Молодой человек невольно попятился: – Ну все, хватит. Оставьте уже меня в покое. Алексис сделал шаг к нему, приготовившись схватить за воротник. – Убирайтесь отсюда! Алексис испустил сдавленный крик, получив удар в желудок. Согнувшись пополам от боли, он смог схватить парня за ноги, и они оба повалились на пол. У них не было привычки драться, но Орельен был спортивным, а силы Алексиса удесятеряла ярость. Сцепившись, они рычали, как звери. Алексис нанес парню удар в лицо и получил в ответ прямой в нос; потекла кровь. С бешено колотящимся сердцем Алексис попытался обездвижить парня, каким-то чудом подмяв его под себя, но тот безо всякой жалости саданул ему в подбородок. Алексис ударился затылком об пол, и зрение помутилось. Парень воспользовался этим, пнул его ногой, после чего бросился к лифту. Алексис остался лежать на спине. Сработал датчик движения, и стоянку окутала темнота. С трудом поднимаясь на ноги, Алексис обнаружил какой-то предмет на полу. Он подобрал его и нетвердой походкой вышел из паркинга. Направляясь к своей машине, он рассмотрел находку в сумеречном свете – это был бейдж Орельена Вассера. Глава тридцать девятая В ванной комнате Сабина открыла кран с горячей водой и, немного подождав, поднесла кусок ткани под струю. Затем, отжав ее, сложила под компресс и на тарелке поместила в тазик, где уже находились бинты, перекись водорода и лейкопластырь. Обнаженный по пояс Алексис лежал в своей комнате. Она настояла на том, чтобы обработать раны именно там, а не на кухне. Ей не хотелось, чтобы ее сын Себастьен увидел гостя в таком состоянии. На подбородке Алексиса запеклась кровь, у него было несколько гематом и большая царапина на левой щеке. Когда Сабина закончила, Алексис медленно поднялся с кровати. У него ломило ребра и сильно болели челюсти. Он пошел в ванную, чтобы осмотреть свое лицо в зеркале. – Вы были медсестрой в прошлой жизни? – спросил он, восхищаясь ее работой. – В деревне все нужно уметь делать, – ответила она, скрестив руки на груди. Алексис надел чистую рубашку, которую Сабина положила на край кровати. – Ее носил мой отец. Не последний писк моды, конечно, но в ней вы привлечете меньше внимания, чем в своем разорванном и окровавленном поло. – Помолчав минуту, она продолжила: – Всякий раз, когда вы переступаете порог этого дома, на вас нет живого места. Может, скажете, что вы на самом деле ищете, помимо неприятностей? Он вздохнул. Сабина была его единственной союзницей – к чему врать? – Я хочу найти дочь, а парень, который задал мне трепку, кое-что знает о ней. – Вы говорили, что она погибла в ДТП с автобусом, – рискнула сказать Сабина. – Возможно, и все же… Завтра утром я схожу к жандармам. – Зачем? – Подать жалобу или попросить, чтобы они его допросили. Все равно. Она пожала плечами: – Вы надеетесь, что он признается в чем-либо? – Если у вас есть идея получше, самое время поделиться. – Тон был резким, о чем он тотчас пожалел. Сабина не ответила. Алексис глубоко задумался. Через некоторое время он произнес: – Я заметил странную постройку недалеко от озера. Решил, что это какой-то военный объект… Вы знаете, что это? Сабина собрала испачканные кровью компрессы, засунула их в полиэтиленовый пакет и завязала пакет на узел. – Это метеорологическая станция. А до начала восьмидесятых там была радиостанция. Говорят, она транслировала выступления испанского диктатора Франко. – Там кто-нибудь работает? – Нет. Но я знаю, что там живет бывший сотрудник станции, переквалифицировавшийся в охранника. Думаю, он там останется, пока власти его не прогонят. Досталось ему… – Что вы имеете в виду? – спросил Алексис, с гримасой боли на лице заправляя рубашку в брюки. – Его жена спуталась с одним парнем из коммуны. Хотела бросить мужа и начать с любовником новую жизнь, но парень был еще тот ходок, и в итоге она уехала из долины. С тех пор ее бывший живет на станции один и ни с кем не общается. – О, да вы хорошо осведомлены. Сабина с улыбкой посмотрела на него: – В деревнях любят посплетничать, как вы, наверное, догадываетесь. – А как туда добраться, на эту станцию? Она обреченно вздохнула: – Единственная дорога стала непроходимой после осыпи. По ней ни одна машина не проедет. Почва просела, и улететь в ущелье ничего не стоит. Алексис достал карту и развернул ее на кровати. Провел пальцем по линии, которая шла вдоль частых горизонталей. – Это та самая тропа, которая соединяет Сент-Альбан с Черным озером? Сабина наклонилась, чтобы рассмотреть поближе: – Да, точно. – А проход никто не расчистил? – Генеральный совет, похоже, считает, что спешить некуда. Метеостанция больше не работает, и ни на одной туристической карте этот участок не обозначен. А этот несчастный охранник еле сводит концы с концами… Алексис задумчиво почесал подбородок: – Интересно, могла ли Оливия отправиться туда? Единственная пригодная для проезда дорога перекрыта, а пешком нужно идти вдоль ущелий, если я правильно понимаю. Тропинка достаточно широка? Сабина приблизила друг к другу указательные пальцы: – Совсем узкая. Ее не зря называют Дорогой дьявола! С первого этажа ее позвал сын. – Мой маленький обжора проголодался. – Сабина, спасибо за помощь. Молодая женщина зажала тазик под мышкой и, выходя из комнаты, произнесла: – Знаете, на кладбище есть памятник погибшим пассажирам автобуса. Я прохожу мимо него каждый раз, когда иду на могилу отца. Наверняка там написано имя вашей дочери. Глава сороковая Клара была невысокого роста, с каштановыми волосами, карими глазами и изящным овалом лица. Алексис вспомнил, как впервые после многомесячной разлуки встретился с ней на лестничной площадке дома где-то в пригороде Драммондвилла. В то время она гостила у родителей на каникулах. Алексис приехал к ней на две недели. Они виделись всего лишь второй раз после Ирландии, но над их едва создавшейся парой уже сгущались тучи. Переписка, которую они вели, способствовала возникновению недоразумений, размолвок. Разве не говорят, что отношения на расстоянии почти всегда обречены на провал? Уже тогда он был согласен с этим утверждением и по прошествии многих лет не изменил своего мнения. Однако, когда открылась дверь и он увидел ее, все копившиеся месяцами сомнения улетучились. Ее восхитительная смуглая кожа и озорная, по-детски непосредственная улыбка взволновали его так же, как в момент их знакомства на автобусной остановке на Доусон-стрит. Клара пригласила его войти, и он впервые увидел дом ее детства. Алексис едва сдержался, чтобы не сжать ее в объятиях, – конечно, из-за гордости, но и потому, что внутренний голос подсказывал ему, что их история слишком прекрасна, чтобы быть правдой. Слишком прекрасна, чтобы длиться долго. И все же эти две недели были словно пузырьки счастья, летающие в эфире, одновременно легкие и хрупкие. Алексис не сомневался, что проживает самые яркие мгновения своей жизни. Страница юности, когда все еще впереди, когда будущее неопределенно и заманчиво.