Ее глаза стали слезиться и болеть. Куда бы Деймон мог забрать Стефана? Никуда, где все еще горел огонь, подумала Елена. Он бы хотел, чтобы Стефан страдал ещё больше, слышал треск пламени и чувствовал запах дыма, зная, что смертельный огонь — один из немногих способов его убить — всё ближе и ближе, и надежды на спасения нет. Он уже говорил, что хочет, чтобы Стефан страдал. Ну конечно же. Она подняла голову вверх и заметила лестницу. Она до сих пор выглядела устойчиво. Он был где-то достаточно высоко, где вокруг дыма и жара будет всё больше, а языки пламени лизали бы пол под ним. Деймон привел бы Стефана в колокольню. Елена поднялась наверх. Шелк возле ее рта фильтровал худшую часть дыма, но она все еще задыхалась и хватала ртом воздух, каждый вздох совершался с большим трудом, чем предыдущий. Тяжелые сапоги неуклюже ступали по залам с другой стороны здания. Пожарные, предположила она, но она никого не видела, только тяжелую завесу дыма. Откуда-то донесся грохот падающей опорной балки, а пол под ногами дрогнул. Елена схватилась за перила, чтобы не упасть, а затем ускорилась. Она шаталась, а ее ноги болели, когда она бежала. Высокие каблуки не годились для этого, но с босыми ногами было бы хуже, так что ей пришлось продолжать идти. На третьем этаже лестница закончилась. Она посмотрела вокруг, пытаясь обнаружить вход в колокольню через усиливающийся дым. Ее глаза жгло, и она кашляла — влажный шелк высыхал, теперь он не достаточно защищал ее. Это здесь. Она пересекла зал и положила руку на древесину маленькой двери на колокольню. Она оставалась холодной, огня не было. Но ручка не поворачивалась. Закрыто, конечно же, было закрыто. В школе не хотели, чтобы студенты здесь околачивались. Елена зажмурилась от дыма. Что ей сделать? Она снова дернула дверь, а затем начала наваливаться на нее. Она должна была пройти. «Стефан!» крикнула она. «Стефан! Ты слышишь меня?» Ответа не последовало. Дверь не была предназначена, чтобы выдерживать непрерывную атаку. Елена наваливалась весом каждый раз, не обращая внимания на появляющиеся синяки на плече и боку. Наконец, хрупкий замок поддался, и дверь отворилась. Она перевалилась через нее и упала на колени, задыхаясь и кашляя. Елена вскарабкалась на ноги и пошла вверх по узкой шаткой лестнице на вершину башни. Под тяжелым бронзовым колоколом, арочный проход открывался на все четыре стороны, и, наконец, она могла дышать. Она шла шатаясь к одной из арок и сделала несколько глубоких вдохов, глядя на парковку внизу. Сейчас прибывали полицейские машины, вспыхивали их красные и синие огни. Теперь ее голова кружилась меньше, когда она сделала несколько глотков воздуха, и Елена повернулась, чтобы осмотреться внутри колокольни. В тёмном уголке купола увиделось слабое движение. Тихий звук, больше похожий на всхлип. Елена направилась к нему и упала на колени. Там была съеженная темная фигура, и он переместился, чтобы посмотреть на нее. Стефан что-то тихо и глухо бормотал. «Все в порядке», сказала она автоматически, успокаивающе пробежав пальцами по его волосам. Он был связан, и его рот был завязан, затянутый туго от злости. Он вздрогнул под ее руками, отползая обратно к стене. Казалось, он не узнал её. Она работала над кляпом, пытаясь развязать тугой узел пальцами. Но не могла ослабить его. Она шарила по полу, нащупывая в темноте что-нибудь острое. Пол был горячим под ее руками и коленями — должно быть огонь поднимался под ними. Ее пальцы сомкнулись вокруг камня с острыми краями, и она стала обрабатывать кляп, чувствуя как рвутся волокна ткани. Наконец он стал слабее и ей удалось вытащить его изо рта Стефана. Когда она сняла кляп, что-то еще вылилось через его губы. Елена наклонилась ближе, опираясь одной рукой на грубую кирпичную кладку над головой Стефана, щурясь, чтобы увидеть, что там было. Тонкие стебли вербены высыпались изо рта Стефана. Он подавился и стал задыхаться, когда выплюнул их. Гнев нахлынул на Елену, горячий и неожиданный, как молния. «Да как он мог?» пробормотала она. «Как он мог?» Деймон наполнил рот брата вербеной, подавляя его силы и омрачая его разум. А потом он бросил его здесь умирать, одного, растерянного, в муках. Не обращая внимания на острые клыки Стефана на этот раз, она использовала два пальца, чтобы вытащить большую часть вербены, засоряющей его рот. Один зуб оцарапал ее палец, причиняя острую боль, но она едва это заметила. Когда его рот опустел, она услышала дыхание Стефана, медленные, рваные, хриплые вдохи. Она снова засунула свой указательный палец, проверяя, что вытащила все кусочки. Язык Стефана медленно потянулся за ее пальцем.