Если бы не Света, я бы сдох просто. Она меня вытащила из запоя, приходила к нам, помогала по дому, смотрела за мной. Так лет десять пролетело. Ольшанский дома тоже жестил, бил её и дочь. Вася не помнит этого, потому что маленькая была. Смотрел на отца как на восьмое чудо света. Но когда ей было года четыре, он забыл её в офисе на всю ночь. Работники нашли её только на утро, она спряталась в шкафу и там просидела всю ночь. Она была чертовски напугана и перестала разговаривать на нервной почве. Только через месяц её разговорили врачи. Этого она тоже не помнит, детская психика избирательна. Тогда Свете пришла в голову идея отомстить Ольшанскому за всё, что он сделал с нами. Расправиться с ним точно также, как он с Васей… Разрушить его жизнь. Я так сильно ненавидел его, что согласился без раздумий. Готов был собственными руками придушить. Когда с ним было покончено, Света переехала с Васей ко мне. Поначалу всё было неплохо, я даже думал, что мы сможем стать настоящей семьёй, Вася очень напоминала мне мою Васю. Характером и внешностью. Я смотрел на неё и представлял, что она моя настоящая дочь… Даже Свете сказал, что девочка на мою больше похожа дочь, чем на Ольшанского… И тогда начался нескончаемый треш. Василиса как с цепи сорвалась, она каждый час придумывала новое для нас испытание. Подкидывала мне своё нижнее бельё, рисовала помадой на простынях призывы трахнуть её, заигрывала, писала сообщения и присылала интимные фото… Чёрт, девчонка провоцировала меня. Я попросил Свету поговорить с ней и объяснить, что девочка — подросток не должна себя так вести. Это не шутки. Света провела с ней беседу. Сказала мне: вряд ли Василиса поняла, потому что она помешалась на мне, якобы влюбилась и хочет стать моей женой. Тогда я решил провести шоковую терапию. Может, это было блядь неправильно, но я устал получать от неё сообщения сексуального характера… Устал! Я показал ей, что такие призывы не игрушка, что взрослый мужик может трахнуть её. Такими вещами вообще нельзя играть. Хотел обрубить её влечение, чтобы забыла дорогу ко мне. Она испугалась до чёртиков и на какое-то время угомонилась. Не попадалась мне на глаза, перестала провоцировать. Прошёл месяц и началась новая волна не адеквата. Она стала сбегать из дома, драться, поджигать школу… Я не успевал малолетнюю дуру доставать из детской комнаты милиции. Она была копией своего отца. Такая же неуправляемая. Если доктор сейчас говорит правду…, то Вася была права и… Борис захлёбывается в собственных рыданиях. В этот момент он кажется слабым, я протягиваю руку, чтобы успокоить его, но не решаюсь. — Что же ты натворил. — Выдаю тихо. — Али жила с этим всю жизнь, ненавидела тебя за то, что ты убил её отца. Лишил родного человека, а потом пытался изнасиловать. Она никогда бы не стала приставать к тебе, я её знаю, клянусь. Не знаю, что происходило, но она не стала бы заигрывать с тобой. И Светлана не говорила с ней. Это точно. Али всегда говорила, что мать не поддержала её, обвинила, что она сама к тебе приставала. Для неё это стало самым ужасным днём в жизни… — Это точно, Борис Аркадьевич. — мы с Борисом одновременно оборачиваемся на голос, от которого хочется укутаться в шубу. Меня начинает морозить при виде Ярослава. — Вы арестованы за финансовые махинации, незаконный ввоз товаров на территорию нашей страны и совращение малолетней девочки. Позади Ярослава стояло двое полицейских с наручниками наготове. Глава 28 — Интересный расклад. — протягивает Ярослав, крутя в руках телефон. Али часто рассказывала мне о нём в Париже. Я думала, что она преувеличивает, немного приукрашивает его достоинства, но подруга и половину не рассказывала. Её Ярослав был настоящим русским красавчиком, именно таким, как показывают в кино — бешеным, смелым, безрассудным и готовым в омут с головой. Мне он понравился с первого взгляда. И на Али он смотрел так жадно, ревниво, неотрывно. Так смотрят, когда одержимо любят и боятся даже на минуту выпустить из рук. Подруга же смотрела на него в ответ как на личного Бога, немного с приоткрытым ртом. Она всегда была дерзкая и смелая, а при нём тушевалась. При каждом слове и действии глядела так, словно спрашивала одобрения. Я рада, что с ней такой человек как он, Ярослав защитит Али. — Дай закурить. — Просит Борис. С него уже сняли наручники, но он всё равно держал руки так, будто они были сцеплены. Ярослав разрешил мне присутствовать на задержании и допросе, он хотел показать мне, ради кого я предала подругу. Ярослав кинул в Бориса пачкой сигарет и зажигалкой. — Мои люди проверяют твои слова. — Пусть проверяют хорошо. Мне и самому хочется узнать правду. — Борис потирает лицо. Сегодня он состарился на несколько лет. — На старом телефоне сохранились фото и сообщения. Там есть всё… Ярослав хмурится и стучит пальцами по столу. — Это не оправдывает тебя. — резким тоном говорит он, впервые комментируя то, что услышал в больнице. — Ты пугал девочку сомнительными методами и отправил её в закрытый колледж подальше от близких. А теперь, из-за тебя она между смертью и жизнью… — И я буду с этим жить всю оставшуюся жизнь. — С этим не поспоришь. Мы сидим в кабинете Ярослав до вечера, ждём новостей из больницы и от людей Ярослава. Мужчины курят, погружённые каждый в свои мысли. Я просто сижу на диване и смотрю на телефон. Жду звонка. Хочу, чтобы Али позвонила или написала мне, даже понимая, что она не может этого сделать. В новостях не успели обсудить аудиозапись и перешли сразу на аварию. Люди обсасывали жадно эту тему, сбившись в группу гиен. Как же иногда некоторые любят посмаковать чужой болью. Стационарный телефон Ярослава зажужжал, выдёргивая всех из сна. Мы напряглись, вытянулись в ожидании новостей. — Ага. Вижу отчёт, спасибо за оперативность. — Вот сейчас должен был пролиться свет. Парень рассматривал экран своего компьютера с нечитаемым выражения лица. — Не томи, говори уже. — не выдержал первым Борис. — Не знаю с чего начать. С хорошей или плохой новости. — Ярослав откидывается в кресле. Вид у него хмурый, колючий и не доброжелательный. — Давай с плохой. — Ты пытался изнасиловать свою дочь. — Пауза. Гробовая тишина. Я закрываю глаза, пытаясь переварить всё услышанное от Али и от Бориса. — Именно, изнасиловать, потому что Василиса никак не могла соблазнять тебя и отправлять эротические сообщения. Антон пробил трафик смс, они не были с её телефона, отправлялись из хакерского приложения, меняющего номер отправителя. На Бориса было больно смотреть. Силу и уверенность как рукой смыло. Он сидел бледнее смерти, не веря, что это происходит с ним. В эту минуту, несмотря на все мои чувства к мужчине, я не испытывала жалости к нему. Ярослав, судя по всему, тоже. Он совершил роковую ошибку. Он сделал больно той, что так нуждалась в нём всю свою жизнь. — Но зачем кому-то… — Борис осекается, а потом на него находит озарение. — Светлана, блядь. Только она знала о происходящем. — И явно для чего-то скрывала, что Василиса не её дочь. — Яр поднялся на ноги. В какой-то момент мне показалось, что он подойдёт и ударит Бориса. Парень был на грани. Внешне он не показывал своих чувств, но что-то подсказывало мне, что внутри у него настоящий апокалипсис. — Это объясняет, почему она была так жестока по отношению к дочери. Точнее, к вашей. — Я никогда не замечал, чтобы Света относилась плохо к Васе. Девочка была сложным ребёнком, она… — Она жила в доме убийцы своего отца и знала об этом. — отрезал грубо Ярослав. — Никто не пытался переубедить её в этом и поговорить. Маме никогда не было до неё дела. Не успела она переехать к Вам, как Вы пытались проучить её сомнительными методами. Дыхание парня участилось, лицо перекосилось в оскале. — Ударь меня, нам обоим легче станет. Ты выплеснешь ненависть, я получу по заслугам. — Нет, так легко Вы не отделаетесь. Я лучше отправлю Вас в камеру и попрошу парочку мужчин показать Вам как ощущаются на собственной шкуре Ваши методы воспитания. — Хватит. — Вклиниваюсь в их разговор. — Вернётесь к этому разговору позже. Вам не кажется, что нужно наказать ещё одного виновного? Того, кто запустил этот механизм? Светлана. Кто бы мог подумать, что мама Али окажется грёбанным Мориарти в юбке, обманет всех и сломает жизни. — Уже. — Обрубил парень. — Её везут сюда. Исповедь Светланы Жалею ли я? Да. Сделала бы вновь? Наверное… Мне было двадцать, когда я впервые увидела любовь всей моей жизни. Высокий. Красивый. Статный. Он ходил по университету как царь, всегда с гордо поднятой головой. За такими девчонки всегда бегают, выпрыгивая из трусов. Есть что-то животное в таких мужчинах. Я хотела его внимания, мечтала, чтобы заметил, но не делала ничего для этого. Понимала, что насильно мил не любишь. Просто смотрела за ним украдкой. Когда на студенческой вписке на квартире он пьяный обратил на меня внимание, я потеряла голову, отдалась ему без прелюдии в туалете. Отдала невинность. Всю себя. Залезла на унитаз и сделала всё, чтобы сделать ему приятно. Я даже боли не почувствовала, так хотела мужчину. Судьба сплела наши жизни рука об руку навсегда. Так мне казалось. Так и оказалось. Только он не понял ничего. Только на утро я проснулась счастливая после нашей ночи любви, а он ничего не помнил, не мог назвать меня по имени и причитал, что нажрался как свинья, потому что какая-то Василиса отшила его в очередной раз. — У нас что-то было? — спросил он виновато, опуская глаза. — Прости меня, пожалуйста, я вообще башкой уже долбанулся из-за неё. Если да, то извини. Я конченый мудак… — Нет, конечно, нет. — лгу, чувствуя, как жизнь больше не будет прежней. Я отдала всю себя, а он просто — извини. Василису я увидела чуть позже. Наглая первокурсница. Дерзкая. Постоянно в джинсах и мешковатых футболках, ничего привлекательного, по моему мнению. Они стали встречаться. Были везде и всюду вместе как попугаи неразлучники. Только я знала, что они долго не живут. Прошли годы. После него мне не везло ни с кем. Я ударилась в бесконечные связи, трахаясь со всеми, с кем знакомилась, мне хотелось найти хоть кого-то подобного ЕМУ.