глаз, не стало ни на йоту яснее, чем в день их свадьбы. Дебора поражала и восхищала его своей готовностью участвовать в их любовных играх. Да, физически они стали близки, насколько могут быть близки два человека. Но в остальном он ее совсем не знал.– Вы можете выбрать самый модный адрес, какой пожелаете.– Я никогда об этом не думала, – призналась Дебора.Роберт нахмурил брови, как будто слова жены ему не понравились. Но в ответ он сказал только:– Возможно, нам стоит нанять агента, который посмотрит, что есть на рынке, и сможет нам что-то предложить.– Это было бы хорошо.– А вы тем временем откроете счета у модисток, галантерейщиков и тому подобное. Уверен, что леди Уолтон с удовольствием станет вашим проводником. Она всегда в курсе последней моды.«А я нет», – подумала Дебора, стараясь погасить очередной всплеск обиды. Однажды Роберт уже сказал ей, что хочет, чтобы она выглядела модно. Как леди Уолтон. Его дорогой друг. Губы Деборы поджались от досады. Ее муж так доверял этой женщине и так мало доверял ей. Он отказывался доверить ей даже покупку собственной одежды. Ему хотелось, чтобы за ней присматривала другая женщина. Только тогда он мог быть уверен, что его жена больше не будет выглядеть провинциальной простушкой.Линии постучал в дверь, и им с поклоном открыл важного вида лакей в синей ливрее. Роберт быстро вошел в холл и, открыв одну из внутренних дверей, бросил через плечо:– На случай, если вам захочется пожаловаться на неудобства, предупреждаю, что я не хочу ничего слышать. Мы останемся здесь ровно до тех пор, пока вы не выберете новый дом.С этими словами он просто скрылся за дверью, оставив растерянную Дебору в холле.Как ни странно, на помощь ей пришел Линии:– Не обращайте внимания, мадам. Хозяин всегда такой, когда у него болит нога. А долгое путешествие в карете почти каждый раз выводит его из себя. Надеюсь, теперь, когда у него так много денег, вы первым делом заставите его купить по-настоящему удобную карету, чтобы ему не приходилось больше нанимать эти колымаги, которые способны вытрясти из человека всю душу.– Спасибо, Линии, – ответила она, хотя никак не могла взять в толк, с чего он решил, что она имеет хоть какое-то влияние на своего вспыльчивого супруга.Пройдя через холл, Дебора остановилась на пороге владений капитана, чтобы посмотреть, почему он считал, что ей могут не понравиться его комнаты.Она заглянула в гостиную. Ей пришлось признать, что это очень мужская комната, с большими кожаными диванами и креслами, расставленными на голом полу, давно не знавшем полировки. Роберт лежал на одном из диванов, стоявших по обе стороны камина, и зажатый в его руке стакан вина наводил на мысль, что Линии не ошибся в своих предположениях.– За этой дверью спальня, мадам, – сказал Линии, открывая дверь справа от камина.Дебора заглянула внутрь. И снова очень мужская комната с крепкой дубовой кроватью, тяжелой мебелью и голыми досками пола. Она с недоумением заметила, что умывальный стол стоит рядом с комодом для одежды. Значит, ей придется совершать свой туалет на глазах мужа, если только она не станет каждое утро выгонять Роберта из его собственной постели. Вопрос «материально-технического обеспечения», как когда-то назвал это капитан, представлялся ей непростым. Из-под хозяйской кровати выглядывала небольшая складная армейская кровать, на которой, как догадывалась Дебора, обычно спал Линии.Заметив направление ее взгляда, он наклонился к ней и пробурчал:– Миссис Фоули, я перееду в комнаты, где размещается остальная прислуга. Теперь, когда у него есть вы, он уже не так нуждается во мне. А если возникнут какие-нибудь затруднения, вам достаточно будет позвонить, и я буду здесь в одну минуту.– Эта дверь ведет на задний двор, – продолжил он более громким голосом, указывая на дверь в дальнем конце гостиной.– Моя жена будет пользоваться парадной дверью Уолтон-Хауса, а не красться по задворкам, как какой-нибудь злоумышленник, – проворчал Роберт со своего дивана.– И много оттуда приходит злоумышленников? – спросила она, усаживаясь на диван напротив мужа и снимая перчатки. Дебора чувствовала, что если не найдет способ разрядить атмосферу, то может расплакаться.– Один или двое, – бросил он, осушив стакан. Потом откинул голову на спинку дивана, но по-прежнему не сводил с нее глаз.– Какой увлекательной жизнью вы жили до тех пор, пока не женились на мне. Надеюсь, я вам не помешаю? – поинтересовалась Дебора.– Теперь, когда вы здесь, будет лучше, если мы будем держать эту дверь закрытой, – невозмутимо сказал Роберт, не обращая внимания на ее попытку пошутить. – С этого момента все злоумышленники, которых я знаю, должны входить только через парадную дверь. Проследи за этим, Линии.Дебора развязала шляпку и положила ее рядом с собой на диван.– Могу я предложить вам выпить? – предложил Линии.Пока Линии играл роль хозяина, ее муж просто лежал и смотрел на нее.– Спасибо. Что у вас есть?– Здесь только крепкий ликер и эль. Но, смею сказать, я могу попросить, чтобы прислуга лорда Уолтона приготовила для вас чай или что-нибудь такое.– Спасибо, Линии. Я с удовольствием выпью чаю.Слуга любезно улыбнулся, кивнул и вышел из комнаты.Дебора вертела в руках ленты своей шляпки и думала, существует ли какая-нибудь тема, которую она может затронуть не опасаясь, что ей откусят голову.– Ну что? – бросил капитан. – Сможете вы жить в двух комнатах, приспособленных, чтобы облегчить жизнь инвалиду?Внезапно она все поняла. Поняла, почему здесь не полировали пол и не застилали его коврами. Никаких скользких поверхностей, которые могли бы помешать капитану, пока он заново учился ходить. Сначала на костылях, а потом на своей искусственной ноге. Никаких лестниц, если бы ему понадобилось выйти на улицу. Выходя на задний двор, он наверняка не должен был спускаться по ступенькам. И никаких маленьких столиков, о которые он мог бы споткнуться. Только крепкий письменный стол у окна и два стула с прямыми спинками рядом с ним, свидельствующие о том, что этот же стол служил ему обеденным. Деборе вспомнился поручень рядом с кроватью, где она ждала бы увидеть ночной столик. И дополнительная широкая ступенька, чтобы легче залезать на кровать. Каждая из этих деталей сама по себе не обратила бы на себя особого внимания, но взятые вместе они ясно указывали на его немощь. Роберту была ненавистна сама мысль о том, что Дебора это увидит.– Насколько я могу себе представить, эти комнаты мало чем отличаются от жилища любого другого холостяка, – ответила она, слегка пожав плечами. – Почему они должны мне не нравиться? В конце концов… – она бросила на него взгляд из-под ресниц, – я ни разу не слышала, чтобы вы жаловались на все те женские штучки, которыми напичкан дом в Довкоте.– Хм… Я вижу, вы обладаете даром быть довольной при любых обстоятельствах, верно? – сказал он, глядя на нее прищуренными глазами. – Если бы вы стали учительницей, то наверняка припасли бы какую-нибудь жизнеутверждающую цитату и на такой случай, – добавил он, и его губы изогнулись в язвительной усмешке.Горечь, с которой прозвучали его слова, заставила Дебору вздрогнуть. Она почувствовала искреннее облегчение, когда вернувшийся в комнату Линии избавил ее от необходимости отвечать.– Леди Уолтон услышала, что вы вернулись, и интересуется, не хотите ли вы немного перекусить в гостиной. Она хочет поговорить насчет бала.– Какого бала? – удивилась Дебора.– Черт побери! – бросил Роберт. – Я совсем забыл про этот злосчастный бал.Сев ровно, он устало провел рукой по лицу. Как он мог забыть, что сам распорядился дать бал в Уолтон-Хаусе? Это входило в его план отпраздновать победу над Перси Лэмптоном, и брат с готовностью согласился предоставить для бала свой дом.– Бал станет публичной демонстрацией единства нашей семьи, – сказал ему Чарльз. – Он раз и навсегда заткнет рот тем, кто распространяет грязные слухи о твоем рождении. То, что они до сих пор не утихли, выходит за пределы моего понимания. Любой, кто хоть раз побывал в портретной галерее Вики, сразу увидел бы, что в тебе гораздо больше фамильных черт Фоули, чем во мне!– Я подозреваю, что обстоятельства моей женитьбы вызовут гораздо больше пересудов, чем мое происхождение, – предположил Роберт.Граф холодно улыбнулся:– Но это поможет нам отделить овец от козлищ.Общество разделится на тех, кто захочет сохранить добрые отношение с графом, и тех, кто встанет на сторону Лэмптонов. Лорд Ленсборо выдержит удар, в этом Роберт не сомневался. А он имел достаточное влияние. Его благосклонность стала бы гарантией того, что его и его жену примут в ближний круг маркиза. Настоящие друзья и сослуживцы капитана останутся с ним, что бы ни случилось. А что до всех прочих… Что ж, на них ему наплевать! Лэмптоны, без сомнения, попытаются выставить его узурпатором, получившим состояние с помощью обмана и хитрости. Но Роберт давно привык к их козням. Для них он всегда был кукушонком в чужом гнезде.Роберт мечтал войти в самое избранное общество, которое всегда отторгало его из-за лжи, распространяемой Лэмптонами. Но одной ночи с Деборой оказалось достаточно, чтобы эти мысли начисто вылетели у него из головы.Он пристально посмотрел на жену:– Через две недели в пятницу должен состояться бал в честь нашей свадьбы. Вам лучше пойти и выяснить, какие приготовления успела сделать леди Уолтон. И предложить ей помощь, пусть и с запозданием. Она не должна сама заниматься всем в ее положении.О, как же он несправедлив к ней! Дебора ощутила досаду. Муж укоряет ее за то, что она не занимается балом, о котором ничего не знает.– Идите и займитесь этим! – рявкнул Роберт, когда она в нерешительности застыла на месте, не говоря ни слова. – Но не ждите, что вам подадут чай. Элоиза его на дух не переносит.– А вы не пойдете?– Конечно нет!Что он понимал в организации балов? Это женские дела. Им это определенно нравится… женщинам. А для Деборы это хороший повод поближе познакомиться с Элоизой. У графини совсем мало близких друзей, но по какой-то непонятной причине она уже успела привязаться к его жене.– Все, что мне нужно, это моя постель. И немного покоя.Роберту нужно было снять искусственную ногу. В последнее время он подолгу ходил на ней, и протез так натер культю, что боль сделалась невыносимой. Такую цену ему приходилось платить за свое самолюбие. Роберт не хотел, чтобы жена видела его ковыляющим по дому на костылях. К тому же он перестал просить Линии, чтобы тот мазал ему культю заживляющей мазью, потому что Деборе не нравилось, когда слуга входил в их спальню.Дебора неуверенно поднялась на ноги и пошла к двери. Роберт хотел покоя. Иными словами, она его раздражала. Вот почему он вдруг решил вернуться в Лондон. Ему не просто надоело развлекаться, он хотел вернуться к своей прежней жизни. Капитан Фоули не мог найти более ясного способа сказать, что, если бы не наследство, он бы никогда не женился на ней.Глава 10В одном Сюзанна была совершенно права. Знакомство с графиней оказалось очень полезным. Модистки, портнихи, галантерейщики – все лезли из кожи вон, желая услужить такой знатной персоне. И хотя сейчас, в самый разгар сезона, все лучшие портнихи и белошвейки трудились не покладая рук, чтобы удовлетворить требования своей модной клиентуры, они заверили графиню, что к положенному сроку ее подруга получит великолепный наряд.Графиня убедила ее, что бальное платье должно быть розовым, и, поскольку этот цвет хорошо гармонировал с ее темными волосами, Дебора не видела смысла возражать. Ее смутила только глубина декольте, но и модистка, и графиня в один голос заявили, что если в угоду ее скромности сделать кружево хотя бы на дюйм шире, платье будет выглядеть немодно. Роберт поставил условие, чтобы его жена одевалась по последней моде, поэтому в конце концов Дебора согласилась заказать платье, прикрывавшее грудь немногим больше, чем лента для шляпки.Швеи принялись за работу, а Роберт тем временем принял приглашение на партию в карты в доме капитана Сэмюэльса, а вечер провести в опере с графом и графиней.– Моих друзей не волнует, как вы выглядите, – бесстрастно сообщил он жене. – Поэтому совершенно не важно, что ваши новые платья еще не готовы. А для оперы, я думаю, вполне подойдет то блестящее платье, которое вы надевали на бал у Ленсборо. Главное не забудьте, что сверху надо надеть плащ. Надеюсь, это не слишком сложно?– Совсем не сложно, – ответила Дебора, растянув губы в любезной улыбке.Даже невежественная дочь провинциального викария могла справиться с покупкой плаща для оперы, имея в запасе два дня. В крайнем случае она могла бы позаимствовать плащ у Сюзанны.Дебора очень мило провела вечер в гостях у капитана Сэмюэльса, несмотря на то что этот седой угловатый офицер обращался с ней в грубоватой армейской манере, к которой она совершенно не привыкла. Дебора очень быстро поняла, что все присутствовавшие джентльмены видели в ней жену своего товарища и без тени сомнения приняли ее в свое общество как супругу Роберта.Однако вечер в опере по-прежнему вызывал беспокойство. Правда, когда граф представлял ее знакомым как свою невестку, на нее начинали смотреть с уважением. Совсем не так, как смотрели на невзрачную дебютантку мисс Дебору Гиллис. И все же Дебора не могла с полной уверенностью сказать себе, кто она теперь.До нее вдруг дошло, какое невероятное чудо, что она вообще встретила Роберта, и если бы не его упрямая решимость добиться благосклонности Сюзанны…Нет, она не станет об этом думать. Она не позволит ревности поднять свою отвратительную голову.Кроме того, никто не мог бы испытывать ревность к бедной Сюзанне теперь, когда она оказалась в таком скверном и жалком положении.С того самого дня, когда в «Морнинг пост» появилось сообщение о женитьбе капитана Фоули, Перси Лэмптона не видели рядом с ней ни разу.– Поначалу я не слишком волновалась, – призналась миссис Гиллис, когда Дебора заехала к ним на следующее утро после возвращения в Лондон. – У него могли найтись какие-нибудь дела, не позволившие ему возить Сюзанну на их ежедневные прогулки в Гайд-парке. Но потом до меня стали доходить слухи о том, что он усердно избегает тех мест, где бывает Сюзанна. В обществе всегда найдется какой-нибудь недоброжелатель, готовый распространять подобные сплетни! Я просто не знаю, что с ней делать. – Она вздохнула и продолжила: – Если бы речь шла о тебе, я бы посоветовала пережить это и не опускать голову. Но у Сюзанны нет твоего стержня. Как только она понимает, что на балу нет мистера Лэмптона, она сразу же киснет. И это настоящая катастрофа!На секунду Дебора задумалась, не стоит ли объяснить, чего добивался Перси Лэмптон. Но она не знала, не сделает ли еще хуже, если расскажет, что он затеял эту игру с Сюзанной только ради того, чтобы увести ее от Роберта, с которым у него давние счеты. То, что для Лэмптона это было лишь короткое случайное увлечение, и без того причиняло Сюзанне достаточно боли. Дебора чувствовала, как кровь закипает от гнева при мысли о том, как он обошелся с ее подругой!– Леди никогда не должна выставлять свои чувства напоказ. – Мать неодобрительно покачала головой. – Зачем позволять всему свету видеть твое разбитое сердце, если ты влюблена в человека, который не отвечает тебе взаимностью?От этих слов Деборе стало не по себе, но мать не заметила ее замешательства и продолжила сокрушаться о бедах своей подопечной:– Сюзанна лишает себя всех шансов, которые могла бы иметь благодаря моим знакомствам. Я не знаю, что с ней делать. Если она не сможет взять себя в руки, мне придется увезти ее домой. И следующий сезон для нее будет гораздо менее благоприятным. Она своими руками разрушает иллюзию, что способна сойти за настоящую леди! Но довольно об этом. – Миссис Гиллис сложила руки на коленях, давая понять, что тема закрыта. – Должна сказать, я очень рада, что ты так хорошо выглядишь, моя дорогая. Это деревенский воздух пошел тебе на пользу.В этот момент в гостиную вошла Сюзанна, и Дебора окончательно попрощалась с надеждой откровенно поговорить с матерью. Она уверенно улыбнулась и начала подробно описывать Довкот. Когда дело дошло до удивительных особенностей в подборе прислуги, на лице Сюзанны появились слабые признаки заинтересованности, но, когда Дебора упомянула фамилию бывшей эксцентричной хозяйки имения, Сюзанна вздрогнула и отвернулась к окну, всем своим видом демонстрируя, что эта история не кажется ей увлекательной. Дебора чувствовала, что в целом ее визит поднял подруге настроение, хотя, конечно, хотелось бы большего.Через несколько дней ей представился случай помочь подруге. За него Деборе следовало благодарить миссис Сэмюэльс.– В среду мы едем на пикник, – бросила она через плечо, опершись на край корзины с закусками, приготовленной для ужина на открытом воздухе в Воксхол-Гардене. – Мы планируем подняться на лодках вверх по реке и сделать привал за пределами города. Возьмем как минимум две лодки. Думаю, это путешествие превратится в настоящую гонку и ни одна из команд не остановится до самого Виндзора! – Она засмеялась. – Скажите, что поедете с нами. Будет ужасно весело. Раньше к нам иногда присоединялась графиня, пока ее чопорный муж не запретил ей. А она всегда так радовалась!У Деборы появилась еще одна причина относиться к графине Уолтон с сочувствием.Видя ее неуверенность, миссис Сэмюэльс подсела к Деборе поближе.– Я понимаю, что наше общество может вас немного смутить, поскольку ваш муж не поедет, – сказала она. – Послушайте, а почему бы вам не взять с собой кого-нибудь из подруг, чтобы держать наших повес в рамках?Она указала в ту сторону, где несколько мужчин из их компании увивались вокруг пары прогуливавшихся по аллеям сада красоток. Такое назойливое внимание Дебора сочла бы оскорбительным, но красотки, похоже, ничего не имели против. А когда одна из них, оставив свое показное высокомерие, рассмеялась и вся компания молодых офицеров разразилась радостными возгласами, Деборе пришло в голову, что именно такое развлечение необходимо Сюзанне. Конечно, обида, нанесенная Лэмптоном, не забудется сразу. Но свежая порция восхищения от новых поклонников могла остановить ее дальнейшее погружение в меланхолию.– Спасибо. – Она улыбнулась. – С удовольствием.И только по дороге домой она задалась вопросом, почему женщина решила, что Роберт не поедет с ней. Неужели он сам просил миссис Сэмюэльс избавить его от жены? Хотя нельзя сказать, чтобы в последние дни они проводили вместе много времени. Жизнь в Лондоне напоминала нескончаемый круговорот. Дебора занималась приготовлениями к балу, Роберт пропадал на встречах с разными деловыми людьми, решая вопросы, связанные с его состоянием, поэтому встречались они только за обеденным столом. Их разговоры сводились к тому, чтобы сообщить друг другу о делах, намеченных на следующий день, и обсудить, какие приглашения принять.– Полагаю, что в скором времени в нашей светской жизни останется не так много общего, – сказал он однажды.По спине Деборы пробежал холодок.Что это? Хитроумный способ дать ей понять, что он не желает, чтобы она постоянно висела у него на руке, когда он появляется в обществе? До того как миссис Сэмюэльс пригласила ее на пикник, Дебора старалась не воспринимать всерьез свое дурное предчувствие. Роберт не умел хитрить. Если он хотел бы что-то сказать, то сказал бы это прямо!Но могла ли она быть в этом уверена?Дебора покачала головой. Она знала, что слишком остро воспринимала все, что касается настроений ее мужа. Возможно, она придавала слишком большое значение его словам.Но этот пикник… О, она бы с удовольствием вырвалась из многолюдного Лондона и провела денек на свежем воздухе.И она непременно пригласит Сюзанну поехать с ней. Особенно если учесть, что Роберт, очевидно, не собирается к ним присоединиться. Она не думала, что Сюзанна будет чувствовать себя неловко, снова встретившись с ним, но Роберт определенно будет.Когда Дебора поднималась по ступеням к парадной двери Уолтон-Хауса, у нее поникли плечи. Она не могла отделаться от мысли, что если бы он женился на Сюзанне, то сопровождал бы ее повсюду. Он бы гордился ею. А стоя рядом с Деборой, когда они выходили в свет вместе, он держался скованно и коротко отвечал на поздравления своих армейских приятелей. Она не ждала, что он будет смотреть на нее с любовью и гордостью, с которой смотрели на своих жен другие офицеры. Но почему он не мог хотя бы попытаться сделать вид, что доволен ею? Неужели она хотела слишком много?Подойдя к столу, она выдвинула ящик и достала лист писчей бумаги. Она напишет Сюзанне о приглашении на пикник и отправит письмо с одним из лакеев лорда Уолтона. Леди Уолтон беззаботно сказала, что, пока Роберт не обзаведется своей прислугой, она может пользоваться их услугами, когда пожелает. Дебора улыбнулась и провела пером по подбородку, представляя, как оживится лицо Сюзанны, когда у нее на пороге появится ливрейный лакей графа с письмом. И как обрадуются ее родители, когда она сообщит им эту маленькую деталь.Со своей погруженной в тень кровати Роберт увидел лукавую улыбку, озарившую лицо жены, и ему стало не по себе. Она выглядела расстроенной, когда вошла в комнату. Он всегда знал, что брак с ним не будет синекурой ни для одной из женщин. Но обычно Дебора держалась с привычной стойкостью, с которой преодолевала все, что преподносит ей судьба. И вдруг эта улыбка…Роберт поморщился от боли, хотя впервые после их возвращения из Беркшира эта боль не имела отношения к его ноге. Это была цена, которую он платил за то блаженство, которое испытал в объятиях Деборы в первые несколько дней их пребывания в Лондоне. Роберт привык, что самую сильную боль причиняет нога. Привык к жуткому ощущению оттого, что просыпаешься с нестерпимым желанием сбросить с нее тяжесть одеяла и уже в следующий момент вспоминаешь, что нога, причинявшая такую чудовищную боль, осталась гнить в земле Испании.Но та боль, которая заставила его в ярости вскочить с кровать, не была физической. Это была ревность. Жгучая первобытная ревность. Он чувствовал ее уколы каждый раз, когда кто-то из товарищей поздравлял его с женитьбой и одобрительным взглядом окидывал его прелестную молодую жену. Потому что она и в самом деле прелестна. За две недели, проведенные в деревне, Дебора немного поправилась, ее кожа приобрела здоровое сияние, которого ей недоставало, когда Роберт впервые увидел ее. На щеках заиграл румянец.Он каменел, видя, как вспыхивают ее глаза, когда его приятели офицеры делают ей комплименты. Как она опускает голову и робко из-под ресниц смотрит на мужчин, которых он считает своими друзьями, и стыдливо краснеет под их откровенно похотливыми взглядами. Неужели он должен терпеть эту боль за то, что она получает удовольствие в супружеской постели! Как бы ему хотелось стать настолько грубым, чтобы близость с ним заставила ее содрогаться от ужаса при одной мысли о мужчине. Он думал, что плотские наслаждения это единственное, что он может дать ей взамен всего того, что дала ему она. О, как же он ошибся! Теперь, когда он разбудил эту сторону ее натуры, ничто уже не могло ее остановить.Дебора, должно быть, услышала его шаги в спальне. Она подняла глаза от письма, и ее лицо озабоченно нахмурилось. От Роберта не ускользнуло, что она быстро сунула недописанное письмо в ящик стола.Он вдруг почувствовал себя страшно усталым и прислонился к дверному косяку. Что должен делать мужчина в такой ситуации? Потребовать, чтобы она рассказала, кому писала письмо? Запретить ей общаться с другими мужчинами?А почему это вообще должно его волновать? Роберт склонился над буфетом, уставленным бутылками. Он женился, понимая, что ни одна женщина не сможет его терпеть. Дебора хотя бы попыталась, это приходилось признать. Но когда они вернулись сюда… Конечно, она предпочла бы общество полноценного красивого мужчины, готового окружить ее льстивой трескотней, на которую так падки все женщины.Когда Роберт плюхнулся на диван с большим стаканом бренди в руке, Дебора нахмурилась:– У вас опять болит нога?– Нет, – бросил он, одним глотком опустошив стакан до половины.Ощутив на себе сердитый взгляд мужа, Дебора решила, что он считает ее виноватой в своем желании напиться. Внезапно ей пришло в