Он качает головой. — Как ты можешь так говорить? — Ты пытался покончить с собой. Ты, — мой взгляд устремляется к шраму на его шее, — выстрелил себе в шею. — Да, я… я этого не помню. Ничего этого не помню, потому что… — он вздергивает подбородок, и его серые глаза блестят. Его брови сводятся вместе, и он медленно моргает. — Меня там не было. — Гейдж. — Единственное имя эхом разносится в воздухе вокруг нас, посылая мурашки по моим ногам, рукам и шее. Его подбородок опускается. — Гейдж, — шепчет он. — Скажи мне, что он сделал, Лукас. — Я сжимаю его руку, поощряя его довериться мне. — Ты читала сводки новостей. Это все, что я знаю. — Его голова втягивается в плечи. — Только Гейдж знает правду. Ни в одной из статей, которые я читаю, нет ни единого упоминания о психиатрических странностях Лукаса. Все они изображают его одиночкой, порядочным студентом, любящим братом, который, по словам соседей, всегда заботился о своих младших братьях и сестре. Там нет никаких упоминаний о диссоциативном расстройстве личности. На самом деле, согласно опубликованным отчетам, Лукас проходит все психологические обследования и тесты на детекторе лжи. — Ты не можешь просто спросить его? Он качает головой. — Я не могу общаться с этой… стороной… себя. Не могу до него достучаться. — Значит, ты никогда по-настоящему не узнаешь, что произошло в тот день. Он поднимает взгляд. — Нет. Когда меня арестовали, все время, пока я был взаперти, во время суда, он так и не появился. Ни разу. — Выражение его лица искажается в агонии, как будто беспомощность, нахождение в темноте съедают его заживо. — Но не нужно быть гением, чтобы понять это. Все умерли, кроме меня. — Он понятия не имеет, что произошло в тот день, и должен смириться с тем фактом, что может быть ответственен за смерть своих братьев и сестры. Возможно, Гейдж не может рассказать Лукасу о том, что произошло; думаю, он и не хочет, чтобы тот знал, потому что защищает его. Но он может сказать мне. Я могу узнать правду от Гейджа и избавить Лукаса от боли, вызванной отсутствием правды о том, что произошло в тот день. — Он защищает меня, всегда защищал меня, чего бы это ни стоило. — Тогда зачем, зачем ему убивать твоих братьев и сестру? Они были моложе тебя, верно? Не причинили тебе вреда, но… — я сглатываю, боясь заговорить о неизбежном. — Твоя мама, она причинила тебе боль, Лукас. Он снова кивает, и его плечи опускаются. — Я боюсь… боюсь, что мои братья и сестра попали под перекрестный огонь, и это… это моя вина. Гейдж защищал меня, но это была моя работа — защищать их, и я потерпел неудачу. — Он смотрит на меня холодными серыми глазами. — Разве ты не понимаешь? Даже если не я нажимал на курок, то с таким же успехом мог это сделать, я не защитил их, и они мертвы из-за меня. — Не делай этого, Лукас. Не вешай это на себя. Его тело напрягается, и он смотрит на меня. — Не вешать это на себя? Как ты можешь так говорить? Это все на моей совести. Гейдж — это я! Кому он причиняет боль, тому причиняю боль и я! — его веки вздрагивают, и ярость, нарастающая в его голосе, заставляет меня отступить назад. — Он пришел и защитил меня, но он не защитил их! — стиснув зубы, он с силой ударяет себя кулаком в грудь. — Я! Я не защищал их! — его плечи напряжены, и он тяжело дышит через раздутые ноздри. — Так что прекрати говорить, что это был не я! Боль в его голосе сжимает мою грудь. — Мне очень жаль. — Зачем ты это делаешь, Шайен? — его голос срывается. — Почему ты не могла просто держаться подальше? — Я… — Почему? Я крепко зажмуриваю глаза. — Прости, прости… — я шепчу это снова и снова, но не получаю ответа. Опускаю глаза в землю, как покорная собака, пытающаяся добиться расположения. Я слышу, как его тяжелое дыхание успокаивается, и медленно поднимаю на него взгляд. — Лукас, я только пытаюсь помочь… — с моих губ срывается вздох, и я отчаянно пытаюсь сдержать паническое выражение лица. — Гейдж. Гейдж Эта сука умрет. Прямо сейчас, бл*дь. Я разминаю ноющие мышцы шеи и прислоняюсь спиной к кузову грузовика Лукаса. Не сводя глаз с любопытной шлюхи, уставившейся на меня в ответ, медленная усмешка расползается по моему лицу. — Привет, Застенчивая Энн. — Я выпрямляюсь и делаю шаг к ней. — Просто не могла оставить это в покое, не так ли? Ее льдисто-голубые глаза расширяются. Я практически чувствую запах ее страха. Моя сильная Шайен наконец-то пугается. Кровь бурлит от возбуждения. Я делаю еще один шаг к ней. Она поднимает руку, и я ухмыляюсь, видя, как дрожат ее пальцы. — Подожди, Гейдж, просто… выслушай меня. Я мотаю головой вперед-назад, затем перевожу взгляд на нее. — Предупреждал тебя много раз. — Я наклоняю голову. — А ты никогда не слушала. — Позвольте мне объяснить… — Надоело слышать твой голос. Она тяжело сглатывает. — Гейдж… — мое имя дрожит на ее губах. Я стону и хватаюсь за свой бушующий стояк. — Перестань меня заводить. Нужно преподать тебе урок, и то, что ты заставляешь меня возбуждаться, сделает это намного веселее для меня. — Я пожимаю одним плечом. — Но не так уж весело для тебя. Хныканье срывается с ее губ, и черт возьми, если это не самая сексуальная вещь, которую я когда-либо слышал. Разбиваю ее по кусочкам, и теперь она наконец побеждена. Я побеждаю. — Пожалуйста… — ее глаза бегают по сторонам, как будто она ищет спасения. — Беги. Я тебя поймаю. — Делаю ложный выпад, и она спотыкается, но восстанавливает равновесие. Шум привлекает мое внимание. Пение или… Я изучаю источник и нахожу его, когда Шайен достает свой сотовый телефон из кармана и на ощупь пытается поднести его к уху. — Алло?! — она тяжело дышит, и ее плечи опускаются от облегчения. Я сжимаю кулаки по бокам. Бл*дь! — Лорин, да… — ее глаза встречаются с моими. — Послушай, мне нужно… Что? Я расставляю ноги, скрещиваю руки на груди и жду. Она скажет тому, кто звонит по телефону, позвонить в полицию; я отступлю и позволю Лукасу взять управление на себя, а никто не играет в невинность так хорошо, как невинный. Лукас ни хрена не вспомнит; они могли бы подключить его к детектору лжи, и он легко прошел бы его. Раньше это работало. И это снова сработает. — Боже мой, с ней все в порядке? — Шайен не сводит с меня глаз, как будто ждет, что я наброшусь. — У них есть какие-нибудь идеи, кто это сделал? Мой маленький репортер, всегда собирающий информацию. Любопытная сучка. — В какой больнице? Больница? Странное чувство охватывает меня, но я подавляю его, прежде чем позволю себе слишком много расспрашивать об этом, пока расхаживаю в ожидании. — Хорошо, я сделаю все, что смогу, чтобы помочь. Спасибо, Лорин. — Она нажимает на кнопку, и в ту секунду, когда ее глаза встречаются с моими, она дергается. — Гейдж, знаю, ты злишься, но нам нужно ехать. — Черта с два мы это сделаем. Я еще не закончил… — Сэм пострадала. Она в отделении интенсивной терапии. — Ее нижняя губа дрожит, но Шайен делает глубокий вдох и останавливает ее. — Кто-то сильно навредил ей, Гейдж.