник боярина. – Я уж думал, сгинул где-нибудь в степи дикой. – Сидор Дуб еще многих переживет, – отмахнулся гонец. – А уж тебя, Глеб Андреевич, точно. – Не каркай, ворона! – Не обижайся, шуткую ведь. На подворье-то пустите или так и будете у ворот держать? Холоп Илюха бросился открывать ворота. Дуб въехал во двор, к нему тут же метнулся служка Данил, отрок двенадцати годов: – Дозволь, дядь Сидор, коня. Я оботру его, попоной накрою, напою, накормлю, в стойло поставлю. Дуб соскочил с коня, передал поводья служке: – Держи, Данька, да на конюшне глянь, целы ли подковы, а то мой Ветер что-то у крепости вроде как прихрамывать начал. – Гляну, дядь Сидор, а коли надоть менять подкову? – Придешь, молвишь, дам деньгу, отведешь к кузнецу. – Уразумел, – кивнул служка и повел коня к конюшне. Тут и боярин появился. Въехал через открытые ворота и, не заметив Дуба, крикнул холопу: – Пошто ворота нараспашку? – Так, боярин, перед тобой Дуб приехал. И только тогда хозяин подворья увидел гонца и сразу скривился. В душе он уже не думал видеть его, Дуб должен был уйти с мурзой Икрамом в Крым. А тут, на тебе, объявился, как муха надоедливая. То значит, мурзе что-то еще надо. Боярин кивнул холопу и спросил у ключника: – Наказ сполнил? – Сполнил, Флор Юрьевич. – В точности, как говорил?