Майор, не разгибаясь, вернулся назад, где его ждали Козлов и Савченко. — Отсюда «работать» не получится. Через улицу перейти тоже нельзя, спугнем. Надо двигаться вперед, по левой стороне. — Как бы не вышли под его винтовку, — задумчиво произнес Козлов, оглядывая указанное направление. — Можно пройти за тем домом, — предложил Виктор, указав в сторону развалин из красного огнеупорного кирпича. — Там частично уцелела каменная ограда, где-то на полметра от земли. Спокойно можно будет пройти простреливаемый участок. — А что, это мысль, — Егоров прикинул возможную перспективу. — Тебя как зовут, сынок? — Виктор, — ответил Савченко. — Значит, победитель... Это хорошо. Ну веди нас к победе. Через пролом в стене первым выбрался Виктор, за ним Егоров и замыкающим был капитан Козлов. Укрытые от снайперского огня развалинами дома, они быстро пересекли двор и спрятались за оградой. После пробежки с полной боевой выкладкой Савченко тяжело дышал, каска, обтянутая маскировочной сеткой, то и дело сползала на глаза, прикрывая обзор. За оградой его придержал майор. — Хорошо, Витя... Теперь наша работа, а ты давай в «хвост» и смотри, чтобы нас сзади не подстрелили. Дальше двигались медленно, первым шел Егоров, он полз почти по-пластунски, разглядывая и ощупывая перед собой все пространство черной, мерзлой земли. Следующий за ним Козлов держал перед собой «винторез», готовый в любую секунду поразить неожиданно появившегося врага. Последним был Савченко, ему было гораздо труднее, чем альфовцам, — приходилось по-рачьи пятиться, держа автомат на изготовку. Когда они добрались до соседнего дома, Виктор ног уже не чувствовал, согнутые в коленях, от длительного напряжения они казались чугунными. — Привал, — скомандовал Егоров, едва они забрались в обрушившийся подъезд. Через сломанные перекрытия выглядывали ржавые лестничные перила. После пятиминутного отдыха майор набрал в легкие побольше воздуха, прикрыв глаза, медленно выдохнул и сказал: — Начинаем работать. Ты, Витя, здесь занимай позицию поудобней и, как радар, контролируй триста шестьдесят градусов. Постарайся оставаться незаметным как можно дольше. Если уж внаглую попрут, тогда бей. Понял? — Угу, — кивнул Виктор. — Вот и славно... Оба снайпера, подобно двум гигантским пресмыкающимся, ползком стали подниматься по лестнице. На втором этаже альфовцы разместились у оконного проема. Егоров снова извлек перископ и стал не спеша обследовать дом напротив. Сейчас он работал более скрупулезно, чем когда полз вдоль ограды. Каждое окно, каждый дверной проем, каждый пролом в стене. Чеченского снайпера нигде не было видно. — Ладно, — майор отложил перископ. — Будем ловить на живца. Доставай, Серега, бравого солдата Чонкина. Козлов стащил с плеч ранец десантника, перевернулся на спину и раскрыл его. Почти не глядя, на ощупь, капитан извлек наружу два фанерных силуэта, металлическую рамку с длинной рукоятью снизу. Руки снайпера действовали сноровисто, как у профессионального картежника. Фанерные силуэты он прикрепил к рамке, сделав довольно четкую мишень с детально нарисованным лицом. На голову «Чонкина» Козлов надел вязаный подшлемник, тем самым закончив портрет современного бойца федеральных войск. — Готово, — произнес капитан. — Действуй, — приказал майор, затаившись под окном. Козлов подобрал осколок кирпича и бросил его в соседнюю комнату на кусок листового железа, деформированного от огня. Металл загремел, затем Козлов вытащил зажигалку и несколько раз ее зажег, имитируя подкуривание. Выждав несколько минут, медленно стал поднимать «Чонкина». Едва «голова» на треть появилась из-за подоконника, подобно щелчку хлыста прозвучал одинокий выстрел. Козлов мгновенно убрал мишень-приманку и сдернул подшлемник. — Вот каналья, — пробормотал он почти восторженно. — Прямо в центр лба. — Внимательно оглядел сквозное отверстие, для чего-то сунул туда палец и наконец произнес: — Третий этаж на одиннадцать часов. — Что на нормальном языке означало — ближайшие два окна слева. — Ясно, — кивнул Егоров, — ждешь двадцать минут, потом повторяешь свой номер. — И ужом выполз из комнаты на лестницу. — Понял, не дурак, — ответил Козлов, снова натягивая на простреленную голову «Чонкина» подшлемник. Время тянулось томительно долго, капитан успел перекурить, и не один раз, поиграть с тенями, изображая передвижение по комнате. Затем, взглянув на циферблат, снова медленно стал поднимать «Чонкина». На этот раз выстрел оказался неточным, пуля ударила высоко в стену, а через несколько минут с третьего этажа показался счастливо улыбающийся во весь рот Егоров. — Я его сделал, Серега, — с порога заявил майор. — Он был один? — полюбопытствовал Козлов. — Один, бля, без ансамбля! Сидел один, как сыч. — Тогда все, работа выполнена. Вызываем морскую пехоту? Капитану не терпелось поскорее выйти из боя, в конце концов, их специфика — «ювелирная работа», а не ширпотреб, выражаясь гражданским языком. Но у старшего группы было на этот счет другое мнение. — Подожди с морской пехотой. Их всего шесть человек, много они навоюют вшестером? Закрепились, пускай сидят, в крайнем случае нам будет куда отойти если что. А пока посмотрим, какие открываются перспективы. Снайперы спустились на первый этаж, где за раскуроченной плитой перекрытий лежал Савченко. — Ну, Витек, теперь бегом на ту сторону улицы, — сказал Егоров. — А как же снайпер? — удивленно спросил Виктор. — Вот и я о том, — улыбнулся майор. — Пойдем посмотрим, как он там. Улицу пересекли по одному, короткими перебежками. Огня по ним никто не открывал, видимо, этот сектор контролировал один снайпер. В полуразрушенной трехэтажке, пока они поднимались, майор разрядил три растяжки, прикрывающие проход по лестнице. Это были две наступательные гранаты «РГ» и одна самодельная: кусок водопроводной трубы с надрезами для большего количества осколков, наполненный толом, выплавленным из неразорвавшегося снаряда с самодельным взрывателем. «Сюрпризы» майор рассовал по подсумкам, и они двинулись дальше. «Гнездо кукушки» или, проще говоря, логово снайпера обнаружили на самом верху, в угловой комнате. С этого места открывался отличный «пейзаж» градусов эдак на двести сорок. Кроме оборудованной снайперской позиции с секторными бойницами, тщательно замаскированными под цвет стены, у чеченского стрелка неплохо был налажен быт. В соседней комнате обнаружили расстеленный спальный мешок, там же была установлена бензиновая плита, неподалеку от нее штабелем были выложены консервы. Дальше лежал открытый патронный цинк армейского, ядовитого цвета. Возле цинка высились две стопки автоматных магазинов, в правой стопке поблескивали новенькие патроны, слева были сложены пустые магазины. В самом дальнем углу был расстелен молельный коврик, на котором снайпер исполнял намаз. Хозяин этого нехитрого скарба, одетый в потрепанный, выгоревший на солнце камуфляж, лежал на стрелковой позиции, уткнувшись лицом в автомат Калашникова с оптическим прицелом. Вокруг его головы разлилась бурая лужа густой, липкой крови. Кровь была еще теплой, и над ней поднимался легкий пар. Капитан Козлов поднял автомат и, держа оружие за цевье, продемонстрировал напарнику приклад, на котором были вырезаны насечки. Виктор не хуже офицеров понимал, что эти насечки означают. Каждый надрез на дереве был отобранной жизнью солдата или офицера федеральных войск. — Странно, — задумчиво произнес Егоров, глядя на автомат. — Больше трех десятков насечек. Настоящий профи, таких чечены берегут как зеницу ока... Минимум с десяток рыл должно его оберегать, а тут никого. Изгой, что ли? — Да нет, скорее всего счел себя суперменом. Один против всех, и направление здесь второстепенное, крупных сил федералов не должно быть, — ответил Козлов. И, указав на трос, тянущийся из комнаты во двор, добавил: — Тем более, у него был на всякий случай подготовлен вариант скоростного отхода. Я думаю, он здесь был не один, на ночь приходили сторожа, беречь драгоценный сон мэтра. Когда мы поднимались, на втором этаже я обнаружил довольно обжитые стрелковые позиции. — Может быть, может быть... — согласился майор. Устав держать автомат на весу, капитан повернулся к Виктору и протянул ему оружие. — Держи, парень. Скоро здесь закончим, и кинут вас в горы, добивать зверя в его собственном логове. А с вашими мелкашками там не сильно навоюешь. Для гор «АКМ» «машина» что надо, а с оптикой вообще мечта. Сам убедился... еще в Афгане. Только запомни две истины. — Какие? — спросил Виктор, взяв непривычно тяжелый автомат. — Первое: оружие любит ласку, чистоту и смазку. Будешь смотреть за «калашом», он тебя никогда не подведет. Второе: в бою главное — четко знать количество патронов, а чтобы не считать каждый выстрел, когда снаряжаешь магазин, первыми заряжай три-пять трассирующих. После этого всегда будешь знать, когда заканчиваются патроны. Понял? — Понял, — кивнул Савченко. — Ладно, Макаренко, заканчивай ликбез, — перебил Козлова майор. — Пойдем посмотрим, какая панорама открывается с противоположной стороны дома. Они вышли из комнаты и двинулись по длинному, за-хламленному коридору, над головами свисали обломки штукатурки, намертво прилипшие к деревянной обшивке, в стенах зияли большие проломы от снарядов. Противоположный край дома выходил на соседнюю улицу, которая все еще находилась под контролем боевиков. Здесь царила безжизненная пустота, лишь воздух по-прежнему был наполнен артиллерийской канонадой. — Подождем, посмотрим, — предложил Егоров. — Посмотрим, — согласился Козлов, снайперы заняли позиции. Капитан, умостившись в проеме вывороченной взрывом балконной двери (вместе с балконом), сказал Виктору: — Поставь автомат на предохранитель и через оптику следи за улицей, привыкай к прицелу. И не вздумай открывать огонь без команды. Ждать пришлось долго, в течение часа на улице никто не появлялся. Виктор уже привык к наглазнику оптического прицела трофейного автомата, он даже освоил шкалу оптического прицела и примерно представлял принцип снайперской стрельбы, жалея, что сейчас нельзя испробовать. Время тянулось томительно долго, растягиваясь в бесконечную тянучку. От напряжения из правого глаза Виктора потекла слеза. Он едва успел смахнуть влагу, как услышал: — Оп... — произнес кто-то из снайперов. Савченко снова припал к оптике, из-за угла появилась цепочка боевиков. Впереди идущий здоровяк в маскировочном комбинезоне ядовито-джунглевых расцветок с бородой лопатой, был вооружен длинноствольным «РПК». Он был подобен матерому волку, его голова, вжатая в плечи, резко дергалась из стороны в сторону, как будто выискивала жертву или искала следы опасности. Он олицетворял собой стопроцентного хищника. Идущие следом тащили на себе разобранный миномет. Огромный толстяк в полувоенной одежде, семенящий за ведущим, сгибался под тяжестью опорной плиты. За ним долговязый бородач, похожий на испанского Дон Кихота, тащил на себе трубу миномета, руки его потели, и «ствол» то и дело сползал к земле. Долговязый часто останавливался, из-за чего с темпа сбивались следующие за ним подносчики боеприпасов. «Раз, два, три, четыре...» — про себя считал Виктор сгибающихся под тяжестью деревянных ящиков молодых боевиков. — Слышь, Вадик, неужели это те козлы, что нас накрыли? — почти восторженно произнес капитан Козлов, разглядывая боевиков через оптику. — Не знаю, а какое это имеет значение? — ответил Егоров. И добавил через секунду: — Работаем так: твой замыкающий, мой предпоследний. Потом я «работаю» опорную плиту, ты еще одного подносчика. Дальше свободная охота. Хоп? — Хоп, — согласился Козлов. Через секунду с металлическим скрежетом защелкали затворы снайперских винтовок, выбрасывая из патронников горячие гильзы. Замыкающий боевик внезапно упал, как будто его сбила плеть, тело вытянулось в горизонтальном положении, ящик с грохотом рухнул на брусчатку. Впереди бегущий выполнил точно такой же пируэт. Затем выстрелы заклацали в унисон, метко поражая заметавшихся в панике боевиков. Следующая пуля ударила толстяка, несущего опорную плиту, он рухнул на бок, перегородив дорогу бегущим. Дон Кихот обернулся и тут же повалился навзничь. Труба миномета с грохотом покатилась по земле. Один за другим упали оставшиеся двое подносчиков мин, тяжелые деревянные ящики с глухим звуком упали на убитых.