Серена вздохнула и выбросила лист салата из тарелки. Блэр стала скучной. Когда начнется веселье? Она с надеждой посмотрела на Кати и Изабель, но те тоже собрались уходить. – У меня дурацкое собрание насчет подготовки к колледжу, – пояснила Кати. – А мне надо в художественный класс, забрать свою картину, – сказала Изабель. – Пока ее никто не увидел? – пошутила Кати. – Ой, замолчи. Они встали, захватив подносы. – Как хорошо, что ты вернулась, Серена, – наигранно весело заметила Кати. – Да, – согласилась Изабель. – И правда. С этими словами они ушли. Серена размешивала йогурт, гадая, что же со всеми произошло. Они все так странно себя вели. «Что я сделала не так?» – спросила она себя и снова стала грызть ноготь на большом пальце. Хороший вопрос. Привет, ребята! Где искать парней Спасибо, что присылаете письма, хотя большинство из вас ничего не знает ни о С, ни о Б. Чаще всего вы просите рассказать что-нибудь о мальчиках. Ваши письма: Вопрос: Дорогая Сплетница, Д такой милый. Зачем ему эта С? Она просто шлюшка. ББ Ответ: Дорогая ББ, Д не такой уж и святоша. В восьмом классе он занимался какими-то извращенскими делишками в летнем лагере. Сплетница Вопрос: Дорогая Сплетница, что Н делает во время большой перемены? я хожу в соседнюю школу, и мне стало интересно, вдруг я его все время вижу и даже не знаю, что это он? Стесняшка Ответ: Ладно, если тебе так интересно, то я расскажу. В школе св. Иуды мальчики могут покидать территорию во время большой перемены. Так что прямо сейчас Н, вероятно, направляется в маленькую пиццерию на углу Восьмидесятой и Мэдисон. «У Вино»? «У Винни»? Без разницы. В любом случае, куски у них приличного размера, а один из официантов торгует неплохой травкой. Н – его постоянный клиент. Обычно рядом с пиццерией крутится кучка школьниц из «Ликоль», и Н задерживается, чтобы пофлиртовать с одной из девушек, назовем ее Клэр. Она ведет себя очень застенчиво и делает вид, что не говорит по-английски, хотя на самом деле у нее отвратительный французский и она та еще шлюха. Н обычно позволяет себе маленькую шалость: покупает два куска пиццы и всегда предлагает один Клэр. Она вертит его в руке все время, пока они разговаривают, и, наконец, откусывает небольшой кусочек. Но тут Н начинает возмущаться: «Не могу поверить, что ты это сделала, ты ешь мою пиццу!» Он выхватывает пиццу у нее из рук и съедает ее в два укуса. Это так веселит Клэр, что от смеха ее грудь едва не выпрыгивает из-под блузки. Все девушки из «Ликоль» носят очень облегающие рубашки, короткие юбки и высокие каблуки. Школа шлюшек Верхнего Ист-Сайда. Н любит флиртовать с ними, но дальше дело пока не заходило. А вот если Б продолжит его динамить, Клэр получит что-нибудь поинтереснее кусочка пиццы. В этот раз Клэр лишь удивляет его вопросом о возвращении С. Она утверждает, что слышала, будто С не только забеременела в прошлом году, но и родила во Франции. Ребенка зовут Жюль, он жив-здоров и находится в Марселе. Что касается Д – он снова сидит во дворе «Риверсайд», читает стихи и ест сэндвич с арахисовым маслом и джемом. Знаю, звучит грустно, но не волнуйтесь: скоро придет и его черед. Следите за новостями. Наблюдения К вернула розовую сумочку с армейским принтом в «Барнис». Лично мне сумочка нравилась. Кажется, кто-то ее отговорил. Ты знаешь, что любишь меня, Сплетница. Сообщения «Привет, Нейт. Это Серена. Я просто звоню узнать, чем ты занимаешься. Думала пригласить тебя куда-нибудь сегодня вечером, но знаешь что? Я устала. Сейчас только десять, а я уже засыпаю. Увидимся на выходных, хорошо? Жду не дождусь. Люблю тебя. Споки». Серена повесила трубку. В комнате было очень тихо. Даже Пятая авеню будто застыла, не считая проезжавших изредка такси. Сидя на своей большой кровати с балдахином, она рассматривала семейную фотографию в серебряной рамке, сделанную в Греции, когда ей было двенадцать лет. Они попросили капитана яхты, на которой плавали, сфотографировать их. Все были в купальниках. Ее брат Эрик, которому в то время исполнилось четырнадцать, притворялся, что целует Серену в щеку, а родители над ними смеялись. Во время этого путешествия у Серены впервые пошли месячные. Было так неловко, что она не смогла сказать об этом родителям, но что ей оставалось, ведь с яхты никуда не денешься? Они встали на якорь у острова Родос, и пока родители занимались подводным плаванием, Серена и Эрик должны были брать уроки виндсерфинга. Эрик уплыл к берегу, угнал скутер и купил ей упаковку прокладок. Он привез их в маленьком полиэтиленовом пакете, привязанном к голове, и стал ее героем. Серена выбросила испорченное нижнее белье за борт. Возможно, оно плавает там до сих пор. Теперь Эрик был первокурсником в Брауне, и Серена его не видела. Летом он приезжал во Францию, но оба были заняты возлюбленными и поклонниками, поэтому у них не было времени как следует поговорить. Серена снова подняла трубку и набрала номер телефона съемной квартиры, в которой жил ее брат. Гудки шли один за другим, пока не включился автоответчик. «Если вы хотите оставить сообщение Диллону, нажмите один. Если Тиму, нажмите два. Если Дрю, нажмите три. Если Эрику, нажмите четыре». Серена нажала четыре и вдруг замялась. «…Привет… это Серена. Извини, я долго не звонила. Но ты тоже мог бы мне набрать, засранец. Я застряла в Риджфилде и до самых выходных помирала со скуки, но теперь вернулась в город. Сегодня был первый день в школе. Было странно. Вообще-то, просто ужасно. Все… все… Я не знаю… Как-то непонятно… Короче, позвони мне. Скучаю по тебе, задница. Отправлю тебе посылку, как только смогу. Люблю тебя. Пока». Жизнь хрупка и нелепа – Ты такой придурок, Дэн, – сказала Дженни Хамфри своему брату. Они сидели за кухонным столом своей большой квартиры на Вест-Энд авеню – десятый этаж, четыре спальни. Это было красивое старое здание с высокими потолками, большими окнами, пропускавшими много солнечного света, просторными гардеробными и огромными ваннами на ножках, но его не ремонтировали с 40-х годов. Стены потрескались от сырости, а деревянные полы поцарапались и потерлись. По углам и вдоль плинтусов, словно мох, собрались гигантские клубы пыли. Время от времени Дженни с отцом, Руфусом Хамфри, приглашали уборщиц, чтобы привести квартиру в порядок, а их огромный кот Маркс контролировал ситуацию с тараканами. В остальном же дом походил на уютный заброшенный чердак. Кажется, что вот-вот наткнешься на потерянные сокровища вроде старинных фотографий, винтажных туфель или, в крайнем случае, найдешь косточку с прошлогоднего рождественского ужина. Дженни ела грейпфрут и пила мятный чай. С тех пор как прошлой весной у нее начались месячные, она ела все меньше и меньше. В любом случае, съеденное отражалось только на ее груди, которая постоянно увеличивалась. Дэн беспокоился за младшую сестру, но Дженни оставалась такой же бойкой и энергичной, как раньше. Может, ей лучше знать? Дэн не подозревал, что почти каждый день по дороге в школу Дженни покупала большую булочку с шоколадной крошкой, хорошо сдобренную маслом, в небольшом магазинчике на Бродвее. Не лучшая стратегия для уменьшения груди. Дэн ел второй шоколадный пончик и потягивал растворимый кофе с четырьмя ложками сахара. Он любил сахар и кофеин – это, вероятно, и было причиной того, что у него дрожали руки. Дэн не заботился о здоровье. Ему нравилось жить на грани. Во время еды он изучал сценарий короткометражного фильма Ванессы Абрамс, в котором должен был сниматься. Дэн снова и снова читал одну и ту же строчку как мантру: «Жизнь хрупка и нелепа».