Стоявшая на полу рядом с креслом бутылка виски была пуста. Давиде нагнулся и взял ее в руки. — Неужели ты один всю ее вылакал? — Ты что это — вздумал читать мне нотации? Воспитывать меня вздумал? Решил поиграть в папашу и сыночка? — Стефано постучал себя пальцем по лбу. — Шарики у меня хорошо вертятся. Работают что надо. Я сразу смекнул, что ты темнишь, ведешь себя как-то странно. А кроме того, ты знал, как заводится моя «ламбретта», потом эти деньги, что ты мне дал… Теперь еще медалька… Давиде спрятал пистолет в ящик. — Зачем ты сюда пожаловал? Стефано попытался встать с кресла, но не смог. — Сказать тебе, что ты жалкий тип и вызываешь у меня отвращение! У тебя даже не хватило смелости назвать себя. Значит, стыдишься, не так ли? И правильно делаешь, я тоже, если был бы на твоем месте… Давиде попытался, держа под мышки, поднять его на ноги. Но Стефано вырвался. — Оставь меня, паршивый дурак! Не дотрагивайся до меня. Я сам. Вот уже двадцать лет, как со всеми трудностями я справляюсь сам… Но, в конце концов, все же позволил себе помочь. И на какое-то мгновение Давиде и Стефано оказались друг у друга в крепких объятиях. Но здесь раздался стук в дверь номера. — Откройте, полиция! Давиде повернул голову в сторону двери, Стефано повис на нем. Он помог сыну добраться до ванной и посадил на край ванны. Знаком велел сидеть тихо и пошел открывать. На пороге стоял Куадри. — Ликата, следуй за нами. У меня ордер на твой арест. — В чем же я обвиняюсь? — В принадлежности к мафиозной организации. Если Куадри вошел бы в комнату, то он мог увидеть Стефано. Поэтому Давиде решил поспешить. — Ладно, пошли. В камере-одиночке в тюрьме Уччардоне Давиде провел всего лишь несколько часов. Сначала он бросился на койку и вперил взгляд в потолок весь в пятнах сырости. Потом встал. Подошел к окну, выходящему во внутренний двор, где по периметру вышагивали десятка три заключенных. Видно, был час прогулки. Вдруг Давиде увидел, как они внезапно окружили двух арестантов, толкавших мусорный бак на колесиках. Все сгрудились в одном месте и, встав в кружок, казалось, затеяли какую-то игру. Давиде вгляделся и заметил, как стоящий в центре этой кучки заключенный открывает канализационный люк и вытаскивает из него какой-то длинный, завернутый в газеты предмет, потом прячет его в мусорном баке. Это явно была пневматическая винтовка. Когда Давиде ввели на допрос в кабинет заместителя начальника тюрьмы, он сразу же бросился к окну. Выглянул во двор и оглядел в противолежащем крыле здания окна камер. Сильвия сидела за письменным столом. Его поведение сразу же вызвало у нее раздражение. — В чем дело? Вам не нравится вид из окна, синьор Ликата? Давиде не ответил. Он продолжал стоять к ней спиной. — Вы что, не понимаете, где находитесь? Сейчас же идите сюда и сядьте. Давиде подошел к столу, пристально посмотрел на Сильвию. — Мне кажется, против вас в эту минуту готовится покушение. Я только что видел, как один заключенный открыл люк и вытащил оттуда пневматическую винтовку. — Да оставьте вы ваши фантазии, я уже сыта ими по горло! Давиде обернулся и посмотрел на Куадри и Треви, потом вновь перевел взгляд на Сильвию. Показал на окно. — Клянусь вам, что это правда. Скорее велите проверить решетки на окнах камер напротив этого кабинета. Сильвия окончательно вышла из себя. — Сядьте и прекратите молоть чепуху, синьор Ликата! Давиде понял, что осталось лишь одно средство убедить ее. Он изо всех сил хватил кулаком по столу и заорал: — Никакой я не Ликата! Мое имя Давиде Парди. Я был полицейским и входил в оперативную группу под командой Джорджи! Сильвия подумала, что не так его поняла: — Но ведь группа Джорджи была вся уничтожена… — Нет, не вся. Я один уцелел. В это мгновение первая пуля, просвистев между прутьев решетки на окне, впилась в стенку комнаты, чудом не угодив в голову Сильвии. Давиде прыгнул вперед, повалил ее на пол и оттащил в угол кабинета под защиту книжного шкафа. Куадри и Треви выхватили пистолеты. Куадри бросился к окну и попытался разглядеть, что происходит в камерах напротив. Треви распахнул дверь и стремглав помчался по коридору в другое крыло здания, откуда могли стрелять. Давиде крикнул Куадри: — Уберите ее из этой комнаты! Второй выстрел заставил его вжаться в стену. Сильвия дрожала всем телом, прижавшись к Давиде. Потом попыталась подняться на ноги. Давиде схватил ее и вновь оттолкнул к шкафу. Прозвучал третий выстрел. Но пуля не достигла кабинета, где находились Сильвия и Давиде. Она была уготована, чтобы заставить навеки замолчать дважды промахнувшегося стрелка. Чтобы тот заключенный никогда не смог выдать тех, кто организовал покушение. Марту била нервная дрожь; никто ей не объяснил, зачем ее вызывает судья, да еще к тому же в здание тюрьмы. Она сразу же испугалась за Стефано, уж не приключилась ли с ним какая беда. Но ей сказали, что Стефано тут не при чем, что он не арестован, и о нем ей нечего беспокоиться. Сильвия вышла встретить ее в коридор, к зарешеченной двери. Она поздоровалась с ней за руку и увидела, как сильно та испугана. Чтоб успокоить женщину, Сильвия попыталась улыбнуться. — Прошу извинить за беспокойство, синьора. Я судья Сильвия Конти. — Но что случилось, зачем меня сюда привезли? — Идемте, я сейчас вам все объясню. Они прошли вместе два-три десятка шагов. Потом Сильвия остановилась перед одной из бронированных дверей, открыла глазок и знаком пригласила Марту заглянуть в служебный кабинет. — Скажите, вы знаете этого человека? Марта вытянула шею и прильнула к глазку. Прошло двадцать лет, но ей хватило одного взгляда, чтобы узнать его. У нее перехватило дыхание. Она отошла от двери, прислонилась головой к стене и закрыла глаза. — Это Давиде, отец моего сына. Сильвия распорядилась, чтобы Куадри отвез Марту домой. Потом возвратилась в кабинет, где ее ждал Давиде. — Что вы сейчас намерены делать? — Возвратиться туда, откуда меня забрали, конечно, если вы соблаговолите меня отсюда выпустить. Сильвия взглянула ему в лицо. — А что, если бы я попросила вас сообщить мне те сведения, которые вы собирались передать Симону? Давиде попытался выиграть время, он не ожидал такого оборота разговора. — Но разве это положено? То есть я хочу сказать, что разве судья может заниматься такими делами? — Раз я вас об этом прошу, значит, может. Давиде поднялся со стула. — Чтобы добиться своей цели, все средства хороши, не так ли? Даже использовать такого человека, как я? Сильвия почувствовала, что надо решительно настаивать, иначе Давиде не заставишь согласиться. — Я-то лично ничего не выигрываю. Самое большее — заработаю пулю в лоб. Как сейчас чуть не случилось. — Почему же вы не отступитесь? — Потому что должна восторжествовать справедливость. Давиде оперся руками о стол. Посмотрел на нее. — А почему это должен делать я?