– Что ты придумал? Земля дрожит. Дом за стеклом и все, что нас окружает, медленно проваливается в появляющиеся тут и там трещины. Ощущение такое, будто прямо под нами открывается портал в ад. Чувствую поднимающийся снизу жар, в котором горит, проваливаясь в преисподнюю, Пальмира. Раздается треск. Опускаю глаза вниз и вижу трещину, которая становится больше с каждой секундой. Зейн притягивает меня к себе до того, как разрастающийся рядом действующий вулкан разделяет нас по разные стороны. – Ли, ты должна проснуться, – глядя на Асафа, говорит Зейн. Раздраженно сжимаю кулаки. – Я не могу. Он не отпускает меня. Еще одна трещина и еще один прыжок. Сон ломается, раскладываясь, как русская матрешка – жуткая русская матрешка с монстрами вместо деревянных кукол. Миры вытесняют друг друга, создавая новые иллюзии. Из жерла вулкана вылетают искры, и в их свете я вижу Асафа, который идет к нам с обожженным лицом, похожий на восставшее из ада чудовище. Зейн тоже замечает его. – Ты должна прыгнуть вниз – это единственный способ проснуться. – Он обхватывает мои щеки ладонями и быстро продолжает. – Обычный человек не пережил бы этот прыжок, врачи диагностировали бы ему смерть из-за остановки сердца во сне. Но ты – полукровка, дочь ифрита. Ты сможешь очнуться. Дай мне возможность разобраться с Асафом, не беспокоясь о том, что тебе грозит опасность. – Вообще-то это я спасла тебя пару минут назад, – возмущенно шепчу и вдруг, поддавшись спонтанному желанию, целую его чувственные губы, ощущая металлический привкус крови на своих губах. В этот момент я почти готова признать, что люблю Зейна и сломать барьеры, которые так долго строила в своем сердце, чтобы никто не смог меня ранить – как ранил, бесследно исчезнув, отец. Пусть это и произошло не по его воле. Джинн отвечает на поцелуй, и я вдруг понимаю – он может не проснуться и попасть в плен к Асафу, если тот окажется сильнее. Осознание этой простой истины пронзает сердце, будто иглой, но, открыв глаза, я вижу, как Зейн смеется, и успокаиваюсь: он знает, что делает. – Девочка-джинн, ты вообще понимаешь, что реализуешь худший сценарий из всех возможных, целуясь с главным героем, пока злодей неумолимо приближается? – Честно говоря, мне до чертиков надоело это дерьмовое кино. – Оглядываюсь на Асафа, и спрашиваю, стараясь скрыть страх за напускным безразличием. – Давай уйдем с сеанса вместе? Лицо Зейна снова становится серьезным. – Ли, это не выход. Мы не можем бежать бесконечно. Асаф не оставит в покое никого из нас, пока будет жив. Он не умер, когда я свернул ему шею, потому что сейчас его сила огромна. Но вспомни, что сказал твой отец. Она иссякает. У меня есть шанс остановить его. – Зейн гладит мою щеку пальцем. – Я не погибну. Ты же помнишь, что убить джинна не так уж и легко? Всего десять метров отделяют нас от Асафа, и Зейн делает несколько шагов к нему навстречу, разводя руки в стороны. В раскаленном воздухе появляются очертания гигантских птиц с объятыми пламенем крыльями. Они прекрасны, но от одного взгляда на хищно распахнутые клювы в жилах стынет кровь. Невольно замираю в восхищении. Фениксы. Птицы летают над Асафом, выпуская из острых крючковатых клювов струи огня, постепенно сужая круги и сокращая дистанцию со своей жертвой. Асаф блокирует пламя, но фениксов становится все больше, и атаки некоторых из них достигают цели. Птицы раздирают его одежду и кожу когтями, кровавые лохмотья свисают с израненного тела, но Асаф не сдается. Ему удается схватить одного из фениксов и, превозмогая боль от ожогов, вырвать пылающее сердце. Но уже через мгновение маленькая искра загорается в груди птицы опять, разрастается, обрастая венами и капиллярами, по которым течет расплавленный огонь, и феникс восстает из пепла, вновь нападая на Асафа. – Прыгай! Я слышу крик. В нем нет страха – только настойчивая уверенность. Смотрю на бурлящую внизу лаву, вдыхаю едкий запах ядовитых испарений, которые пропитывают легкие изнутри, инстинктивно зажмуриваюсь, когда яркие снопы искр взрываются под ногами чудовищным и радостным фейерверком. Меньше всего я хочу прыгать в кипящее жерло, позволяя горячим потокам воздуха обжигать кожу в коротком полете навстречу раскаленной магме. Дело не в том, что я боюсь: мне не раз приходилось шагать, раскинув руки, с крыш небоскребов, верхушки которых буравили облака, или падать в водоворот засасывающих в свои глубины темных волн. Я не хочу делать этого сейчас, потому что он останется здесь один. Один против того, кто привел к этой грани нас обоих. – Давай же! Оглядываюсь на него. Вьющиеся зеленоватые волосы выглядят еще сюрреалистичнее в отсветах извергающегося вулкана. В прищуренных глазах – пламя, и это не метафора. В них сияет настоящий огонь, способный обжечь… или даже испепелить. Он прав, но я все равно не решаюсь бросить его. Сжимаю кулаки, до боли впиваюсь ногтями в ладони, отступаю от обрыва, готовая встать рядом и принять то, что произойдет, лишь бы этот утомительный побег наконец закончился. Лишь бы мы столкнулись с тем, что случится после, вдвоем. – Черт, Ли, ты невозможна! Я успеваю заметить резкое движение в свою сторону, и в следующее мгновение он оказывается прямо за мной. Сильные руки то ли обнимают, то ли обхватывают с целью обездвижить. В нос ударяет знакомый запах шафрана – легкий, пряный, сладкий и терпкий одновременно. Его запах. Горячие пальцы сплетаются с моими. На секунду я забываю, в какой опасности мы находимся. Мне невыносимо хочется стать с ним одним целым – до прерывистого дыхания, нескромных стонов, срывающихся полукриков. Я чувствую на своей шее его губы и слышу негромкий шепот: «Не скучай без меня, обещаю, мы скоро встретимся…» А потом он толкает меня в спину. *** Я резко открываю глаза, но первое, что вижу, очнувшись – не тесные стены каюты, а просторную белую комнату с высоким потолком. Повсюду стерильная чистота, на широком подоконнике стоят горшки с цветами. Пытаюсь сесть на кровати, но что-то мешает. Перевожу взгляд вниз – руки и ноги надежно зафиксированы кожаными ремнями. – Какого… – бормочу, не осознавая, где я и как здесь оказалась. Судорожно оглядываюсь, пытаясь вспомнить, что произошло. Безуспешно. В памяти полный провал, как если бы кто-то стер из нее несколько дней жизни. Последнее, что я помню – атакующих Асафа фениксов, обнимающего меня джинна и полет сквозь жерло вулкана. Но почему я не на лодке и где Зейн?! Пробую освободиться, однако ремни не дают даже приподняться на постели, не то что встать. Пытаюсь проснуться, не веря, что очнулась в реальности, но ничего не получается. Беспомощно откидываюсь на подушку, не зная, что делать – ждать, когда кто-то придет, или звать на помощь. Мое внимание привлекает прикрепленный к стене план эвакуации при пожаре. Не сразу разбираю напечатанный над схемой с планом этажей и запасных выходов мелкий шрифт, а когда это все же удается, покрываюсь холодным потом. Перечитываю еще раз в надежде на то, что мне почудилось, но надпись не меняется. Всего три слова. «Психиатрическая лечебница Лиер». * * * notes Примечания 1 Речь идет о фильме «Я Кристина» немецкого режиссера Ули Эделя о подростках, употребляющих наркотики на берлинской станции метро Zoo. 2 Есть мнение, что все фанаты The Beatles делятся на два типа: одним больше нравится Пол Маккартни, другим – Джон Леннон. 3 Привет, Олав! Как поживаешь? Это твоя подруга? Как дела, красавица? 4 Намек на серию фильмов про «Кошмар на улице вязов», в которых Фредди Крюгер проникал в чужие сны, чтобы убивать. 5 Таурин – один из активных компонентов в составе энергетиков. 6 Популярный в арабских странах мужской головной платок.