— Чего? — окрысилась Валентина Леонидовна. — Сколько взяли? — поинтересовался Крюков. — С чего ты решил-то? — Если бы не брали, сразу бы показали тайник, — объяснил он. И вновь Валентине Леонидовне пришлось отступить. — Ёштель-моштель! — Она всплеснула руками. — Ну, взяла немного. Там и были-то слезы. А она мне должна была за месяц! Нет чтобы мне спасибо сказал! — Денежки придется вернуть, Валентина Леонидовна, — отвечал Крюков. — А вообще — спасибо. Вы можете идти. — А вы? — А я тут посижу, почитаю, — объяснил Крюков, направляясь к дивану. …Едва Людмила Михайловна Царева вернулась домой, едва закрыла дверь, как в прихожую выглянул физрук Владимир Баграмов. — Он спрашивал обо мне? Спрашивал? — испуганно спросил физрук. — Спрашивал, — подтвердила Царева. — И что ты ему сказала? — Что ты на больничном. Ты никуда не выходил? — Нет, нет! Люда, я боюсь! — Ты точно мне все рассказал, Володя? — строго спросила Царева. Физрук упал перед ней на колени: — Всё! Клянусь тебе, Люда, я рассказал всё! — Тихо, тихо… — успокаивала его Царева. — Все будет хорошо… Пойдем спать… …Миша Барковский сидел за своим домашним компьютером. На голове у него была гарнитура с микрофоном, а на экране перед ним — локация из игры «Спарта». Это было недостроенное здание, которое просматривалось насквозь. На верхнем этаже здания видна была фигурка самого Барковского. Тот Барковский, что сидел у себя дома и руководил игрой, скомандовал в микрофон: — Вылезайте на точку сбора. На крыше рядом с его собственной фигуркой появились другие аватары, одетые в черные футболки с логотипом «Спарты». — Всем привет, — сказал руководитель игры. — Шориной не будет, так что начинаем. — Ты встречался с ним? — раздался голос Марата. — Да, — ответил ему голос Барковского. — Мы договорились. Завтра я должен отдать ему таблицу — кто где был, когда Настя прыгнула. Сбросите мне в личке каждый: где был, что делал. — И всем писать, как было? — послышался голос Суворовой. — Да, — ответил Барковский. — Таблицу я заполню сам. Пишите правду. Поняли? Правду. Мы сто раз все это обсуждали. Нам бояться нечего. И некого. Конец связи. И он закрыл окно игры. То же самое сделал и Худяков, сидевший перед своим компьютером. Отключил микрофон и, криво усмехнувшись, пробормотал: — Да, некого. Кроме тебя, Барк… Между тем Барковский услышал, как скрипнула дверь у него за спиной. Не оборачиваясь, сказал: — Ты все пропустила. Придется тебе лично повторять. Обернулся и увидел Иру Шорину, завернутую в банное полотенце. Она подошла к нему, они обнялись. …Олеся Палий сидела в своей крошечной комнате, уставленной кубками, где все стены были завешаны грамотами и дипломами. Олеся после окончания связи не вышла из игры. На экране перед ней была кабина автомобиля. Ее автомобиль стоял в засаде, где-то в тупике, водитель явно кого-то ждал. И вот вдали появились два мчащихся мотоцикла, а между ними — спорткар. Олеся нажала на кнопку, и ее машина ринулась вперед. На полной скорости она протаранила спорткар и разнесла его на куски. В салоне изуродованной машины виднелся изуродованный труп рестлера. — Вот тебе, сволочь! — прошептала Олеся. …Марат Галимов тоже не вышел из игры. Перед ним на экране крупным планом виднелось лицо аватара Наташи Белодедовой. И Марат шептал этому лицу: — Я тебя люблю… — Я не слышу, — раздался у него в наушниках голос Наташи. — Можешь погромче? Однако Марат не решался говорить громче. Все так же тихо он произнес: — Я тебя люблю, слышишь? Я женюсь на тебе, Наташка! Сдадим экзамены, и… Внезапно он почувствовал, что он не один в комнате. Резко захлопнул крышку ноутбука, снял наушники, обернулся. У дверей стоял отец. — Мне бы в твоем возрасте и в голову не пришло наплевать на слова отца, — произнес он. — Мне не наплевать, — ответил Марат. — Я скажу еще раз, — произнес Галимов-старший. — Хочу, чтобы ты понял. Нас слишком мало, чтобы разбавлять кровь. Мы выжили только потому, что наши мужчины выбирают себе в жены наших женщин. То, что ты говоришь этой девочке… этого не будет. Повернулся и вышел. Вместо него в комнату робко заглянула мать. — Мурик, уже поздно, — напомнила она. — Сестры давно спят. Пора ложиться. Марату хотелось сказать ей нечто важное для него, и он начал: — Мама, он… Мать не дала ему продолжить. — Сыночек, ты так на него похож, если б ты знал! — воскликнула она. — Ты — копия отца, ты точно такой же! — Нет, только не это! — воскликнул Марат. — Уйди, мама! Лучше уйди… Когда мать вышла, он снова включил игру. Его аватар на экране куда-то спешил. Вот он вошел в какой-то дом, поднялся по лестнице, проник в квартиру… Там стоял его отец. — Этого не будет?! — угрожающе произнес Марат. — Не будет? Тогда… Вот что будет, папа! Вот что! Его аватар выхватил узкий клинок и несколько раз воткнул его в тело отца… …В спальне Ани Мелковой было темно. Аня лежала в постели, держа ноутбук на животе. На экране перед ней было большое распахнутое окно, за которым виднелся сияющий огнями город. Аватар Ани стоял на подоконнике. Она нажала нужную комбинацию кнопок, и ее аватар шагнул в пустоту. Она полюбовалась видом опустевшего окна, потом включила перезапуск. И когда ее аватар вновь оказался на подоконнике, снова заставила его шагнуть вперед. И еще раз… И еще… …Неизвестный сидел перед монитором. Перед ним на экране размещались скриншоты: труп отца Марата, дымящиеся машины Олеси и Довженко с телами их аватаров, тело разбившегося аватара Мелковой. Неизвестный свел их в общую картину, вставил в документ. Набрал название этого документа: «ОТЧЕТ». …Сидя на диване, Крюков продолжал листать дневник Истоминой. Раздался звонок в дверь, и он пошел открывать. На пороге стояла молодая встревоженная женщина. Ее звали Инга, и она была подругой погибшей учительницы. Час назад капитан прочитал о ней в дневнике, узнал номер телефона и позвонил. И вот теперь Инга стояла и вопросительно смотрела на него. Крюков показал ей свое удостоверение. Тогда она шагнула в прихожую и, даже не закрыв за собой дверь, заговорила: — Я была в командировке! Я ничего не знала! Я только ввалилась домой, и тут этот ваш звонок. Как это случилось? — Я точно не знаю… — начал Крюков. — Зато я знаю! — выкрикнула Инга. — Это он ее убил! Он! Глава 5 Бывший сотрудник Следственного комитета, бывший участковый, а затем бывший зэк Игорь Андреевич Крюков вошел в один из кабинетов Судмедэкспертизы. Сидевшая за столом Тоша вскочила и бросилась ему на шею. — Ну, что ты там хлюпаешь опять? — спросил Крюков, бережно обняв ее. — Да насморк… насморк заколебал… — объяснила Тоша.