– Теперь ты, Андрюха, покажи силушку богатырскую, – улыбаясь обратился к Шуровкину Гаага. – Легко! – ответил он. Шуровкин перехватил копье поудобнее и резко сорвался с места. Монстр приготовился. Вот Карп вышел на идеальную дистанцию для броска, вот он заносит назад руку, противник как пружина, а Шуровкин делает ускорение, стремительно приближается к драконоголовому, тот меняет стойку, готовясь к рукопашной, а в этот момент Шуровкин кидает копье. Если бы не одержимость, я бы не заметил ни броска, ни полета. Копье, пробив зверя насквозь, пролетело еще метров десять и глубоко вонзилось в землю. Карп же, не снижая скорости, обогнул заваливающего монстра по дуге, выдернул копье и вальяжно подошел к дергающемуся в конвульсии противнику. Присмотрелся, сплюнул и не спеша пошел в нашу сторону. – Шуровкин, – крикнул Полоз, – я бы на твоем месте не выпендривался, а быстренько отбежал бы на безопасное расстояние! – Ты о чем? – Обернись. Карп обернулся. Из церкви выбежал третий гражданин, который был без посоха. Шуровкин не стал выпендриваться и гвардейским рывком вернулся в наши ряды. – Сатанист? – спросил он у Змея. – Ага, – процедил тот. – Ну, посмотрим… Указанный монах-сатанист картинно воздел руки в небо и что-то начал орать. – Может, в него нож кинуть? – высказал рационализаторское предложение Олег. – Бесполезно, – одновременно ответили Полоз и Карп. Монах, судя интонации, вышел на финишную прямую и ударил кулаками в землю. Мы напряглись. Однако ничего не происходило. – И чего это было? – робко поинтересовался Марся. – Полоз? – протянул Карп. – Сейчас всем вам мало не покажется!!! – восторженным и очень счастливым тоном произнес Змей. – Нам?! – я зацепился за его слова. – Вам, вам!!! Заткнись и наслаждайся! Я обратил свой взор к монаху. В нескольких метрах от него начал закручиваться небольшой смерч. Минута, и смерч увеличился в диаметре до пяти метров и поднялся метров на десять. Он становился все темнее и темнее. Наконец он остановился, и в нем появилась пятиметровая фигура в темном балахоне. – Кто призвал меня?! – резанул по ушам голос. Я понял, что меня накрывает паника… Глава восемнадцатая. Невеста Полоза – Кто призвал меня?! – звучало в моей голове. А я, лежа на спине, отталкиваясь лопатками, пытаюсь уползти от возникшей фигуры. Ловлю себя на мысли, что еще немного, и я обоссусь. Мое тело и разум захлестнул первобытный ужас! Он неконтролируемый, этот ужас! Состояние, когда работает только один инстинкт, и инстинкт этот – выжить! Выжить любой ценой! Когда ты забываешь обо всем! И одно желание: бежать! Меня так накрывало только в детстве, в далеком детстве. Но с тех пор многое изменилось. Я стал другим, многие принципы наглухо перекрывали жажду жизни. Некоторые рефлексы были сильнее!!! А сейчас… у меня выключилось все. Бежать! Бежать!! Бежать!!! Я полз и орал. Орал от ужаса… «— Саня, в душу тебе нагадить, – звучит насмешливый голос Полоза, – ну, чего ты меня позоришь?! – Па-па-па-шел ты!!! – отзываюсь я не хуже Термита. – Стыдоба! – усмехается Змей, а у меня перед глазами встают образы моей семьи». Жена, дочка… и страх начинает отползать. Полоз, вытащив из моей памяти образы тех, за кого я умру не задумываясь, но перед этим порву всё и вся, заставил меня остановиться! Инстинкт (или рефлекс) защитника медленно гасит желание жить. И появляется желание драться, для того, чтобы обезопасить моих девчонок! «— Давай, Сашка. Давай! – шепчет Змей. – Ты должен подняться!». Я уставился в небо. «— Княже, дай мне сил! – взмолился я, – не дай подохнуть с позором! – Он не слышит трусов! – все также насмешливо сообщает Полоз. – Сам давай! Сам!!». Из моей глотки рвется рык… крик… ор… Динозавра я бы переорал! Отталкиваюсь лопатками от земли и прыжком встаю на ноги. – Всех убью – один останусь! – сообщаю я окружающим. А рядом пусто. В трех метрах от меня, упав на одно колено, стоит Шуровкин. Судя по позе – молится. Рядом со мной, справа и чуть сзади Полоз. И все. Оборачиваюсь. В метрах пятнадцати позади нас мои раздолбай, а также преподы продолжают медленно отползать. Именно отползать. Отползать, оставляя за собой влажный след… «Закат» и «Север» не видно. Или смылись, или закопались. Ни тех, ни других, я не осуждаю! Делаю глубокий вдох, все еще борясь с диким желанием напрудить себе в штаны. – Ты встал, Сашка! – радуется Полоз. – Ты – воин!!! – Это кто?! – Сейчас узнаешь, – усмехается он. – Кто призвал меня?! – еще раз интересуется фигура в черном. Я кое – как удержался, чтобы не стартовать вслед за моими, одновременно орошая негостеприимную землю Англии. Сдержался. Мелькнула мысль, что голос, которым говорит явившаяся фигура, похож на женский. – Я призвал тебя, о Всесильная… – кое-как простонал с земли третий монах. – Ты?! – удивилась Всесильная и повернулась к нему передом, а к нам задом. Черная ряса, капюшон на голове… монахиня?! И тут в правой руке у этой «монахини» я заметил косу… Косу! КОСУ!!! Здоровую такую! Выше ее… – ПОЛОЗ! СУКА!!! ЭТО ЖЕ СМЕРТЬ!!! – ору я, мои ноги подкашиваются, и я начинаю оседать. Моя задница еще не коснулась земли, как Змей отвесил мне такого пенделя, что я снова принял вертикальное положение. – Стой ровно, трус несчастный! – Да, я, – перепуганный монах нашел в себе силы ответить Смерти. – И что ты хочешь, слуга Сатаны? – насмешливо, как мне кажется, интересуется Смерть. – Чтобы ты забрала жизни моих врагов! – истерично визжит монах. – Их много, они сильные, тебе понравится! – Еде они?! – заинтересовалась хозяйка косы. – Тут мы, радость моя!!! – раздается из-за моей спины голос Полоза. – Тут, моя красавица! Смерть резко обернулась и откинула капюшон. Серое лицо, длинные серые волосы, правильные черты лица, можно сказать, что красивые… – Полоз?! – шипящим шепотом, не веря тому, что она услышала, уточняет Смерть. – Иди ко мне, мое ладо! – и Полоз пошел в ее сторону, подняв вперед руки, словно ждал, что она бросится к нему, и он ее обнимет! Руки… у Полоза… Он идет… Моя крыша начала заваливаться на бок. У Полоза был человекообразный вид. У него появились руки, ноги, голова! При этом он не был «голым», сапоги, штаны, доспех (как у варяга или викинга), шлем, откинутый на затылок. Он был больше Миколы. И он весь был стального цвета.