– Полоз, это чего?! Змей выпрыгнул из меня, оглядел и расхохотался. – Вот идиоты англо-саксонские, – ржал он, – даже тут все перепутали! – Хвостатый, заканчивай ржать, – рыкнул я на него, – противник приближается! Это чего с нами произошло?! – Эти полудурки, я про монахов, вместе с основным щитом поставили дополнение, но перепутали заклинание. Поэтому у вас не оружие исчезает, а меняется снаряга. Первый прыжок во времени – это афганская война. Вот, вы и выглядите, как воины-интернационалисты! – И чего нам делать?! – Как чего?! Британцев валить! Вперед, Русь!!! Мы выстроились клином, в острие которого стоял я, и ломанулись на врага. Пробежав двести метров, замечаем, что основной строй противника замедлил движение, и от него отделился монах. Он бежал к нам и орал: – Поединок! Поединок! – Полоз, чего он хочет?! – Ты глухой? Он поединщика от вас ждет! – Один на один? Как в стародавние времена? – Именно! – Замерли! – даю команду. В десяти метрах от нас монах остановился. – Поединок! – повторил он. – Слышим, слышим. Как биться будем? Голыми руками или с оружием. – С оружием, – самодовольно отвечает он и вынимает из-под рясы короткий меч. – Добро, – улыбаюсь я и шагаю вперед. Когда до британца осталось три метра, он атаковал. Стремительное сближение, шикарный рубящий удар. При этом удар с подвохом: на середине рубящего движения – остановка и короткий укол в шею. Так видели бой монахи. А так видел бой я и мои головорезы: черепаха в рясе вальяжно разбегается, так же размахивается, наносит удар, по работе его кисти и предплечья видно, что будет смена направления удара, видно, куда и как он будет бить. Наконец, укол в то место, где (теоритически) была моя шея. Заковырка в том, что как только обозначился укол, я чуть сместился вдоль руки монаха и махнул лопаткой. Монах остался стоять, а часть его предплечья, кисть и меч продолжили движение. Но недалеко. Обрубок еще не упал, а я зашел монаху за спину и незатейливо чиркнул ему ножом по горлу. Ливанула кровища. Я чиркнул второй раз, и его голова в моей руке. Со стороны моих головорезов вялые аплодисменты. – Микола, прихвати тело покойного. Как сблизимся с основной массой – кинешь его в них. И голову я тоже приберег. Я снова на острие клина, мы вновь несемся на строй противника. За пять метров до строя монахов я кидаю в них голову поединщика, один из них падает. И тут же в их строй врезается тело поединщика, уложив семерых. А мы прыгаем. Приземляемся за спинами британцев. Разворот и… возглас Борьки: – А я?!! Зяма не стал прыгать. Он не перепрыгнул бы. В итоге, картина маслом: напротив сурового строя английских монахов стоит полуголый русский еврей. Тощенький, запыхавшийся, с ножом в одой руке и саперной лопаткой в другой… Оч-ч-чень грозная картина… – Живым не дамся!!! – гордо заявляет Борька и патетично принимает боевую стойку. – Зяма, беги! – срываясь на смех, командует ему Ильдар. Не зря Зимин говорил, что «храброе бегство» наш самый любимый прием в бою. Любимый и замечательно отработанный! Мгновение! И Борька уже в десяти метрах от строя монахов! И уверенно продолжает увеличивать дистанцию!!! В этот момент мы атаковали англичан. Схватка была недолгой. Монахи кончились крайне быстро. – Все целы? – вопрошаю я. – Все! – доносится в ответ. – Сань, глянь на Борьку! – хохочет Ильдар. Оборачиваюсь. Два монаха, на свою беду догнали нашего Зяму. Один валялся с разрубленной башкой, а второй лежал и пытался закрыться от ударов нашего еврея. А Борька его запинывал. Запинывал и приговаривал: – А нехрен… без спроса… руками… меня… хватать… Судя по всему, они его догнали, но не стали рубить. Решили взять в плен. Ну, их и шибануло! На Борьке же не написано: «Не влезай! Убьет!». Первого он незатейливо грохнул, а над вторым решил поиздеваться. – Ильдар, успокой Зяму, – командую я и поворачиваюсь к церкви. Я ожидал второй волны ее защитников, но вместо этого от церкви доносятся звуки то ли песни, то ли молитвы, а в глазах темнеет… Мгновение, я снова вижу, мы все опять стоим перед третьей чертой! Пересчитываю своих. Все! Взгляд на поле боя, а там пусто! А у церквухи открывается дверь, и из нее выбегают защитники. Не монахи. Я пригляделся… – Сань, а британцы в форме Второй Мировой, – это знаток истории в целом и Второй Мировой Воины в частности – Макс, подсказывает мне. Еще один взгляд на противника: в их руках винтовки с примкнутыми штыками. – Полоз, я правильно понимаю, что мы сейчас тоже будем выглядеть, как наши деды и прадеды, и пойдем в штыковую?! – Именно! Я же говорил, что они все напутали! И каждая попытка будет отсылать всех нас на какой-то промежуток назад. Ну, не совсем нас, а лишь снаряжение. – Интересный феномен! А трупы куда делись?! – А их не было! Особенность заклинания в том, что их павшие вновь становятся живыми! – А если, кого из нас завалят? – А вы, други мои, прижмуритесь по-настоящему! – Вот, суки! – высказал наше общее мнение Марся. – Кстати, Полоз, а до какого момента время будет отматываться назад? – Не знаю, друг мой. Но не это главное. Вам нужно перейти через третье кольцо! Пока вы его не пересечете, британцы будут возвращать вас на исходную! – Понял! Вперед! Мы перешли черту. В моих руках «Мосинка». На мне форма Советской Армии времен Великой Отечественной. Я рядовой. Проверяю затвор. Пусто. Даю команду: – Примкнуть штыки! – А мне что примыкать?! – возмущенный возглас Борьки. Сморю на Борьку. Передо мной стоит офицер! Судя по всему, политрук!! Он уныло смотрит на «ТТ»… – Зяма, сволочь ты, а не боец! – вздыхает Ильдар. Татарин в форме моряков-черноморцев. Оглядываю своих. Офицеров, кроме Борьки, больше нет. Но и в солдатскую форму одеты не все. Есть пара ополченцев, три партизана, а Термит вообще в полосатой пижаме. – Полоз, а чего нас так по разному «разукрасило»?! – Вас нарядили в соответствии с формой ваших предков. Кто из них кем воевал, так вас и экипировали! – Термит, твои предки были в плену? – Да. Прадед со стороны отца полтора года в лагере просидел… – с ненавистью цедит Ленька. Ленька не заикается. Ленька в бешенстве. Ленька будет мстить за предка… Я припомнил своего прадеда Федора. Точно, мой предок был рядовым, пришел после Сталинграда. Контуженный и с тремя осколками в теле. С ними и прожил до смерти. – Это что, – возмущенно гундит «партизан» Микола, – предки нашего еврейчика офицерами были?! – Я бы попросил! – задрал нос Зяма. – Где субординация, рядовой! – Заглохли оба! Парни, наша задача добраться до третьей линии! Иначе, мы так до второго пришествия переодеваться будем. Все поняли? Не уничтожение противника наша цель, а прорыв к третьему кольцу! Зяма, ты остаешься тут. Остальные, приготовились… – Командир, – перебил меня Борька, – можно я! – Чего ты?! Зяма поправил пилотку, встал в направлении позиции англичан, правую руку с пистолетом поднял вверх, а левую отвел в сторону, встав к нам в пол оборота. – За Родину!!! – прокричал Борька. – За Сталина!!! И сорвался в атаку… Конечно, мы его обогнали. Когда Зяма добежал до нас, мы почти прорвали фронт англичан. И опять звуки молитвы, опять темнота, опять мы стоим за чертой.