– Сюда, – говорит Дэн Эванс, направляя нас прямо, когда мы входим в полицейский участок. Маму продержали всю ночь, пока федералы и местная полиция спорили по делу. По крайней мере, ее не перевели в тюрьму, и за это нужно быть благодарным. Как только соответствующий персонал проинформирован и все необходимые документы подготовлены, меня вместе с Дэном проводят в комнату, где ждет мама. Она грустно улыбается, когда я подхожу. Ее руки сложены на столе, и от ее вида в наручниках у меня на глаза наворачиваются слезы. Я не смог бы презирать своего отца сильнее, чем сейчас. Я наклоняюсь и целую ее в щеку, заключив в объятия. Полицейский, стоящий на страже внутри комнаты, делает вид, что не видит. – Ты в порядке? С тобой хорошо обращались? – Все в порядке, Брэдли. Да, хорошо. – Присаживайтесь, миссис Макконахи, – деловито говорит Дэн. – Нам предстоит многое сделать. Я целую маму в щеку еще раз, прежде чем сесть напротив нее. Дэн достает пачку бумаг и начинает их перебирать. Прочистив горло, он снимает очки и кладет их поверх бумаг. – Во-первых, позвольте извиниться за вчерашний день. Похоже, соглашение, которое мы заключили с шефом полиции, оказалось недействительным, когда мы столкнулись с совместными возражениями ЦРУ и ФБР. Дело в том, что вы помогали преступнику и были его пособницей, а теперь отказались сообщать детали, которые могли бы способствовать его поимке. Если они не смогут добраться до него, они с радостью сделают вас козлом отпущения. В данном случае администрации нужна победа, чтобы успокоить общественность в преддверии президентских выборов. – Это все я понимаю. – Мама удивительно спокойна. Слишком спокойна для человека в столь сложном положении. – Значит, вы понимаете, что, если вы и дальше откажетесь сотрудничать, они закроют вас в федеральной тюрьме, и вам повезет, если вы выберетесь оттуда раньше, чем умрете? – Он не выбирает выражения, и я уважаю его за это. – Я не могу сдать своего мужа. Непрочная власть над собственными эмоциями улетучивается. Я теряю контроль, и слова сами льются из моего рта. – Но можешь бросить своих детей? – Я наклоняюсь к ней через стол, пытаясь скрыть безудержную ярость. – Вчера ты говорила со мной о любви, о том, что нужно делать все возможное, чтобы защитить того, кого любишь. Но разве эта защита не распространяется на твоих детей? Ты будешь рада оставить Кейтлин и Эмму вообще без родителей? Или ты думаешь, что эту роль возьму на себя я? Чем мы, черт возьми, это заслужили? Дэн осторожно кладет руку мне на плечо, и я сутулюсь на стуле, не в силах даже смотреть матери в глаза. Напряжение повисло в воздухе, никто не говорит ни слова. Спустя некоторое время мама робко спрашивает: – Что они хотят, чтобы я сделала? Дэн облизывает губы, прежде чем ответить. – Они хотят провести пресс-конференцию, во время которой вы обратитесь к мужу с просьбой сдаться. Им также нужно знать имя человека, предоставившего поддельные паспорта, и последнее известное местонахождение вашего мужа. Мама умоляюще смотрит на меня, ее глаза полны боли. На лице заметно напряжение, но я не собираюсь отвечать на ее мольбу. Мне нечем ее успокоить. Ей нужно услышать ужасную правду. – Я понимаю, что ты серьезно относишься к своим клятвам и любишь его, мама, но он не проявил к тебе взаимности, потому что в противном случае он бы не попросил тебя бежать с ним. Он признал бы свои преступления и встретился лицом к лицу с последствиями своих действий. Это то, что он должен был сделать для своей семьи, но он вел себя эгоистично и думал только о себе. Посмотри, что он сделал со всеми нами. Если ты чувствуешь себя виноватой из-за того, что предаешь его, то не стоит. Потому что ты не предавала его, мама. Ты была рядом с ним и все еще пытаешься защитить его, но хорошего понемножку. – Ты даже не представляешь, как мне больно слышать, когда ты говоришь о своем отце в подобном ключе. Мне хочется несколько раз удариться головой о столешницу. Она протягивает ко мне руку через стол, и я тянусь к ней навстречу. – Ты прав в том, что он принял неверное решение, когда все это случилось. Ему следовало остаться и разбираться с последствиями. Но сейчас он изменился. Ты давно его не видел. Он стал другим человеком. Он искренне сожалеет о сделанном, но его арест не вернет людям деньги. – Нет, но принесет им некоторое успокоение. И нам тоже. Я встаю и обхожу стол, становясь перед ней на колени. – Если папа останется на свободе, это скажется на жизни каждого из нас. Мы никогда не избавимся от его тени. А какая жизнь ждет его? Вечно в бегах. Постоянно оглядываться через плечо. – Я качаю головой. – Если он изменился, то почему не вернулся с тобой? – Потому что он напуган, милый. – Прости, мам, но этого недостаточно. Он взрослый мужчина, возложивший на себя определенную ответственность, и он бросил тебя и девочек одних разбираться с последствиями своего неправильного выбора. Ты ничего ему не должна. Ты должна сделать правильный выбор ради себя и своих дочерей. Думаю, тебе следует сообщить полиции то, что они хотят узнать, и принять участие в конференции. – Я хочу сделать правильный выбор, действительно хочу, но… – Ее голос дрожит, а глаза полны слез. – Но что, мама? – Мне страшно, Брэдли. Ваш отец заботился обо мне с девятнадцати лет. Я не знаю, как жить без него. Я вздыхаю, пребывая в смятении от того, как некогда сильная женщина, которую я знал, ушла. Мама сейчас лишь оболочка ее прошлого «я». Черт, как и все мы. Хотел бы я найти в своем сердце хоть немного сочувствия к отцу, человеку, которым я раньше восхищался, но это чертовски сложно, когда мы все в дерьме из-за него. Я поднимаюсь и кладу руку ей на плечо. – Не бойся. Я рядом, и я позабочусь о тебе и девочках. Обещаю. Ты не одна. По ее щекам текут слезы. – Я люблю тебя, милый. Я целую ее в макушку и говорю с жесткой решимостью. – Я тоже тебя люблю, мама. Но пора его отпустить. Пора поступать правильно. Я утираю влагу с ее щек большими пальцами. Мама убирает волосы за уши и внимательно смотрит на Дэна. – Вы слышали моего сына. Делайте все необходимое. Я готова говорить. Глава 22 Рэйчел Следующим утром, когда мы едем на пресс-конференцию с мамой Брэда в Уэлсли, я молчу. Когда вчера вечером позвонил Кай и все объяснил, меня не пришлось долго уговаривать поехать с ним и Фэй и оказать Брэду моральную поддержку. Мне нужно убраться из города подальше от постоянного страха, что он появится у моего порога. Прошлой ночью я не сомкнула глаз. После того, как пришло сообщение, я извинилась и выпроводила Лорен из квартиры, а затем заперлась в ванной и позвонила Кевину. Ему потребовался почти час, чтобы успокоить меня. Я не знаю, как долго смогу скрывать от него правду. Если я дам ему какие-то зацепки, боюсь, он пойдет к Каю или Фэй и раскроет перед ними все карты. При моем нынешнем нестабильном состоянии рассудка это последняя вещь, с которой я хотела бы столкнуться. Желание снова сбежать неумолимо преследует меня. Кевин опять заговорил о телохранителе. Когда он впервые упомянул об этом несколько недель назад, я сразу отклонила эту идею. Мысль о том, что кто-то будет следовать за мной повсюду, даже для моей защиты, пугает. К тому же я боялась, что мои друзья заметят и начнут задавать вопросы. Но теперь я определенно задумалась об этом. Если он в Штатах, это лишь вопрос времени, когда он меня найдет. И я не знаю, какой будет реакция. Он дал понять, что я принадлежу ему. И всегда буду. Ему не понравится, что я попыталась разорвать все связи. Что я попыталась его перехитрить. Он психопат. Я не сомневаюсь в этом, несмотря на отсутствие диагноза. И это пугает. Потому что он непредсказуемый и неконтролируемый, и я боюсь, что он может причинить мне гораздо больше боли, чем уже успел причинить. Я покусываю уголок ногтя, размышляя о найме телохранителя. – Дерьмо, – ругается Кай, нахмурившись, когда мы подъезжаем к отелю, где состоится пресс-конференция. Толпа людей сгрудилась перед входом, преграждая въезд в подземный паркинг. Кай несколько раз подает звуковой сигнал, и проходит не менее десяти минут, прежде чем у него появляется возможность безопасно въехать на парковку. Когда мы проезжаем сквозь толпу, руки хлопают по машине, а протестующие размахивают транспарантами и кричат во весь голос. Благословение Господу за тонированные окна, но опыт все равно жуткий. Вестибюль отеля заполнен мужчинами, женщинами и съемочными группами, я держу голову опущенной, позволяя волосам упасть на лицо. Мы присоединяемся к Джеймсу и Брэду в отдельной комнате рядом с вестибюлем. В углу собралась кучка тихо переговаривающихся людей в деловых костюмах. – Где мама? – спрашивает Кай. – Алекс осталась присмотреть за девочками, – объясняет Джеймс. – И она подумала, что ей лучше не присутствовать тут, чтобы не привлекать нежелательное внимание. – Где твоя мама? – спрашивает Фэй Брэда, осматривая комнату. Брэд одет элегантно: в белую классическую рубашку с синим галстуком, подчеркивающим живость его глаз, и черные брюки. Он похож на типичного американского мальчика. Лишь разноцветный синяк на щеке намекает на его темную сторону. – Она получает указания от полиции. Дэн с ней. – Его взгляд перехватывает мой. – Я признателен вам всем, что пришли. Спасибо. – Без проблем, бро. – Кай кладет руку ему на плечо. Он одет так же, как и Брэд, в то время как мы с Фэй в соответствующих ситуации платьях до колен. Отец Кая наклоняется ко мне. – Думаю, твоему парню не помешает немного нежности и заботы. Последние двадцать четыре часа у него были напряженными. И он туда же. Я подхожу к Брэду и сжимаю его руку, приподнимаюсь на цыпочки, целую в щеку. Его рука крепко сжимает мою, и он прижимается губами к моему уху. – Ты не обязана продолжать этот фарс. Повсюду камеры и куча журналистов, слоняющихся по зданию. Я расскажу маме правду. Я качаю головой. – Теперь не время. Сейчас у нее голова забита слишком многим. Пусть все уладится, и тогда ты сможешь ей все рассказать. Я не возражаю подыгрывать еще какое-то время. Если честно, я цепляюсь за его руку и вообще за него, потому что в данный момент он – мой спасательный круг, и мне хотелось бы стать таковым для него. Но я не питаю иллюзий. Для него это лишь способ достичь цели, ничего больше.