Он настороженно остановился на пороге. Стены были покрыты загадочными граффити, некоторые из которых размыло дождем. Алексис подумал, что это дело рук подростков, ищущих острых ощущений. Пол был устлан гниющими листьями, остатки мебели сгнили. В углу он увидел два разложившихся от сырости матраса, а в черной пасти большого камина – ржавую кастрюлю и целую груду пустых консервных банок и упаковок из-под продуктов. Наступая на мокрую листву, он вошел внутрь, отбросив ногой пивные банки. Часть стены рядом с камином до потолка заросла плющом. На ней Алексис заметил нечто похожее на надпись, сделанную, вероятно, куском угля. Он оторвал ветку и увидел, что за ней скрывалось: ДАНКАР – ПОДОНОК Глава тридцать восьмая Сидя в машине, Алексис внимательно рассматривал увеличенную фотографию парня, предположительно Данкара. С того места, где он находился, было удобно наблюдать за передвижениями людей у входа в здание и за подземным паркингом с автоматическими воротами. «Это единственная зацепка…» На пассажирском сиденье лежали остатки его обеда: открытая упаковка печенья, кожура от съеденного банана и полбутылки теплой газировки. Тем же вечером, вернувшись с озера, он купил себе бинокль. После пяти часов вечера машины стали регулярно въезжать на рампу, ведущую к воротам паркинга. Как только машина останавливалась, Алексис подносил к глазам бинокль и вглядывался в лицо водителя. Наконец, спустя два часа, на верху рампы показался японский кроссовер белого цвета. «Откуда у рядового сотрудника лаборатории взялась роскошная машина?» Он настроил фокусировку бинокля, чтобы лучше рассмотреть лицо водителя, и сердце учащенно забилось. «Он!» Алексис без колебаний вышел из машины. Слегка пригнулся, чтобы водитель не увидел его в зеркале заднего вида, и быстрым шагом зашел в паркинг. Кроссовер ехал очень медленно, подыскивая подходящее место. При появлении машины в паркинге автоматически включился свет. Все так же пригибаясь, Алексис продвигался вдоль машин, стоявших под углом друг к другу. Он услышал, как кроссовер парковался, скрипя шинами по напольному покрытию, и прибавил шагу. Водитель открыл багажник и достал сумку с ноутбуком. На шее у него висел пластиковый бейдж на черной ленте. Алексис решил попытать счастья: – Данкар? Молодой человек удивленно обернулся. На Алексисе была одежда, купленная накануне в Сент-Альбане. Несмотря на забрызганные грязью брюки, он был аккуратно подстрижен и чисто выбрит. Он не был похож ни на наркомана, ни на попрошайку, и тот, кого он назвал Данкаром, слегка расслабился: – Да, это я. То есть так меня звали несколько лет назад, когда я был геймером… А вы?.. Алексис не собирался ходить вокруг да около – ему были нужны четкие ответы. – Я отец Оливии. Мы с ее матерью уже давно разыскиваем дочь. Парень быстро моргнул: – Отец кого? Алексис приблизился к нему, достал телефон и показал селфи Оливии: – Вы познакомились с Оливией Василеску в августе тринадцатого года… Кажется, вы были очень близки. Вспомните, ролевая онлайн-игра «Красное солнце», прогулка на Черное озеро и… все остальное. Молодой человек чуть заметно отступил. Он держался настороже. – Хорошо, мое настоящее имя – Орельен Вассер. Не знаю, что вы хотите узнать от меня, мсье. Мы познакомились с вашей дочерью в интернете, затем ненадолго встретились во время собрания нашего сообщества игроков. Это произошло всего один раз, много лет назад. Вот и вся история. Алексис бросил быстрый взгляд на бейдж, который виднелся из-под его пиджака: «Лайфлонг Фарма». – Вы утверждаете, что это было в августе две тысячи тринадцатого года? Парень на секунду задумался. – Кажется, да. – Вы взяли ее с собой на Черное озеро. Что там случилось? Орельен нахмурился: – Погодите, давайте начнем с начала, ладно? Мы были маленькой группой игроков, которые на протяжении нескольких месяцев общались лишь посредством онлайн-игры. Некоторые из нас жили в Бельгии, другие – в Швейцарии. Большинство находились во Франции. Мы не знали друг друга в лицо, только по аватарам, но это не имело никакого значения. «Красное солнце» – это был не клуб знакомств, но классная игра на выживание с полным погружением. – Как во всем этом участвовала Оливия? – Ее ник был «Элиза» – трансгуманистическая женщина с лицом куклы, чем-то похожая на Франкенштейна. Она была единственной из группы, кто не жил в Европе. Однажды я предложил нашему сообществу встретиться в реальном мире. Черное озеро странным образом напоминало культовую сцену из «Красного солнца». Персонажи игры пытались покинуть территорию, отравленную зомби, и примкнуть к общине, которая поселилась на берегу озера среди гор. Я сообщил им GPS-координаты старой овчарни – офигенного места, расположенного по ту сторону границы. Это было место нашей встречи. Алексис подумал о заброшенной ферме, которую он обследовал чуть ранее. – Есть фотография, на которой вы изображены вместе с моей дочерью среди группы людей. – Он показал снимок Орельену. – Она висела на стене в холле молодежного хостела. Парень слегка улыбнулся при этом напоминании о прошлом: – Это было в овчарне до спуска к озеру… Кто-то из геймеров дал свой поляроид одному из парней, которые были там, чтобы сделать групповой снимок на память. Насколько я знаю, в хостеле постоянно толклась куча народа – туристы, нелегальные мигранты… – Какой была Оливия? – В первый раз мы с ней по-настоящему заговорили, когда она достала свою куклу. Она хотела сделать мне намек – лицо куклы наглядно воплощало ее аватар в «Красном солнце». – До этого вы не знали, как она выглядит? – удивился Алексис. – Нет. Я же сказал, наша игра состояла в том, чтобы сбросить маски на самом верху горы. Думая об Оливии, Алексис не мог поверить в подобное безумство – совершить восьмичасовой перелет из Канады, столько же часов провести в автобусе и поезде, добираясь из Тулузы, чтобы встретиться с парнем, будучи знакомой лишь с его цифровым двойником. – Нас там собралось человек тридцать, – продолжил Орельен. – Это была странная бессонная ночь – мы развлекались, пугая друг друга. Был алкоголь, многие было утомлены поездкой и дорогой до овчарни. Я немного пообщался с вашей дочерью, она мне показалась симпатичной, достаточно смелой, раз проделала такой путь ради игры. Классная девчонка. Я почувствовал, что она запала на меня, и постарался быть с ней честным. Чем дольше продолжалась вечеринка, тем более смущенным я себя чувствовал, потому что, по-видимому, она всерьез залипла. Но мне понравилась другая девушка из группы, и мы ушли вместе. Алексис нетерпеливо кивнул. – Тем не менее здесь ты обнимаешь ее! И это, по-твоему, честность? – воскликнул он, вновь сунув парню под нос фотографию. Лицо Орельена исказилось. – Сбавьте тон, мсье. Я сказал вам правду. Ваша дочь… э-э-э… Оливия? Она меня не интересовала, она мне казалась не от мира сего. Голос Алексиса задрожал: – Я еще раз задаю тебе вопрос: что произошло на Черном озере? – Говорю же, ничего. Совершенно ничего. И все из-за того, что ваша дочь слетела с катушек – она, похоже, вообразила, что между нами роман. Она приехала со своей детской игрушкой, это было трогательно, мне понравилось болтать с ней, но… Я не собирался всю ночь играть в куклы! Оливии это пришлось не по вкусу. Она не оставляла меня в покое, поэтому в конце концов на обратном пути мне пришлось… – Орельен искал подходящее слово, – послать ее куда подальше. Я хотел только одного – спокойно вернуться с моей новой подружкой. – Что значит «послать куда подальше»? Что ты ей такого сделал, если она написала на стене, что ты подонок? Орельен со вздохом провел рукой по волосам: – На следующее утро мы проснулись последними и покинули овчарню. Мы целый день провели на Черном озере, разделившись на небольшие группы по интересам. Когда начало темнеть, мы все решили уйти оттуда. Некоторые, например ваша дочь, проживали в молодежном хостеле, и накануне они долго шли пешком до овчарни. Они первыми отправились в обратный путь, который занимал два-три часа. Другие, как я, оставили машины у дороги, что спускается вниз в Сент-Альбан. Парень прервал свой рассказ, взгляд его был затуманен. – А что же Оливия? – настаивал Алексис. – Она не ушла с теми, кто жил в хостеле. Она не давала нам остаться наедине с моей девушкой. Это было ужасно – она все время шла за нами на некотором отдалении. Тогда я вернулся назад и разозлился. Признаю, я, наверное, наговорил ей малоприятных вещей. Я хотел, чтобы она перестала строить иллюзии относительно меня… Алексис молча смотрел на Орельена. – Вот и все. Я сказал ей, чтобы она возвратилась к овчарне, а затем пошла по другой тропе, которая спускается к дороге. Что там она легко остановит машину, и та довезет ее до Сент-Альбана. Алексис сжал кулаки: – Ты хоть представляешь, что говоришь? Восемнадцатилетняя девчонка впервые оказалась в этих горах, а ты бросил ее одну. Знаешь что? Она не стала ловить машину – она села в автобус, который упал в пропасть. Орельен побледнел. – Слышал об этом ДТП? Оно наделало много шума в регионе. Так что, – продолжил твердым голосом Алексис, – я считаю тебя виновным в смерти моей дочери.