– Я не была уверена в твоей реакции, – холодно отвечает она. Закусываю внутреннюю сторону щеки. – Буду ли я сумасшедшей сучкой, если признаю, что мне это нравится? Я всю жизнь мечтала о парне, который бросился бы меня защищать. – Совершенно сумасшедшей, – с улыбкой соглашается Лорен. – Извращенной и злобной, – поддерживает Фэй, тоже улыбаясь. Лорен плюхается на кресло с откидной спинкой, а я сажусь на его край. – Просто признай это. Он тебе нравится. В этом нет ничего постыдного. – Я… – Я замолкаю на минуту и сдаюсь. – Полагаю, он может мне нравиться. Когда не ведет себя как придурок. – Святое дерьмо! – восклицает Фэй. – Я обязана запечатлеть этот момент для потомков. Я даю ей подзатыльник. – Не увлекайся. Я сказала «может». Ключевое слово – «может». – Ура! – радостно говорит Лорен, хлопая в ладоши. – Мы сможем ходить на тройные свидания. Я делаю фейспалм. – Дерьмо. Теперь вы обе на меня насядете. – Именно, – Фэй тычет пальцем в мою сторону, – ты заслуживаешь немного любви в своей жизни. Я практически задыхаюсь. – Эй, потише. Как ты перешла от «может нравиться» к «люблю»? Я думаю, что вы обе с дуба рухнули, ударяясь по пути о каждую его ветку. Кроме того, мне кажется, Фэй забыла одну крайне существенную вещь. Брэд влюблен в нее. Пора заканчивать этот разговор. – У меня есть кое-что для тебя, Лорен. Идем со мной. Я нервничаю, входя в спальню. Надеюсь, она не подумает, что это слишком. – Так вот, ты была очень расстроена, что у тебя не оказалось времени, дабы сшить что-то для себя к свадьбе? Старшая сестра Гэвина выходит замуж в следующие выходные, и в пятницу Лорен вылетает с ним в Чикаго, чтобы присутствовать на свадьбе. Она хотела сделать что-нибудь сама, но в итоге купила платье в магазине, от которого, как я знаю, она не в восторге. – Ага. Между уроками и работой у меня не хватило времени, хотя на самом деле это всего лишь предлог. – Я приподнимаю бровь, когда она плюхается на край кровати. – Не думаю, что я сильна в дизайне. Каждый раз, когда делаю проект, остается только тонна клея на руках. У меня нет твоего видения или творческого чутья. Я подумываю о том, чтобы сделать карьеру в сфере мерчандайзинга в качестве закупщика или что-то в этом роде. – Я тоже рассматривала такой вариант. Она откидывается назад, опершись на руки, недоверчиво глядя на меня. – Это было бы глупым фарсом и пустой тратой твоего таланта. Ты рождена, чтобы стать модельером. Широкая улыбка расцветает на моих губах. – Ты такая милая, и я надеюсь, ты не будешь против. Я кое-что для тебя сделала. Последние несколько слов я говорю шепотом. На ее лице появляется удивление, сложно сказать, радостное или настороженное. – Просто на этой неделе у меня была куча свободного времени, и сложилось два кусочка пазла, оно будто создано для тебя, но тебе не обязательно его носить, если оно слишком странное или если ты не захочешь… Ага, затыкаюсь. Без лишних слов я вхожу в свою гардеробную и беру зелено-черное платье длиной почти до щиколотки. У него пышная юбка и облегающий лиф с едва заметными тонкими бретельками, перекрещивающимися на спине. Это сексуально и изысканно, но не демонстрирует ничего лишнего. – Боже мой, Рэйч… – Она почти подбегает ко мне, ее пальцы нежно гладят шелковистую ткань. – Очень изящно! – Она полна энтузиазма. – Ты правда сшила его для меня? – Ага. Это нормально? Она бросается на меня. – Ты издеваешься? Это круто! Теперь мне не придется надевать безвкусную тряпку от Macy’s. Большое спасибо! – О, я очень рада, что тебе понравилось, – говорю я, когда в шкафчике жужжит телефон. – Давай примерь, пока я проверю мобильный. Все мое воодушевление улетучивается. Всю неделю одно и то же каждый раз, когда на мой телефон приходит сообщение. Возьми себя в руки, Рэйчел. Скорее всего, ничего особенного. Нельзя думать, что каждое сообщение от него. В любом случае Кев купил мне новую симку и разделил сигнал или что-то в этом роде. Когда я смотрю на экран, то не вижу новых сообщений. Я почесываю затылок. Потом вспоминаю о своем другом мобильном телефоне. О том, который держу исключительно для общения с родными. Они думают, что я живу в Испании, поэтому Кев настроил его так, чтобы сигнал будто перенаправлялся на материковую часть Испании на всякий случай, если они решат проверить. Я хочу, чтобы все выглядело правдоподобно, чтобы сбить монстра со следа. Я открываю прикроватный шкафчик и дрожащими руками достаю мобильный. Меня охватывает трепет. За исключением странного телефонного звонка и текстовых сообщений, я мало общалась с кем-то из моих родителей. Они слишком заняты путешествием по миру со своими молодыми партнерами и тем, что притворяются подростками. Я снова и снова верчу телефон в руках, глубоко дышу, чтобы успокоиться. На экране новое сообщение. Отважно вздохнув, я нажимаю на него, и мои ноги чуть не подкашиваются. «Хорошая попытка, но у меня есть твой номер. Знаешь, мне в самом деле очень нравится Америка. Думаю, я мог бы остаться». Глава 21 Брэд Прошлой ночью мне едва удалось поспать. Когда мы с Каем прибыли в полицейский участок Уэлсли, мне отказали в свидании с мамой. Я взбесился, и меня тоже чуть не закрыли. Джеймсу и Каю удалось меня успокоить. Для этого всего лишь понадобилось произнести имена моих сестер. Кейтлин и Эмма нуждаются во мне, поэтому я вернулся накануне вечером и остался с ними. Дэн пытается устроить мне свидание с мамой сегодня. Всю ночь меня тошнило от волнения. – Когда мама вернется? – спрашивает Эмма, когда я ставлю тарелку со стопкой панкейков на середину обеденного стола. – Я пока не знаю, Тыковка, но сделаю все возможное, чтобы как можно скорее доставить ее домой. – Поверить не могу, что она до сих пор защищает этого засранца, – бурчит Кейтлин, набрасываясь на панкейки так, будто они нанесли ей какое-то личное оскорбление. – Следи за своим языком, этот разговор не для совместного завтрака. – Я незаметно киваю в сторону нашей младшей сестры. – Я знаю, что такое засранец, Брэд, и я знаю, что она говорит о папе, – сухо замечает Эмма, разрезая панкейк на четыре одинаковых по размеру кусочка. – Я не хочу слышать это слово снова из твоих уст, а ситуация с отцом неоднозначная. – Его посадят в тюрьму? Кейтлин сказала, что они закроют его и выбросят ключ. Я закрываю глаза и молю о терпении. – Мы не знаем, что будет с папой. Эмма делает паузу на полпути к укусу, задумавшись. Проглотив еду, она смотрит на меня с глубоким доверием в глазах. – Папа сказал мне, что совершил ужасную ошибку и причинил боль множеству людей, которые этого не заслужили. Я киваю, удивленный, что он настолько откровенничал с ней и что он даже чувствует что-то близкое к раскаянию. Не таким я помню наш последний разговор. Он был одержим идеей избежать тюремного заключения, избежать любого наказания. В том, как он говорил о возможности попасться, звучало высокомерие, будто он стал частью какой-то печально известной банды. От его отношения меня мутило, и мы ожесточенно спорили. После общения с ним хотелось отмыться миллион раз, и тогда, и теперь. В моем мире непростительно бросать маму и девочек на произвол судьбы, зная, что, скорее всего, они решат вернуться. – Он украл миллионы у людей, которые ему доверяли, и заслуживает того, чтобы гнить в тюрьме, – необдуманно вмешивается Кейтлин. – Ради бога, Кейтлин, ты можешь помолчать, если тебе нечего добавить по существу? Эмме незачем это слушать. – Ты не можешь защитить ее, Брэд. Она перестала быть невинным ребенком в тот день, когда папа забрал нас из страны. Меня злит, что Кейтлин, по всей видимости, права, но это не значит, что я не могу попытаться. * * *