Глава четырнадцатая Единственный мост Не успел он окончить свою краткую речь и дать оставшимся в живых людям немного отдохнуть, выставив охрану, как появился знак того, что боги услышали его слова. Со стороны сражения появился гонец. Разыскав Гисандра, он передал приказ: – Царь требует, чтобы вы переместили все баллисты как можно ближе к холмам, на которых идет сражение. – Царь жив?! – скорее воскликнул, чем спросил обрадованный наварх. – Хвала богам, царь Леонид жив и сражается, – подтвердил гонец. – Но куда я должен стрелять? – уточнил наварх, глядя на всеобщую мясорубку, в которой было не отделить с такого расстояния своих от чужих. Повязки спасали только в ближнем бою. – Вы должны уничтожить резерв на холме, если не поступит другого приказа, – ответил гонец, поклонился и убежал обратно к месту сражения. – Уничтожить резерв? – проговорил в недоумении наварх, оставшись один. – Легко сказать, когда у тебя не восемь баллист, а всего две… и ядра почти закончились. Царь, похоже, не знает, что осталось от нашего секретного оружия. Но раздумывать было особенно некогда, царь отдал приказ, значит, его нужно выполнять с тем, что есть. А там – как боги решат. Гисандр вновь собрал всех гоплитов и объявил им волю царя, заодно рассказав о тактике предстоящего боя. – Леонид требует от нас уничтожить всех, кто стоит вон на том холме. Это приблизит нашу победу. Мы переместим баллисты на правый фланг и там оборудуем новую позицию. Почти на самой дороге, напротив моста. Сюда баллисты были доставлены в разобранном виде на повозках, которые тащили ослы. Но сейчас некогда было думать о таком способе перемещения. Поэтому гоплиты разрядили баллисты и собрались в группы человек по десять. Подхватив массивные метательные машины, они поволокли их в указанном направлении. Сначала вдоль линии фронта на правый фланг, а затем вдоль дороги к месту сражения. Четверо выживших артиллеристов собрали все ядра и тащили их в специальных корзинах на своем горбу. Разыскав Темпея, который еще не успел уйти далеко, Гисандр выяснил, что, кроме небольшого остатка каменных ядер, в запасе также сохранились все горшки с зажигательной смесью. – Все? – даже удивился наварх. – Да, господин Гисандр, – пробормотал Темпей, которого под руки вели к кипарисовой роще, – мы же не собирались в этом поле ничего поджигать. Поэтому я оставил их в обозе. – Так они все там, в повозке, за кипарисовой рощей? – обрадовался наварх. – И каменные ядра тоже? Раненый алхимик устало кивнул, его мутило. – Это очень хорошая новость, Темпей, – произнес наварх. – Значит, мы еще повоюем даже с двумя балластами. Точнее, с тремя. Ты можешь отдыхать. А ты, Бриант, бери своих людей и бегом в сторону рощи. Разыщешь обоз и принесешь шесть зажигательных горшков и корзину с каменными ядрами. Мы как раз успеем расставить баллисты. Бриант кивнул, исчезая в указанном направлении. Когда он появился с горшками на новой позиции, там действительно было все готово. Гоплиты Гисандра из последних сил приволокли тяжеленные орудия к новому месту стрельбы и установили их между двух небольших холмов. Как раз на таком расстоянии, чтобы можно было поразить солдат из резерва Леотихида, его левого фланга. Этот резерв стоял на холмистом берегу и перекрывал путь на мост. То была последняя линия обороны Спарты с этой стороны Эврота. Если забыть о том, что прямо под холмом продолжали убивать друг друга несколько тысяч воинов с той и другой стороны. Как ни старался разглядеть царя среди них, Гисандр пока так и не смог этого сделать. Правый фланг и центр его фаланги, почти потерявшей за день ровные очертания, то и дело все же принимали исходную форму. И тогда изумленный наварх мог заметить, что людей в этой фаланге оставалось не больше половины из тех, кто вышел утром на поле. Леонид атаковал и теснил своего противника. Битва переместилась за день ближе к берегам Эврота, но это далось большой ценой. Все пространство позади сражавшихся было усеяно мертвыми гоплитами. – Нелегко дается новая жизнь, – пробормотал еле слышно наварх. А громче добавил: – Заряжай ядрами! Три баллисты, а сюда перетащили все оставшиеся механизмы, были направлены на холм с резервными силами Леотихида. Гисандр решил, что четыре человека вполне смогут обслуживать все три орудия по очереди. Зато выстрелов будет больше, и урона противнику тоже. Гисандр, конечно, выставил всех оставшихся гоплитов как охранение перед баллистами на случай атаки, но отчетливо понимал, что с такими силами новой атаки им было не пережить. В этот раз они находились слишком близко от врага. Оставалось надеяться только на воинов царя Леонида, да на помощь богов. – С такого расстояния придется бить навесом, над головами, – размышлял вслух наварх, пока четверо солдат, перебегая между баллистами, заряжали все три метательные машины каменными ядрами, – целься так, чтоб не угодить в самую гущу. Солдаты постарались выполнить приказ, наводя на холм. Торсионы со скрипом натянулись. – Давай! – махнул рукой Гисандр. Два первых ядра унеслись в сторону холма, но никаких воплей или плавающих в собственной крови воинов Леотихида он там не заметил. Сколько ни вглядывался. – Похоже, оба ушли в перелет, – решил наварх, – упали в реку. Значит, расстояние подходящее. Легко достанем. Одна радость, своих не задели. А обернувшись к обслуге баллист, добавил: – Ниже бери, но… не слишком. Ядра беречь надо. Чтобы в следующий раз – точное попадание! Перенацелив третью баллисту под новым углом, дали одиночный залп для пристрелки. На этот раз Гисандр сразу заметил, как троих гоплитов смело с холма в реку, а их массивные щиты разлетелись в стороны, как листы невесомого папируса, поранив других солдат. – Вот это я понимаю, – обрадовался наварх, – царь будет доволен. Остальные так и клади. Две баллисты выпустили ядра под тем же углом почти одновременно. Оба угодили точно в цель и почти рядом. В шеренге запасного отряда образовалось сразу две внушительные бреши, как раз там, где находилась дорога к единственному мосту. Даже ненадолго стало видно реку. На этот раз были все атрибуты точного попадания – брызги крови и оторванные руки. На прибрежном холме начались нервные передвижения. Люди Леотихида осознали, что их по-прежнему истребляет то самое оружие богов, что убило уже половину воинов правого фланга. – Ага, – обрадовался наварх, – засуетились. Скоро вам придет конец, да поможет нам Аполлон! Заряжай! Еще два ядра, а потом и третье, унеслись в сторону берега, рассекая воздух над головами сражавшихся гоплитов. Все ударили точно в цель. Люди разлетались в стороны как деревяшки, выбитые в игре палкой. Криков Гисандр не слышал с такого расстояния, шум схватки перекрывал его, но в том, что воплей, стонов и проклятий на берегу раздавалось сейчас предостаточно, сомнений не было. Еще три ядра вынесли с холма почти десяток гоплитов, а следующие три добавили ужаса и вызвали новые крики бессильного отчаяния. Почти треть отряда на холме была уже перемолота. Леотихид на глазах лишался своего единственного резерва. «А жив ли он еще? – спросил сам себя Гисандр. – Ведь цари схлестнулись еще на рассвете. Если Леонид жив, то его поединщик должен быть уже давно мертв. Если только не случилось чего-то непредвиденного». И тут наварх вновь заметил движение на холме, но уже не беспорядочное и паническое, с целью избежать попадания летящих камней. На этот раз колонна гоплитов спускалась с него с явным намерением атаковать. И во что бы то ни стало уничтожить оружие, которое десятками превращало их в мертвецов, не дав даже пустить в ход копье или меч. Этот удар неожиданно всколыхнул левый фланг сражения, на котором все могло быстро измениться. На холме оставалось уже не больше трети солдат запасного отряда, и все они сосредоточились напротив моста. – Заряжай! Быстро! Цель чуть пониже, – приказал наварх в надежде накрыть ядрами наступавший отряд. А про себя подумал: «Что это они возле моста держат оборону, неужели Леонид ошибся и мост рабочий? Тогда это меняет дело. Надо его захватить – и мы, считай, на том берегу. Нам бы только переправиться, а там уже ни эфоры, ни Леотихид от нас не уйдут!» Три ядра унеслись вперед. Они прошли так низко, что Гисандр на мгновение подумал, что случился недолет и он сейчас убьет кого-нибудь из своих. Но ему повезло. Морпехи пристрелялись, и все ядра обрушились на голову наступающей колонны, которая еще не полностью успела спуститься на равнину. Постоянно подгоняемая навархом обслуга баллист дала еще три быстрых залпа, почти уничтожив половину отряда, который так и не смог с ходу начать атаку. Бурление на левом краю сражения почти прекратилось. Весь прибрежный холм был усыпан окровавленными телами. А те, кто еще оставался на нем, пришли в ужас. И только гордость спартанцев и приказ своего царя не позволяли им покинуть холм. Эти попадания заметили не только воины Леотихида, несшие потери, но и гоплиты царя Леонида. Его воины приободрились еще больше, видя, как гибнет их враг. Издав боевой клич, они ударили сильнее и оттеснили противника почти на половину стадии к берегу. В этот момент наварху показалось, что где-то там, на острие атаки мелькнул знакомый коренастый силуэт Леонида. – Молодцы! – похвалил стрелков Гисандр. – Еще пара таких залпов, и вместо отряда на холме останется одна кровавая каша. Аид соберет хорошую жатву. А наш царь будет доволен! – У нас закончились ядра, – сообщил ему в ответ один из морпехов, вытирая тыльной стороной ладони запыленное лицо. – Вот это поворот, – озадачился наварх, – значит, нам нечем добить противника. В этот момент он заметил сквозь темнеющий воздух – уже наступали сумерки – что вверх по склону в направлении моста четверо гоплитов на растянутом алом плаще тащат одного раненого воина. Вокруг них синхронно двигались человек двадцать охранников, со всех сторон закрывая раненого щитами. С учетом сотен окровавленных гоплитов, усеявших своими телами весь склон, такое внимание могло иметь только одно объяснение. Это был царь Леотихид. Он был ранен, и его пытались спасти, унося с поля боя. Решение пришло само собой. – У нас ведь остались зажигательные горшки? – скорее заявил, чем спросил наварх. – Да, – кивнул морпех, – еще ни одного не использовали. – Отлично, – просиял Гисандр и вдруг заорал на морпеха: – Быстро заряжай все три баллисты горшками! И цель вон туда. Видишь, тащат раненого? Бей туда, накрой их. Бей с недолетом, даже с перелетом. Зажги там все вокруг. Пусть у них земля горит под ногами! Главное, чтобы его не донесли до моста. Понял?! От вас сейчас зависит судьба сражения. Ошарашенный такой задачей морпех кивнул и метнулся выполнять приказание. Таким разъяренным он давно не видел своего наварха. Гисандр был сейчас для него страшнее любого гоплита врагов. Три горшка мгновенно установили на ложе и подожгли фитили. – Давай! – в нетерпении рявкнул наварх. Три огненных протуберанца прочертили быстро темнеющее небо над Спартой. Один горшок рухнул точно позади отряда, дотащившего раненого царя – а Гисандр почти не сомневался, что там именно Леотихид – до середины склона. Огненная лава выплеснулась прямо на плащи охранников, передвигавшихся в конце колонны. Трое из них, объятые пламенем, побросали копья и стали кататься по земле. Их крики, казалось, были слышны даже здесь. Второй горшок, почти одновременно, упал на землю чуть левее. Но тоже попал удачно. Он раскололся о землю в самой гуще воинов резервного отряда. Там тоже началась паника, когда у них под ногами загорелась земля, а на самих гоплитах стали дымиться плащи и доспехи. Третий горшок ушел немного в перелет, просвистел над головами охранников Леотихида и рухнул где-то на берегу, немного не дотянув до реки. Это стало ясно, когда путь воинов, тащивших раненого царя, вдруг осветился впереди ярким светом от языков пламени, вспыхнувшего сразу за холмом. В этом пламени стало видно мост, который находился вдалеке чуть правее. Туда и потащили немного замешкавшиеся охранники своего царя, изменив направление. – А ну, заряжай быстрее, – крикнул Гисандр, подгоняя морпехов, – не то уйдет! Темнеет уже. Видишь, как забегали по склону. Зарядил? Давай! Еще два горшка стремительно улетели в том же направлении. Первый достиг земли прямо на вершине холма и, разбившись, снова расплескал огонь на пути охранников Леотихида. Это задержало их продвижение к мосту и заставило двигаться почти вдоль склона, чтобы обойти бушующее пламя. Второй не долетел и раскололся прямо в воздухе, над головами сражавшихся воинов. Правда, почти у самого холма. Огненный дождь с небес пролился на гоплитов. Гисандр понимал, что мог задеть и своих. Но сейчас приходилось идти на жертвы. Цель была слишком важна и оправдывала любые средства. В том месте, где упал горшок, заполыхал гигантский костер. Попавшие под огненный дождь, а также сражавшиеся вокруг гоплиты в отсветах языков пламени походили сейчас на демонов из подземного царства Аида, исполнявших какие-то ритуальные танцы. Особенно на фоне наступавших сумерек. Картина боя стала стремительно меняться. Гоплиты Леонида, явно одерживавшие верх, после бомбардировок огненными горшками еще больше усилили натиск. Бившиеся рядом с местом падения горшка на поле воины Леотихида поневоле расступились. Этим воспользовались атакующие и быстро оттеснили их с левого фланга, почти очистив его. Буквально на глазах Гисандра между ним и береговыми холмами образовалось свободное пространство. Бой все больше стал смещаться от дороги к холмам, на правый фланг, именно там продолжалась схватка армии эфоров и воинов царя Леонида. Но не всех. От общей массы вдруг отделился отряд гоплитов, человек двести, который стремительным ударом опрокинул последний заслон и прорвался к берегу. Было видно, что этот отряд стремится к мосту. Гоплиты бегом стали подниматься по склону холма. Впереди отряда передвигался едва различимый в сумерках воин с копьем, но наметанный глаз наварха сразу узнал в нем царя Спарты. «Он хочет захватить мост, – пронеслось сразу в мозгу наварха, наблюдавшего за этим рывком, – хотя нет, скорее, царь хочет захватить самого Леотихида. Он видел, как его унесли с поля боя». Пока Гисандр размышлял, остатки резервного отряда Леотихида, изрядно потрепанные баллистами, наконец получили возможность исполнить свою роль. Гоплиты, до сих пор оборонявшие позицию напротив моста и прикрывавшие направление возможного удара с левой стороны от него, теперь переместились на противоположный фланг. Туда, откуда к ним стремительно приближался отряд царя Леонида. – Эх, может не успеть, – проговорил вслух наварх, глядя, как резервное охранение Леотихида, хоть и потрепанное, но почти втрое превосходившее отряд атакующих, перекрыло ему дорогу к мосту. А за их спинами оставшиеся охранники, часть которых обгорела в огне, тащили к вершине холма почти бесчувственное тело царя Леотихида, пытаясь обойти бушевавший на пути огонь. – Сколько у тебя еще горшков осталось? – спросил наварх ближнего морпеха, крутившегося у баллисты. – Всего два, – осторожно ответил тот, боясь навлечь на себя гнев наварха.