Не прекращая ласкать меня, он другой рукой помогает избавиться от блузки и берет мой сосок в рот, посасывая и покусывая, заставляя вздрагивать от удовольствия. Тело дрожит. Балансируя на грани оргазма, ладонями поднимаю лицо Зейна к своему и глубоко его целую. – Ты это все пообещал и Эве, чтобы она переехала в Неаполь? Он смеется, отвечая на поцелуй – сексуальный до такой степени, что это кажется преступлением. Как бог, его бог, мог создать его таким? Зейн почти доводит меня до точки, в которой все чувства сосредотачиваются между ног, чтобы взорваться на пике, но останавливается в последний момент. Он будто дразнит меня, показывает, как хорошо может быть с ним, если забыть обо всем, подчиниться и умолять о наслаждении. – Ревнивая киска. Я с тобой здесь… сейчас. Этого мало? Я поддерживаю правила игры, расстегиваю ширинку Зейна и обхватываю возбужденный член рукой. Слегка подталкиваю джинна в грудь, заставляя лечь, а сама склоняюсь над ним. – Ты прилетел в Осло только потому, что должен разобраться с тем, кто угрожает джиннам… Зейн наблюдает за мной, закусив губу. Поднимаю вверх футболку, целую его напряженную грудь и спускаюсь ниже, заставляя прерывисто выдохнуть, когда сначала мое горячее дыхание, а потом язык касаются члена. – Не только… – едва слышно шепчет Зейн. Я делаю все для того, чтобы услышать, как он стонет от наслаждения, как сам просит не останавливаться, а когда это происходит, медленно поднимаюсь, облизываясь: – Вкусно… Одно простое слово, но сказанное в этот момент, оно производит эффект разорвавшейся бомбы. Зейн внезапно оказывается сверху, прижимая мои руки к палубе – как в том сне, когда он выторговал у меня желание. – Невыносимая девчонка… – И без того низкий голос звучит хрипло от возбуждения. Зейн стягивает с меня парик, зарывается пальцами в светлые пряди волос и целует – так страстно, что я понимаю: он больше не играет. Мы выбрали друг друга. Зейн – мое проклятие и благословение. «Я люблю тебя», – чуть не вырывается у меня, но я ничего не говорю. Это не любовь, Ли, это качественный секс и гормоны, снова и снова подталкивающие тебя в объятия этого великолепного мерзавца. Он берет меня грубо и жадно, и я обхватываю его поясницу ногами, помогая входить глубже, радуясь, что мы находимся в полутора километрах от берега и никто не слышит мои срывающиеся на крики стоны. Шалея от желания стать еще ближе, я думаю о том, что двигающийся внутри член Зейна – самое правильное, что может быть между нами. Лучшее, что может быть. «Ты уверена? – возникает предательская мысль, – а что, если это не предел? Уезжай с ним, Ли, уезжай туда, куда он предложит, уезжай с билетом в один конец…» Я представляю, как мы трахаемся в мансарде с видом на Эйфелеву башню, или на побережье Карибского моря, или у панорамных окон Эмпайр-стейт-билдинг. По сути, не имеет никакого значения, где он срывает с меня одежду. Главное – чувствовать его пальцы и губы. Фантазии смешиваются с реальностью, и я уже с трудом отличаю действительность от генерируемых воображением образов. Еще один стон – от невозможности прожить эту жизнь, которой у нас никогда не будет. Слишком она неправдоподобна, слишком красива, чтобы сбыться… Зейн расценивает этот стон иначе. Он целует меня, по-прежнему не отпуская запястья, и шепчет: – Я хочу, чтобы мы кончили вместе… Улыбаюсь и вскрикиваю, когда он резко выходит из меня, и так же резко вновь заполняет полностью. – Любимая сказка и заветное желание девственниц… – Ты помнишь, что лежишь под тем, кто профессионально исполняет желания? – порочно шепчет Зейн, и облизывает свои пальцы. Рука скользит ниже. Он ласкает меня одновременно с тем, как член двигается внутри. Мысли, страхи, сожаления – все исчезает. Остается вожделение. Влечение, которому нельзя противиться. Животный инстинкт. Неконтролируемая похоть. – Давай, девочка, кончай… – произносит Зейн, и одной этой фразы становится достаточно, чтобы разбить мой мир и превратить осколки в звезды, которые я вижу, закрыв глаза и выгнув спину. Судорожный крик сливается с рычанием джинна, когда он прижимает меня к себе. Мы обнимаем друг друга, не в силах разомкнуть объятия, мечтая остаться в этой секунде, в которой нет ничего, даже нас. Есть лишь сжавшаяся до точки вселенная и оргазм – один на двоих. Когда мы наконец ложимся рядом, пытаясь отдышаться, Зейн поворачивается ко мне и молча гладит мое лицо, расслабленно приоткрытые губы, ключицы, грудь, живот, изгибы бедер. Его прикосновения остаются на коже невидимыми искрами, от которых исходит контрастирующее с холодным морским воздухом тепло. – Обещай мне кое-что? – прошу я, как совсем недавно Бьянка Буджардини просила меня. – Хочешь загадать желание? – Ухмыляется Зейн. – Вроде того, – говорю я, перебирая пальцами его зеленые кудри. – Если мы переживем эту ночь, давай в следующий раз займемся сексом в обычной кровати? Джинн улыбается, прежде чем поцеловать меня – наверное, в тысячный раз с момента нашей встречи. – Везде, где ты захочешь… *** Захожу в квартиру, чуть не споткнувшись о валяющуюся у порога сломанную книжную полку. Морщусь. Зейн присвистывает, входя за мной: – Такое ощущение, будто у тебя в гостях с тщательно организованным терактом побывал весь Талибан с воскресшим бен Ладеном во главе. Оглядевшись вокруг, он останавливает взгляд на пластинке Queen, которую так и не забрал Ян. Касается винила и ненадолго замолкает, а после переводит взгляд на меня. – Ты разбила мальчишке сердце. – Кажется, мы пришли за тем, чтобы найти магический след Асафа. – Обрубаю я, не желая знать, что еще увидел или почувствовал джинн. Зейн усмехается и вдруг притягивает меня к себе. – Не бойся, Ли. Я не собираюсь устраивать сцены ревности. – Он проводит пальцем по моей щеке. – Мне неважно, что было в твоем прошлом. Вчерашний день слишком эфемерен, чтобы придавать ему значение. Ведь сейчас ты со мной, а не с ним. Молчу. Что это – тысячелетняя мудрость или полное отсутствие интереса к тому, с кем и как я провожу время? Впрочем, ответ все равно ничего не изменит. Я с ним – в этом Зейн прав. Он целует меня в висок и проходит в спальню. Берет в ладонь пух и через пару секунд сдувает его обратно на подоконник. Трогает выпотрошенные подушки, вспоротый матрас, зияющую дыру монитора. – Сын шакала… – Ты его чувствуешь? – негромко спрашиваю я. – Да, – с отвращением бросает Зейн. – Грязная магия, черная. Не тороплю его и, опираясь на дверной косяк, отсчитываю минуты. Наконец джинн оборачивается. Прищуренные глаза вновь горят, и впервые за все дни, что я его знаю – не от возбуждения. – Поехали. Мы мчимся по улицам, поворачивая туда, куда указывает Зейн. Он обнимает меня, сидя сзади на мотоцикле, и я вспоминаю, что однажды все это уже было: дорога, его горячие ладони на моем животе, зашкаливающий спидометр. Тогда я вырвалась из его рук, оставив одного мчаться в ад на максимальной скорости, теперь же мы едем по этому маршруту вместе. – Налево. Пересекаем площадь и останавливаемся на светофоре. Мигающий красный сменяется зеленым и, немного подумав, Зейн произносит: – Сейчас прямо. Вскоре мы выезжаем на шоссе. Поворачиваюсь к джинну. – Он не в городе? – Похоже, что нет. – Качает головой Зейн. – Но мы приближаемся. Через двадцать километров он показывает на небольшой придорожный мотель недалеко от трассы. – Здесь. Снизив скорость до минимума, медленно подъезжаю к мотелю и паркуюсь. Меня трясет при мысли о том, что мы нашли Асафа, но я стараюсь не выдать свой страх. Черт возьми, я просто устала бояться и лишь нервно улыбаюсь, думая о том, что скоро все решится. Как именно – другой вопрос. Мы крадемся вдоль покрытого красной черепицей длинного одноэтажного здания с рядом дверей. Зейн останавливается у одной из них и тянется к ручке. Я перестаю дышать. Он вот-вот повернет ее и войдет внутрь. А что, если Асаф не спит? Что, если в эту секунду он стоит с другой стороны и прислушивается к нашим шагам? Ладони потеют, пульс учащается. От напряжения сводит челюсть, костяшки сжатых в кулаки пальцев белеют. Чуть помедлив, Зейн отходит от двери и идет к следующей. Я выдыхаю, но спустя мгновение все повторяется. Он опять ненадолго замирает, не касаясь ручки. Когда я уже собираюсь отойти и от этой двери, уверенно открывает ее и входит внутрь. Застываю на месте, ожидая нападения или крика, но ничего не происходит. – Ли, ты можешь войти, – хмуро бросает Зейн. Нерешительно переступаю порог. Кровать аккуратно заправлена, словно номер только что подготовили к заселению, и только упавшее на пол душевой грязное полотенце в красных разводах свидетельствует о том, что горничная еще не убиралась. Отворачиваюсь, чтобы не видеть его. Если Асаф действительно был здесь недавно, то я догадываюсь, чью кровь он с себя смывал. Бедный Чейз. – Он никуда не спешил, – задумчиво произносит Зейн, – при этом след обрывается в мотеле. Будто Асаф знал, когда мы придем, и специально привел нас сюда… Зачем? Продемонстрировать свою силу? – Или ясно дать понять, что мы не догоним его здесь, в физическом мире, – говорю я. Джинн слышит это, и на его скулах начинают играть желваки. – Ли, бороться с ним во сне – плохая идея. Там его возможности практически не ограничены. Стараюсь не думать об окровавленном полотенце, но оно вновь возникает перед глазами, как отражение на сетчатке. Асаф уже зашел слишком далеко, вломившись в мою квартиру и убив собаку Яна. Что он сделает дальше, если я не помешаю ему или не отдам кольцо? Мама, Ян, его семья, Олав… Все под угрозой. Я не могу продолжать прятаться. – Я выйду в свой сон. Позволю ему найти меня там, сыграю роль приманки. А когда он придет, мы убьем его. С намерением лишить жизни в реальности. Это ведь так работает? Выразительно смотрю на живот Зейна, на спрятанный под футболкой шрам, который оставил на его теле Асаф. – Об этом не может быть и речи. – Отрезает джинн. – Слишком опасно. Выхожу на улицу и завожу мотор мотоцикла. – Он не оставил нам выбора. Глава 15