— Вот засада… — произнес Худяков. — А в чем проблема? — поинтересовалась Палий. — Почему нельзя говорить с полицией? Мы все знаем, что надо говорить и что не надо. Не маленькие. — Могу повторить, в чем проблема, — объяснил Барковский. — Полиция в любом случае ищет виноватого. Даже если никто не виноват. А кто ищет — тот всегда найдет. Кто-то что-то ляпнет, не подумав, кто-то решит пооткровенничать… И кончится это тем, что кого-то из нас обязательно обвинят. — Да в чем? — не могла понять Белодедова. Внезапно ей решил ответить Юров: — В убийстве. Все замерли. В тишине раздался резкий смех Белодедовой. — Псих! Но… Если меня обвинят в убийстве, я все расскажу! Барковский взглянул на нее так, что Марат поспешил встать рядом и заслонить девушку собой. — Ладно, — сказал Барковский уже спокойнее. — Я знаю, что делать. Все разошлись. Суворова и Мелкова направились в женский туалет — лучшее место, где можно было спокойно пообщаться. Суворова кивнула на запястье подруги, на котором виднелся здоровенный синяк, спросила: — За что на этот раз? — За платье, — объяснила Мелкова. — Я в школу пошла, а он у подъезда стоит, ждет, в чем я выйду. — Что за платье? — Ну, то, красное, с вырезом. Прикинь: взял его вот так и разорвал. На улице, при всех. — Вот урод! Почему ты не хочешь с Барком поговорить? — Боюсь, — объяснила Мелкова. — За Барка? — Ты что, дура? За отца, конечно. Глава 4 И снова Крюков сидел в кабинете информатики за стеклом и следил за лицами одиннадцатиклассников. Впрочем, лица у них на этот раз были сугубо деловые, сосредоточенные на какой-то рутине. — Что-то они скучнее, чем в прошлый раз, — заметил он Лапикову. — Игра эта… «Спарта»… разонравилась, что ли? — Они в нее больше не играют, слава богу, — ответил Лапиков. — Готовятся к проверочной работе. — Почему «слава богу»? — Потому что мне эта игра никогда не нравилась. — Зачем же вы разрешили ее установить? — Покойный директор настоял, — объяснил преподаватель. — К тому же за то, что мы ее тестировали, производитель игры полностью обновил нам парк компьютеров. — Надо же! Так расскажите подробнее об игре. Но тут лежавший на столе, рядом с Крюковым, телефон Лапикова завибрировал, на экране возникла надпись: «Новое сообщение. Марина. Ты меня игнорируешь??!!» Лапиков поспешно схватил смартфон и засунул его в карман. — Я расскажу… попозже… — пообещал он. — Извините, мне надо… к ученикам… Вышел в класс и оттуда испуганно обернулся на Крюкова… …Худяков, Юров и Довженко вместе вышли из школы. Худяков на ходу продолжил важный для него разговор: — Макс, ну чё ты? Я вот не обижаюсь, за дело получил. И не дуйся ты на Барка, все на нервах щас… Юров не стал отвечать, вместо этого заговорил о другом: — Чего это вы в «Спарту» перестали рубиться? — Барк сказал: пока полиция в школе, лучше переждать, — объяснил Худяков. — Вы без него скоро уже и поссать сходить не сможете… — усмехнулся Юров. Тут они обогнали Олесю Палий. Она окликнула: — Гоша! Но Довженко не ответил, даже не обернулся. А Худяков прокомментировал: — Мой бог, твоя несправедливость сжимает сердце! Неразделенная любовь! Видимо, такая судьбы была у Худякова в этот день — получать за свой длинный язык. Палий внезапно подскочила и отвесила ему оплеуху такой силы, что он отлетел на пару метров. А Палий убежала. За этой сценой из окна директорского кабинета наблюдал Крюков. Понаблюдав, повернулся к директору и спросил: — Значит, самый дружный класс в школе? — Безусловно! И самый активный! — с жаром подтвердила Царева. — Они сами себе установили запрет на пользование телефонами на уроках! Написали письмо покойному директору с требованием изменить меню в школьном буфете! Попросили убрать весь фастфуд и оставить только здоровое питание: салаты, свежевыжатые соки. Представляете? И, кстати, по вашей части: за последние месяцы резко изменилась ситуация с алкоголем — ни одного случая употребления. О наркотиках я вообще не говорю. А все почему? Потому что одиннадцатый класс на общешкольном собрании высказался очень твердо. Выступал Миша Барковский и предупредил, что они сами будут выявлять нарушителей и передавать их полиции. Представляете? Выслушав эту горячую тираду, капитан ничего не сказал, только принялся крутить очередную скрепку. И задал неожиданный вопрос: — Вы что-нибудь знаете про игру «Спарта»? — Что-то знакомое, — ответила Царева. — А я должна знать? — Она установлена на компьютерах в кабинете информатики. В нее, вроде бы тестируя, играет весь одиннадцатый класс. Игнат Антонович говорит, что игра ему не нравится, но ваш предшественник Русанов дал указание ее установить. Якобы за это фирма-изготовитель обеспечила класс новыми компьютерами. — Знаете, у меня до этого просто руки еще не дошли… — растерянно произнесла Царева. — А там что-то опасное? Это имеет какое-то отношение к смерти Анастасии Николаевны? Крюков пожал плечами: — Не знаю… Игнат Антонович — он ведь был влюблен в нее, верно? Возможно, она давала ему какие-то поводы для ревности? Вот это был вопрос! Царева исподтишка бросила на участкового испуганный взгляд. — У Игната с Настей, насколько я знаю, — осторожно произнесла она, — никогда не было близких отношений… Однако у Крюкова были заготовлены еще несколько вопросов в том же духе. — А с кем были? — спросил он. — С Мариной Ивановной? — Я вас не понимаю… — испуганно произнесла директор. Крюков внимательно посмотрел на нее и спросил: — А где сейчас ваш физрук? Час от часу не легче! — Он… на больничном! — ответила Царева первое, что пришло в голову. — Он заболел. Крюков покачал головой: — Сложно как у вас все! Людмила Михайловна, вы можете составить для меня табличку, чтобы я не путался: у кого из преподавателей были, как вы выражаетесь, близкие отношения? Царева просто ушам своим не могла поверить: — Вы серьезно?! — Предельно. — Я не стану этого делать! — заявила директор. — Это неприлично, в конце концов!